почувствовать, надо пробовать. Сначала снимаю ленту, а затем отцепляю и снимаю левую бронеперчатку. Лёгкий щипок бронеперчаткой показал, что Ахилл — это совершенно неподходящий объект для испытаний, потому что я вообще ничего не почувствовал.
Снимаю маску Ахилла, кожа смягчается и я щипаю себя — неприятно. Надеваю ленту и снова щипаю себя — гораздо менее неприятно, но щипок всё ещё чувствуется. То есть это даже круче, ведь я не лишаюсь способности воспринимать боль. Возвращаю маску на лицо, перчатку на руку и продолжаю свой праведный путь.
Бегом покидаю двор, оставляя за собой сотни тел, после чего пересекаю проспект Ленина. Надо идти на проспект Стачек, выйти на Петергофское шоссе и оттуда выйти на Сергиевскую слободу, где на берегу точно должно быть что-то водоплавающее.
— Алло, — ответил я на вызов от бабули, когда успешно вышел на проспект Стачек.
— Ты как? — спросила она.
— Нормально, — вздохнул я, снимая маску. — Решаю вопрос, как вернуться на остров.
— Можешь не торопиться с возвращением? — спросила она.
— А что там у вас? — удивился я. — Неужто контра подняла голову и ты не хочешь, чтобы я к ней, внезапно, примкнул?
— Нет у нас никакой контры, и ты бы к ней не примкнул, — усмехнулась Агата Петровна. — Надо сходить в Красное село.
— Зачем? — сразу же спросил я.
— Там находится община, с которой мы имеем связь, — ответила бабуля. — Надо проведать их, установить, так ли там всё, как они говорят, ну и показать себя. Мы не рискуем отправлять отряды по воде, а тут ты, как раз, рядом.
— В нынешних условиях это ни разу не рядом, — не согласился я. — Километров пятнадцать придётся протопать.
— Мы вооружим твой корабль НАТОвским артиллерийским оружием, гаубица сто пять миллиметров, маркировано как «М119», — сделала мне предложение бабушка. — Боеприпасов к нему у нас хватает и проблем с ними у тебя не будет, если в будущем найдёшь американские военные базы.
— Ладно, считай, что ты меня убедила, — хмыкнул я. — А корпус корабля выдержит?
— Поставим туда целую подвижную установку, — заверила меня бабушка. — Всё он выдержит.
— Тогда я выдвигаюсь в Красное село, — решил я. — Что за ребята там, чем знамениты?
— Главным там некий Пётр, бывший военный, — начала она выдавать мне важную информацию. — Отношения к действующей армии не имеет, в списках Готланда не значится, то есть если и военный, то глубоко в отставке. Правой рукой у него некая Светлана, а ещё есть какой-то Геннадий, с которым я разговаривала, когда Пётр был занят. Обещают поставлять зерно, но в обмен хотят боеприпасы и оружие.
— От меня там что требуется? — спросил я.
— Просто узнай, как там обстановка, — вздохнула бабушка. — Ты не будешь там в роли посла. Ты там просто один из нас, который заглянул по случаю. Узнай, чем они там дышат, реально ли способны поставлять зерно и оцени их боевой потенциал.
— Шпионаж, короче, — усмехнулся я.
— Не без этого, — не стала спорить Агата Петровна. — Но времена нынче такие, что нельзя никому доверять.
— Вы им ничего не говорите о том, что я приду, — попросил я. — А то мало ли. Если по радио произошёл развод, то я не хочу, чтобы за мной охотились какие-нибудь ублюдки. Сам приду, попрошу, чтобы связались с вами, удостоверились в личности, а дальше по ситуации.
— Хорошо, Дима, — согласилась бабушка. — Конец связи.
Что ж. Придётся выступить в роли шпиона, разведчика, пионера и истребителя нечисти в одном лице…
Примечания:
1 — Ската — от греч. Σκατά — дерьмо.
Глава двадцать вторая. Красное
/31 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Красносельский район, Старо-Паново/
— Умри, нечистый, — без особого энтузиазма изрёк я и с ноги снёс череп очередного зомби.
Да, я решил, что просто идти — это непродуктивно, поэтому озадачил себя незначительным снижением популяции зомби. Пусть и капля в море, но хоть что-то, как я всегда говорю.
По ощущениям, рост потенциала маски очень близко, но я весь день валил зомби, пусть и не устал физически, но морально это всё превзошло мои пределы многократно. Просто идёшь, рубишь, уклоняешься — рубишь, отступаешь — колешь, поворачиваешься… колешь, разворачиваешься — рубишь, и так до бесконечности. Никакого праздника, шарик не дали, ничего нельзя…
Спустя сорок мертвецов, я понял, что всё, уже близко, поэтому прекратил рубилово и побежал в ближайший двор.
Тут настоящая, пусть и чуть приукрашенная, сельская местность, поэтому двор — это двор не жилого комплекса, а частного дома, с аккуратным сарайчиком, с беседкой, даже с будкой, возле которой лежит исклёванный труп собаки. Видимо, сдохла от голода, а потом вороны не дали добру зря пропасть…
— Здравы будьте, нечистые, — приветствовал я привязанных к забору мертвецов.
Я специально задержался в этой деревушке, чтобы подготовиться к этому кульминационному моменту. В прошлый раз, когда маска увеличила потенциал, я легко мог сдохнуть, будь там хоть один зомби, теперь я такой ошибки не допущу.
Произвожу серию глубоких вдохов и выдохов, после чего подхожу к ближайшему зомби и протыкаю ему висок кинжалом Рагнара. Нет, ещё не достаточно.
Подхожу к следующему зомби и протыкаю череп уже ему. Снова не хватило, но буквально чуть-чуть.
Третий зомби — вонзаю кинжал ему в висок, после чего меня сразу же начинает штормить. Не так, как в прошлый раз, но всё же ощутимо, до дрожи в коленках. Правда, в этот раз я удержался на ногах и даже сумел поймать упавшую маску.
II — Ахилл, сын Пелея
Вот и довёл все четыре маски до необычного потенциала.
Теперь дело за малым — развить Наполеона и Тесея до редкого потенциала, а там и до эпического как-то дотянуть. Страшно представить, что меня там ждёт…
Вновь надеваю маску Ахиллеса и чувствую, будто мою кожу жёстко так стягивает, но это ощущение быстро пропадает. Снимаю левую бронеперчатку и достаю из кармана складной нож. Собравшись духом, с силой делаю надрез на левой ладони. Точнее, пытаюсь сделать, потому что у меня ничего не получается. Правой рукой чувствую нехилое сопротивление, с которым лезвие проходит по коже ладони. Это значит, что бронезащитные свойства Ахилла — это не такой уж и миф.
