Более того, помимо ИТК в этих местах собрано немало так называемых кадрированных частей с огромными складами военного снаряжения, оружия и техники. Пусть устаревших, но в очень большом количестве, на основе чего должны в военное время разворачиваться дивизии. Местные глухие леса способны укрыть в себе множество подобных мест. А что такое кадрированная часть? Если полк, то службу в нем несет десяток-полтора офицеров и прапорщиков и не больше сотни солдат, главная забота которых тащить наряды да проводить профилактику техники, приготовленной к тотальной войне. Вовремя менять резинки, следить за состоянием аккумуляторов, периодически заводить. Если даже в подмосковных гвардейских частях дезертирство принимает угрожающие размеры, то кто будет охранять эти военные склады, когда разбегутся эти несчастные два или три взвода? И в чьих руках окажется оружие? Его ведь даже вывезти оттуда будет некому. И что потом начнется в области?
Пасечник даже прищурился со страдальческим выражением лица, когда представил последствия катастрофы в этом районе. Разумеется, захватить Горький-16 бандам будет не под силу, там только на оцеплении бригада войск МВД, не считая всевозможных частей внутри. И, скорее всего, они будут защищаться именно там, потому что бросить все то, что есть в этом сверхсекретном городе, которого и на картах-то нет, нельзя. И семьи у них тоже там живут. Затем, скорее всего, они образуют некий местный центр силы, а в области начнется война между военными и бандами за сельскохозяйственные районы, которые смогут кормить уцелевшее население Горького-16.
А что это значит еще? А то, что надо начинать искать контакты в тех местах. Для того чтобы можно было в дальнейшем перехватить Крамцова, если он скрывается здесь, а туда направится лишь после того, как закончится кутерьма первых дней Катастрофы и мир обретет новые очертания. По крайней мере, сам Пасечник так бы и поступил. Кто будет править областью вокруг Горького-16? Уголовники. Значит, надо уже сейчас начинать искать нужные контакты в нужном месте. А это как раз для человека из ФСИН несложно.
Сергей Крамцов
21 марта, среда, вечер
Работа у мужиков кипела, бочки были промыты и загружены в прицеп, который нашелся за боксами, накрытый полиэтиленовой пленкой. На нем возили на сервис всякие увесистые вещи вроде движков, которые перебирали в другом месте – здесь для этого не было серьезных возможностей. Нашлось вообще много полезного, от запчастей и немалых запасов внедорожной резины до канистр с хорошим маслом и даже генератор. Ну а комплекты отличного инструмента куда девать? В общем, загрузили весь наличный транспорт под крыши, и еще из окон торчало. С мужиками, кстати, тоже поделились, за труды.
Шмелевы вскоре взялись помогать припаханным, попутно те завели «Нивы», причем у Степаныча сердце от жадности кровью обливалось, хоть сам он уже явно облюбовал один из «уазиков». Шмель когда-то говорил, что его батя от «козликов» сам не свой, и из других машин только «Волгу» ценит. В общем, угодили Мишкиному папаше.
Нас шесть, четыре машины. Надо определить, кто и что поведет и кто пойдет в головном дозоре. Впрочем, выбор был несложный, как всегда, мы с Лехой как две реальные боевые единицы. Остальным велели катить чуть поодаль и с нами не сближаться.
Мы со Шмелем еще раз пронеслись по цехам, прикидывая, не осталось ли там чего-либо ценного, вернулись к машинам. К моему удивлению, мужички на шмелевской «Ниве» и «техничке» пристроились в хвост «уазикам», но я ничего на это не сказал – какая разница, собственно говоря? Все равно они скоро от нас отвалят, им в другую сторону. А мы втроем, Леха, Шмель и я, уселись в «крузак», намереваясь идти головным дозором.
Теперь уже Шмель уселся за руль, врубил передачу. Увесистый груженый вездеход бодро потащился вперед, хрустя шинами по асфальту. Тарахтение дизеля эхом вернулось от стены боксов, но сразу стихло, едва мы миновали здание. Подъездная дорожка, шлагбаум, по-прежнему открытый, дорога, ведущая в жиденький лесок, через который невдалеке просвечивает серой полосой окружная бетонка. И две машины, черный «Геленд» и серебристый БМВ, сворачивающие с нее нам навстречу. И в обеих полно людей. Метров двести до них, не больше. Да какие двести, меньше!
Не знаю, как я почувствовал, что эта встреча нам не нужна. Хотя… а какая встреча теперь вообще нужна? Крикнул лишь: «К бою! Колонна, стой!» – а Шмелю и скомандовать не успел, как он рванул руль в сторону, сворачивая в неглубокий кювет. Нас подбросило, я шарахнулся головой об потолок, не успев вцепиться в рукоятки, а Леха уже толкнул дверцу, выскочил из машины, чуть не покатившись по сухой прошлогодней траве, покрывавшей раскисшую грязь, и метнулся с винтовкой за ствол толстой сосны.
