– Теперь колитесь, орлы, зачем пришли? – спросил я их, после того как мы отогнали их в дальний угол, где они точно ничем помешать не смогут.
– За машинами, – вздохнул один из них, который без усов.
– За машинами – это хорошо, – кивнул я. – Тут все за машинами. А куда на машинах ехать собирались? Если не секрет, конечно?
Вопрос был на самом деле не праздный, мне действительно было интересно, что думают люди о происходящем и что планируют делать?
– Отсюда подальше, – сказал усатый.
– Сколько вас едет?
– Ну… – явно удивился вопросу усатый. – Ну жена, теща, дочка. И вот с ним жена и трое детей.
Он показал на безусого пленника.
– Ты из Москвы или из области? – поинтересовался я, убирая пистолет в кобуру в знак миролюбивых намерений.
– Тутошний. Работаю в Москве. Только большого ума не надо, чтобы понять, что бечь отсюда пора.
– Бечь, говоришь? – Мне понравилось слово. – Бечь надо, это верно. Куда?
– В Псковскую область, к моему брату. В деревню, – ответил усатый.
Ага. Правильный подход. Чем глуше деревня, тем безопасней. Зомби нужен стимул, чтобы куда-то брести. Опять же рыбалка, огород. Выжить можно. И зиму перезимовать. Вряд ли к зиме в Москве останется центральное отопление, равно как и в иных городах. А в деревянной избе, да с печью, да с запасом дров, можно жить припеваючи. Правильно мужики решили.
В ангар забежала Татьяна, я позвал ее, но никаких «агрессивных» приказов вроде «охраняй их» отдавать не стал. Эти нам одновременно и не противники, и не враги.
– Кем работаете? – снова спросил я у мужичков.
– В автохозяйстве, слесарями, – уже с большей готовностью отрапортовал усатый, видя нашу миролюбивость.
– Угу, – кивнул я. – Что за хозяйство? И чего оттуда ничего не прихватили?
– Да коммунальное, автобусы, – махнул тот рукой. – Взять-то можно, но на ЛиАЗе далеко ли уедешь?
– Ладно, – кивнул я. – Сколько вам машин надо, говорите?
– Две! – уже с надеждой на самый лучший исход сказал безусый. – Больше нам без надобности, на две семьи.
– Кто четвертый УАЗ угнал, а? – вдруг грозно спросил Шмель.
Он, как и я, уже считал эти самые УАЗы своими, а тут на тебе…
– Мы не брали! – наперебой замотали головами мужики. – Мы без понятия!
– Ладно, возьмете «Ниву». Вот эту… – сказал Шмель, стукнув по капоту собственной машины, – и…
Не, УАЗ я им не дам, это без вариантов. Какие бы симпатичные мужики передо мной ни стояли. Пусть только попробует, Шмелина мордатая…
– … и «техничку» берите, с ней все в норме, только заднего сиденья нет, – закончил Шмель.
Точно! А я и не сообразил. А недостающее сиденье вон пусть от своей «шестерки» прилепят, как сумеют. Очень даже замечательно.
– Слышали? – спросил я.
– А то!
Не надо быть жадным, тем более на халяву. А эти два мужичка семейные, что, впрочем, по ним видно, обычные работяги, которые потом пропадут тут ни за грош.
– Кстати, ни фига вас народу! – удивился я. – А барахло как повезете?
– Да не вопрос! – снова влез усатый. – У меня прицеп есть, и у обоих багажники. И знаем, где еще один прицеп стырить можно, так что не пропадем.
– А где «Урал» новый или «шишигу» стырить можно, не знаете? – спросил я.
Мужик, неожиданно для меня, явно задумался. Я тоже замер, боясь его мысль спугнуть.
– Нет, не знаю я… – пробормотал он.
– Ну да и ладно, – согласился я. – Только теперь поработаете, чтобы жизнь малиной не казалась. Вон те бочки пятидесятилитровые в углу видишь? Их надо слить, промыть и в наши машины загрузить. А мы вас побережем от всякой нечисти, пока вы тут трудиться будете. А вот он… – я показал пальцем на внушительную фигуру Шмеля, – поохраняет вас. Чтобы вы не передумали, значит. Вперед!
– Я сам прослежу, – вдруг заявил зашедший с грозным видом в цех Степаныч.
Ну и отлично! Оставив обоих Шмелей как главных автоэкспертов и контролеров следить за качеством проводимых работ, мы с Татьяной вышли на улицу. Дело близилось к вечеру, немного свежело, но все же для марта было необычно тепло. Плохо. Хорошие морозы, хоть для них уже и не время, могли бы сейчас здесь остановить эпидемию, вогнать всех зомби в малоподвижное состояние, сделать их уязвимыми. Так нет, тепло, как в середине апреля. Если не везет, то не везет до конца. Всем, включая весь этот мир.
