После долгого молчания Кейр сказал:
— Нет, поддержать не хочу.
— Вот и отлично. Так будет даже проще.
— Я хочу на тебе жениться. Чтобы мы стали одной семьей.
Я была ошеломлена, настолько, что перехватило дыхание. Судорожно вздохнув, я выпалила:
— Так я и знала!
— Что — знала?
— Потому ничего и не сказала!
— О чем ты, черт возьми, говоришь?
— Я знала, что ты поведешь себя благородно! Предложишь руку и сердце, дашь ребенку свою фамилию — все эти романтические штучки, безупречный герой!
— Какие штучки? Какой герой? Я правда хочу быть с тобой! Господи Иисусе, Марианна. Сама подумай. На данный момент я безработный, перспективы в этом смысле далеко не радужные, денег на счету почти нет. Неужели я стал бы сажать себе на шею слепую жену и, насколько мне известно, слепого ребенка, если бы не любил тебя всем сердцем.
— Что-что?
— Ты же слышала.
Снова разразился трелью дрозд, очень громкой. Я стала нащупывать в сумке платок и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
— Ребенок не будет слепым, — уведомила я.
— Откуда ты знаешь?
— Наверняка, конечно, сказать нельзя. Но вероятность мала, очень. Он может родиться слепым, если ты носитель врожденного амавроза Лебера, но это в среднем бывает у одного человека из двухсот. У вас ведь в семье не было слепых?
— У нас другая проблема, много чересчур зорких.
— Прости, я сказала без всякой задней мысли.
— Черт, как же мне тебя убедить? Думаю, в данной ситуации набор доводов не очень велик.
Я услышала, как он поднялся на ноги, и потом раздался какой-то непонятный звук, то ли стук, то ли шорох.
— Марианна, будь моей женой, прошу тебя.
— Кейр, ты что, ты на коленях?
— Так точно.
— Это же нелепо. Вставай!
— А ты будешь моей женой, Марианна? Ты позволишь мне быть отцом нашего ребенка?
— Встань сейчас же! Меня романтическими жестами не проймешь. Я все равно ничего этого не вижу.
— Но зато слышишь. Выходи за меня.
— Нет.
— Но почему, черт возьми?
— Потому что это будет брак по обстоятельствам. Потому что я слепая и жду ребенка и ты чувствуешь себя обязанным на мне жениться.
— Ничего подобного! Я приехал сюда, чтобы попросить тебя выйти за меня.
— Не нужно врать.
— Я не знал, что ты ждешь ребенка. Заявился сюда, в парк Хейзелхед, в надежде, что встречу тебя. Нет, я точно знал, что ты приедешь. Хотел прямо здесь, рядом с памятником, посвященным памяти твоего мужа, попросить тебя оказать мне честь — стать моей женой.
— Я не верю тебе.
— «Что вы так боязливы, маловерные?»[30] Впрочем, ты вообще не веришь, даже самую малость. Дай мне руку. Левую.
Я протянула ему руку и почувствовала, как по безымянному пальцу скользнуло кольцо.
— С опалом. Он здорово подходит к твоим глазам. Дымчато-голубой с золотистыми искрами в глубине. Изумительный камень. Учти: кольцо твое, чтобы ты ни решила. Но я надеялся, что ты примешь его в качестве обручального.
Проведя пальцем по гладкому ободку, я пробормотала:
— В самый раз.
— Ну да. Луиза измерила твое кольцо и сказала, какой размер.
— Так она сказала тебе, что я в положении?
— Нет! Господи Иисусе, неужели беременность столь ужасающе воздействует на клетки мозга? Если Луиза все же надеялась, что я женюсь на тебе, ты думаешь, она стала бы заранее выкладывать такой секрет?
Я услышала, как он поднялся с земли и как слегка задрожала скамейка, когда он снова уселся.
— Ты хоть понимаешь, что большинство парней сразу бы сбежали, не оставив адреса?
— Лу знает, что ты не такой.
— Может, и знает. Однако предпочла не искушать судьбу. Она не сказала мне.
— Но… теперь ты, наверное, уже передумал. Понимаешь, одно дело — слепая жена…
— … и сварливая к тому же.
— Но еще и ребенок в придачу…
— Это не просто ребенок. Это мой ребенок.
— Но где мы будем жить? И где ты будешь работать?
— Это все мелочи! Выходи за меня.
— Тебе вовсе не обязательно на мне жениться. Ты можешь быть с нами и так, без всяких формальностей.
— Миссис Фрэйзер, вы предлагаете мне жить во грехе?
— Да, предлагаю. А что, у тебя есть возражения?
Он присвистнул сквозь зубы:
— Думаю, они найдутся у моей бабушки. Особенно если мы будем так вольничать на Скае. Если до нее дойдут слухи, что Кейр Харви завел себе сожительницу, старушка умрет от стыда. И это будет на моей совести.
— У тебя есть бабушка? На Скае?
— Есть. Ей девяносто четыре, но она вполне еще бодрая. Даже очень. Но не любит компании, а то бы я тебя с ней познакомил.
— Тебе совсем не обязательно докладывать ей, что ты живешь во грехе.
— С падшей женщиной. С падшей англичанкой… Все равно дознается. Она хоть и сидит теперь дома, у нее отличная шпионская сеть. И мне не поздоровится, черт возьми. Это уж точно.
— Значит, мы должны пожениться, чтобы не расстраивать твою старушку?
— Думаю, лучше не рисковать. Если бы не бабушка, я бы, конечно, с радостью воспользовался твоим великодушием.
Последовало долгое молчание, я услышала, как в парк вошли какие-то люди. Они двигались по брусчатой дорожке к Мемориалу, разговаривали почти шепотом. Когда шорох их шагов утих, я сказала:
— Я выйду за тебя, но при одном условии.
— И каково оно?
— На церемонию ты должен прийти в костюме горца, в килте.
— Но ты ведь не сможешь меня увидеть!
— Зато Луиза сможет. Она будет в абсолютном восторге от такого зрелища: ты в шотландском национальном костюме. И твоя бабушка тоже обрадуется, так мне почему-то кажется.
— Значит, если я исполню этот твой сумасбродный каприз, ты скажешь «да»?
— Если ты настаиваешь.
— Да, настаиваю. И еще: я очень хочу тебя поцеловать. Как ты думаешь, призрак Харви не станет возражать?
Я провела пальцами по его лицу, которое так хорошо знала и так любила.
— Может, и станет. Только я теперь живу настоящим, а не прошлым.
Я погладила висок и короткие гладкие волосы, потом, обхватив ладонью шею, наклонила его лицо и поцеловала. Кейр обнял меня, и я снова почувствовала себя совсем маленькой. Так крепко обнял, что я испугалась за малыша. Я положила голову Кейру на грудь, чувствуя, как волосы на затылке слегка вздымаются от его дыхания. Я сказала:
— Я не смогу делать все, что обычно делают зрячие мамы, но я не так беспомощна, как тебе, вероятно, кажется. Но когда малыш начнет ходить… тогда, конечно, возникнут сложности.
