смотря на Эдварда. — Допустим, ты сейчас говоришь правду, и мы тебе верим. Но разве нельзя было встретиться с Наталией потом? Когда ты уже немного успокоился бы!
— Мне было стыдно к ней подходить тогда, когда я успокаивался, — тихо отвечает Эдвард, на пару секунду стыдливо опустив взгляд вниз. — Знаю, вы скажете, что я оправдываюсь перед вами, но это правда. Я боялся, что не смогу проконтролировать свои эмоции и только усугублю и без того сложную ситуацию. Я с трудом мог контролировать себя во время ссор с этой девушкой и запросто мог наговорить и сделать такое, о чем жалел бы всю жизнь.
— И что же тебя никто не сдерживал? Кто-то же должен был положить конец этому ужасу!
— До определенного момента никто не знал об этом. Однако когда один человек стал свидетелем одной из таких ссор, то он все-таки попытался сдержать меня.
— То есть, ты не говорил с Наталией, потому что боялся сделать с ней что-то, о чем потом пожалел бы? — слегка хмурится Летиция.
— Именно. Я мысленно молился о том, чтобы быть в состоянии проконтролировать себя и не сделать вашей дочери ничего плохого, когда она была рядом. И… Мне повезло, что дело не заходило дальше взаимных оскорблений и унижений. Ведь… Все могло быть еще хуже.
— Я и сама наговорила ему много обидных вещей, не буду это отрицать, — неуверенно признается Наталия. — Тоже меньше всего хотела видеть его… Хотя в глубине души понимала, что не имела право это делать.
— И я так понимаю, свою роль сыграло то, что ты рассказала Эдварду обо всем, что с тобой произошло, — задумчиво интересуется Летиция.
— Это перевернуло всех с ног на голову. В хорошем смысле. Ибо тогда Эдвард понял, что натворил и начал сожалеть о том, что так себя вел.
— И кто же решил начать этот разговор? — хмуро интересуется Энтони.
— Толчок в спину мне дала Ракель, — спокойно отвечает Эдвард. — Она убедила меня еще раз поговорить с Наталией и открыто намекала, что была причина, по которой ваша дочь так поступила. Ракель думала, что будет лучше, если я узнаю это от самой Наталии. И мне повезло, что я встретил ее в тот же день.
— И не уж-то не поссорились? — удивляется Энтони.
— Нет, — качает головой Наталия. — Поначалу мы снова сильно вздорили, но потом я выпалила, что меня едва не изнасиловали и подробно все рассказала. Не хотела делать это из вредности, но Эдвард сумел убедить меня рассказать всю правду. Да и я поняла, что больше не хотела молчать.
— Тогда я поверил ей, потому что она говорила искренне и была близка к такой же истерике, в какой была в тот день, когда я обвинил ее в измене, — добавляет Эдвард. — И я действительно почувствовал себя ужасно из-за мысли, что сам предал девушку, не зная, как сильно ее убивало то, что ей пришлось вспомнить.
— Ну мы уже давно поняли, что Наталия губила себя, — задумчиво говорит Энтони.
— Такое было трудно не заметить, — добавляет Летиция. — А уж мы, как ее родители, сразу же поняли, что с ней что-то не так.
— Мне и правда было очень плохо, — слегка дрожащим голосом говорит Наталия, начав время от времени всхлипывать. — Настолько плохо, что мне хотелось умереть не только тогда, когда надо мной надругались, но еще и тогда, когда Эдвард бросил меня…
— Господи, дочка, не говори такие вещи! — широко распахивает глаза Летиция.
— Я думала, что смогу забыть об этом кошмаре. И все-таки постепенно начала забывать, поскольку ничто не напоминало о том ужасе. Но когда я поняла, что кто-то воспользовался этой ужасной ситуацией, воспоминания вернулись и сейчас по-прежнему свежи.
— Нет… — Летиция качает головой, прикрыв рот рукой. — Мы не должны были оставлять тебя одну и уезжать в Мехико. Боже мой! Я ведь все это время уезжала из Штатов с таким тяжелым сердцем и порой порывалась вернуться сюда, чтобы узнать, как ты здесь живешь.
— Прости меня… — с жалостью во взгляде умоляет Наталия. — Я не хотела, чтобы все так получилось.
— Почему, Наталия? — покачав головой, недоумевает Энтони. — Почему ты причиняешь мне и своей матери такую боль? Ты хоть подумала о нас? О том, как мы бы переживали, зная, что тебя нет в живых?
— Я не хотела расстраивать вас и причинять боль, клянусь, — отчаянно говорит Наталия и шмыгает носом. — Думала, что смогу справиться с этим сама, но в итоге загубила себя. Вы сами всегда говорите, что я уже не ребенок и должна сама решать свои проблемы, не полагаясь на маму с папой.
— Да, но нельзя было доводить все до такого! Делать вид, что все хорошо, когда абсолютно ВСЕ видели, что с тобой не все в порядке! Ты смотрела всем в глаза и нагло врала! Врала не один день! А несколько месяцев!
— Я знаю, папа! Мне очень жаль… Те несколько месяцев действительно были для меня настоящей пыткой. И я сумела пережить это лишь благодаря помощи Терренса и Ракель. Если бы не они, то я бы точно плохо кончила и… Сейчас не стояла бы здесь и не встречала вас в аэропорту.
— Это правда, мистер Рочестер, — с грустью во взгляде подтверждает Эдвард. — Они действительно спасли Наталию и вытащили ее из депрессии. Смогли сделать все, чтобы она доверилась им и позволила облегчить ее состояние. И я безмерно благодарен им за то, что они помогли ей пережить такое тяжелое время.
— Я тоже безумно благодарна этим людям. Ведь я выбралась из этой бездны лишь благодаря их заботе и вниманию.
— Да, мы знаем, — кивает Летиция. — Ты говорила про Ракель и Терренса…
— Э-э-э, послушайте… — задумчиво произносит Энтони, поглаживая подбородок. — Мне кажется, что аэропорт — не место для таких откровенных разговоров. Давайте лучше поедем домой и там спокойно поговорим.
— Прямо сейчас? — округляет глаза Наталия. — Но вы же устали с дороги! Давайте вы сначала отдохнете как следует, а потом…
— Нет! — резко перебивает Энтони. — Больше никаких оправданий сокрытию всех тайн! Отдохнуть мы с Летицией еще успеем. Мы намерены понять, почему ты сначала рассталась с Эдвардом, и узнать, что с тобой пытался сделать тот больной гад.
— Твой отец прав, Наталия, — спокойно говорит Летиция. — Нам лучше узнать правду сейчас.
— Ну… — неуверенно произносит Наталия, слегка прикусив губу. — Хорошо… Раз вы так хотите…
— И да… — Летиция переводит взгляд на Эдварда. — Очень хорошо, что ты тоже пришел сюда, Эдвард. Будь добр также поехать с нами домой, чтобы мы с Энтони выслушали твою версию событий.
— Да, ты поедешь с