В кармане завибрировал мобильный. Я глянул на номер – Сергей Сергеевич.
– Слушаю.
– Сергей, ты был прав, – сказал он. – За Дегтяревыми приезжали.
По идее, у меня сердце должно было в желудок провалиться, но голос у него был нормальный, так что я решил не паниковать, а послушать дальше. Провалиться все и везде успеет, если надо.
– И что?
– Все в порядке, – ответил он. – Мы засаду устроили. Было четверо, есть трофеи. Насчет трофеев я договорился, куда пристроить. У нас пострадавших нет. Но они убили дачного сторожа, который с нами тогда ехал.
– Петрович, – вздохнул я. – Рыжий такой, с бородой.
– Да, его.
Я с облегчением выпустил воздух, хоть и несколько застеснялся своей черствости. Петровича мне жаль, но я уже к смертям вокруг привык. Главное, что не пострадал никто из своих. Он услышал мой вздох, засмеялся:
– Ты не видел, на что девушки способны. Партизанская засада в классическом виде, те и выстрела в ответ сделать не успели. Их просто снесли, за секунду. На куски разорвали.
– Ну и отлично, – заявил я. – Не хрен было. А следующие не заявятся?
– Это уже не ко мне вопрос, – ответил он. – Сам соображай.
– Понял. Скоро выедем обратно. Вы там поаккуратней.
Пасечник Александр Васильевич
21 марта, среда, вечер
Когда группа, покинувшая НИИ, разместилась в усадьбе Бурко, Пасечник благоразумно не стал докладывать хозяину о наметившемся успехе. Если ты так и не обнаружил, куда делись Крамцов с Дегтяревыми, – это понятно. В стране бардак, ничего не работает, и гарантии, что они будут обязательно у Крамцова на даче, быть не может. Может быть, они все уехали к какой-нибудь двоюродной бабушке под Краснодаром или еще куда. Или вообще погибли в начавшихся беспорядках. А вот если сказать, что ты «почти победил», а потом все это провалить, то выйдет намного хуже. Это лучший способ испортить свою репутацию навсегда.
Зато Пасечник непрерывно давил на Еременко. И положение того с каждой минутой становилось все хуже, потому что «команда уродов» пропала со связи. И опера, которые с ними должны были встретиться, тоже пропали со связи. Последнее, впрочем, легко объяснялось деятельностью «уродов», а вот исчезновение самой команды…
Один из «Транзитов», утыканный антеннами по всей крыше, был специализированной машиной, совмещавшей в себе функции поста прослушки, машины радиоразведки и КШМ. И трое человек из обслуги пытались связаться с машиной «уродов» любым способом, по мобильному, через автомобильную радиостанцию, запеленговать сигнал радиомаяка, но безуспешно. «Уроды» исчезли из эфира. И вот это нравилось Пасечнику все меньше и меньше. Он даже сделал откровенную глупость – позвонил на мобильный одному из тех привлеченных оперов, которые еще вчера наплевали на работу, надеясь что-то вызнать, но всего-навсего нарвался на грубость. Более того, привыкший к уважению генерал сделал еще одну ошибку – пригрозил наглецу, чем лишь вызвал у того приступ издевательского хохота, и связь оборвалась.
Этот разговор разозлил его настолько, что всегда трезво мыслящий Пасечник спустил собак на экипаж радиофургона, а потом наорал на Еременко. Его снова дернул Бурко, тоже, судя по всему, начавший нервничать, но Пасечник сказал ему, что никаких новостей нет, и он допускает, что Крамцов с Дегтяревыми сразу же покинули город, ночью, после взрыва, и теперь просто могут находиться на другом конце России. Бурко поморщился, сказал: «Работайте» – и ушел.
А Пасечник снова задумался. Два контейнера с «материалом». Именно они должны определять в будущем маршрут движения беглецов. Куда? А вот тут двух мнений быть не может. Они поедут в Горький-16, закрытый город, весь посвященный созданию ядерного оружия. В котором, однако, нашлось место для лучшего в мире центра по изучению оружия бактериологического. И где одним из ведущих специалистов является добрый друг покойного Владимира Сергеевича Дегтярева. Что еще нужно для полноценной мотивации?
Если семья Дегтяревых сразу, никуда не заворачивая, поехала в Горький-16, то они уже там, а «материал» давно у Гордеева, дегтяревского друга. А если они решили отсидеться, скрыться в городе или на пресловутой даче, то они после поедут туда, рано или поздно. В мирное время Пасечник сумел бы организовать их перехват на подъезде к закрытому городу, но сейчас… Сам бывший сотрудник ГУ ФСИН, он знал, что большая часть населения этих районов Кировской области представлена не сельскими жителями, весьма здесь немногочисленными, а «отбывающими наказание» в многочисленных ИТК. Если они вырвутся за периметры, трудно даже представить, во что превратится местность вокруг «Шешнашки».