Я вывалился следом за ним, а умный водила Шмель успел повернуть «крузак» задом к противнику, рассудив, как потом выяснилось, что так меньше всего вероятность получить пулю в движок. И тоже выскочил наружу с «укоротом» в руках.
Уже укрывшись за деревом, я бросил себя на колено за его ствол, пахнущий смолой и хвоей, прижимая к нему руку с цевьем. В окуляре оптического прицела мелькнула чья-то перекошенная явно от испуга морда за рулем, затем «Геленд» резко развернулся боком на дороге, из него выскочили трое, кто с чем, один с помповиком, двое с «калашами», метнулись в стороны. До нас оставалось метров семьдесят, не больше. «Бумер», истерично взвыв мотором, резко рванул задним ходом, из его окна высунулся человек с каким-то оружием, прижатым к плечу.
– Братва какая-то, – послышался голос Лехи.
– Похоже.
Противник пока огня не открывал, но и из-за корпуса машины не показывался. А я судорожно соображал, что делать дальше. Начинать войну самому не хотелось, то, что на нас собираются напасть, было совсем неочевидным. Похоже, что противник сам не знает, что делать дальше, потому как не выработались новые нормы поведения в это новое время. Но чем дольше будем ждать, тем хуже для нас. «Бумер» уже остановился в отдалении, и из него выбежали аж четверо, метнувшиеся в лес. С таким перевесом в силах они просто окружить нас способны. А затем… ежу понятно, что будет затем.
– За машинами едут, точно ведь, – пробормотал Леха, подтверждая мои мысли.
– Наверняка, – прошептал я в ответ. – Короче, Склифосовский, слушай мою команду: дырявим им все колеса, какие видим, и затем на машине по кювету ломимся назад, понял? В колеса они нам точно не попадут, обочина прикрывает, так что есть шанс вырваться. И уйдем в сторону Новорижской. Как понял? Давай, «бумер» твой, Шмель, долби над головами, чтобы в штаны накидали!
Два раза командовать не пришлось, уже всплывали откуда-то изнутри забытые было инстинкты «огневого боя». Леха открыл огонь немедленно, саданув по ушам гулкими выстрелами из «Тигра», и сам я пальнул в левое переднее колесо мерседесовского внедорожника. Пыхнуло струей воздуха из дыры, пробитой пулей, подняв пыль с дороги, машина накренилась, а я уже стрельнул в заднее колесо, а потом начал палить по дискам и в корпус, стараясь вызвать как можно больше шума, напугать, подавить. Загрохотал частыми очередями «укорот» Шмеля, правда, не в пространство, а по стеклам «Геленда», посыпавшимся стеклянным водопадом.
Леха тоже понял меня правильно: опорожнив в быстром темпе один магазин, он заставил бандитов броситься к противоположному кювету и залечь, не поднимая головы.
Двадцать патронов я расстрелял почти мгновенно, затвор СКС с лязгом встал на задержку, и я, сменив магазин, бросился к машине. С противоположной стороны гулко ударил дробовик, картечь взрыла дерн неподалеку от меня, но не задела. Сухо ударил автомат, но куда пошли пули, я так и не понял. Явно на нервах стреляют, толком не прицелившись, лишь бы побыстрее пальнуть.
Шмель рванул с места так быстро, что я чуть наружу не вывалился, не успев заскочить внутрь полностью. «Крузак», рыча дизелем и перемешивая грязь могучими колесами, лихо пронесся по неглубокой канаве, прыгая на кочках, вылетел к ожидающей нас колонне машин со Степанычем за рулем головной. Шмель развернул нас поперек, а я заорал в рацию:
– Степаныч! Давайте в сторону трассы, прямо через поле!
– Понял!
Я даже увидел, как он махнул рукой через лобовое, и затем его зеленый «уазик» рванул с места чуть не с пробуксовкой. Следом за ним, бампер в бампер, дернули остальные.
– Леха, прикрываем! – крикнул я, – Шмель, давай по кювету дальше, до угла боксов, и за ними жди! Понял? В машине жди, за рулем!
Мы с Лехой снова выскочили, упали на колена в неглубокой канавке с пологими откосами, вскидывая оружие. Машина рванула от нас, подняв в небеса целый дождь грязевых комьев, посыпавшихся нам на головы.
Братки же разозлились и вообще ум потеряли – двое в спортивных костюмах и с «калашами» в руках просто бежали в нашу сторону по дороге с перекошенными от злобы мордами.
