— Я изучила документы, — решилась рассказать Гермиона, — ты знаешь, что все оборотни умирают в Азкабане на вторую или третью луну. Они беснуются в клетках и наносят себе травмы. Никто, конечно, не дает им Аконит. Я хочу предложить исправить эту ситуацию. В том случае, если он туда попадет, — Гермиона прокашлялась и продолжила чуть осипшим от волнения голосом, — я не могу, Гарри, — слезы опять хлынули на глаза, — не могу…
Поттер медленно кивнул, задумчиво глядя на нее. Целеустремленная Гермиона всегда добивалась желаемого своим трудом. Он и не сомневался, что она постарается как-то помочь егерю. Хоть сам он и не был в восторге от этой идеи, но читать нотации подруге не стал. В отличие от Рона, который уже две недели каждый день доставал его своим нытьем, и никак не мог успокоиться, в тысячный раз спрашивая у него, как Гермиона могла так с ним поступить. Вопросы эти оставались, как правило, без ответа. Уизли тоже можно понять. Гермиона не просто бросила его накануне свадьбы, но еще и променяла на бывшего егеря, их общего врага. Гарри попытался представить себя на его месте, если бы, к примеру, Джинни вдруг втюрилась в Малфоя, и не смог, потому только выслушивал очередную истерику Рональда вполне бесстрастно.
Как-то так Гарри и завис между двух своих друзей, каждого из которых он сильно любил и не хотел терять. Всего несколько недель назад он уже пережил их расставание, но теперь ситуация стала куда хуже. От этой скользкой темы он не мог укрыться даже дома, потому что Джинни регулярно выслушивала громовещатели от миссис Уизли и отчасти разделяла гнев матери. Но пока он ничего Гермионе об огненном вихре, пронесшимся по Норе, говорить не будет. Она и так выглядит крайне подавленной, спала поди последний раз прямо над книгами. Такие глубокие синяки под глазами у нее были только тогда, когда она в тысячный раз перелистывала страницы книжки Барда Биддля в темной, плохо освещенной палатке.
И внезапно для себя Поттер вдруг встал на сторону подруги. Она никогда не смотрела на Рона так, как смотрела на этого Скабиора. Например, когда они первый раз встретились в ее кабинете с подставным Пием, уже тогда он что-то почувствовал между ними. Тогда он не мог взять в толк, что нашла Гермиона в этом пожилом мужчине, почему она смотрела на него с явным интересом, Поттер принял его за чисто академическое восхищение, но, как оказалось, всё куда проще. И куда фатальнее.
Со времен Войны Гарри помнил Скабиора, как главного егеря, напыщенного хлыща, который за какие-то копейки решил продать надежду магической Британии Темному Лорду. Да что там, ему это почти удалось! И этот факт из его биографии говорил о персоне Скабиора куда больше, чем его тощее дело в аврорате. Однако помнил он также и их недавнее знакомство, где егерь притворился своим мертвым дядей, чтобы помочь им поймать Болденхейта.
Они вполне сносно сражались вместе против обезумевшего оборотня, весьма хорошо понимая друг друга. Они оба спасли Герми от летящего в нее огня, выставив сильное Протего Максима. Да и, как он позже понял потом, на допросе Скабиор очень элегантно отвел подозрения от Гермионы, когда сказал, что ввел ее в заблуждение и обманывал при помощи оборотного зелья. Гарри даже проникся. Стало быть, егерь не использовал Гермиону ради своих целей, а действительно чувствовал к ней что-то. Вполне определенное и лично ему хорошо знакомое.
Пока он молчал, Гермиона напряженно изучала его лицо, страшась отыскать на нем опять признаки отвращения, которое запечатлелось в ее памяти глубокой раной. Сегодня Поттер глядел на нее совершенно иначе: с любовью, принятием и пониманием.
— Гестия сказала, что нужно его зарегистрировать, а для этого надо предоставить полные данные о настоящем имени и семье. Как ты знаешь, он троюродный племянник Уоллеса МакНейра, — тяжкий вздох вырвался из ее груди, Гермиона встряхнула руками нервно, — Я написала письмо его матери…
— Той самой, что пуляла в сына Авадой? — округлил глаза Гарри с сомнением.
— Она может признать родство, — отчаянно глядя на него, воскликнула Гермиона, — Ведь столько лет прошло!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гарри проглотил готовые сорваться с языка слова, он не хотел еще больше расстраивать подругу. Она выглядела разбитой, а он знал, как важна надежда в темные времена.
— Хорошо, допустим, он будет назван МакНейром, родственником того самого Пожирателя…Ты думаешь, пойдет ему это на пользу? — скепсис в его голосе заставил Герми нахмуриться.
— Ты и сам знаешь, Гарри. Есть моменты, которые очень сложно изменить. Домовиков мы смогли вывести из рабства. Но идею чистокровности невозможно преодолеть. Чистая кровь всегда будет важна и всегда будет цениться дороже, — Гермиона уронила лицо в ладони, протерев глаза, — По крайней мере, в этот раз я буду на это надеяться, — вдруг улыбнулась она какой-то жутко горькой, сломленной усмешкой. Поттер уставился на подругу, изучая ее с новым, непонятным чувством.
— Не говори так, Герм, пожалуйста. Только не ты, — Гарри вновь подошел к ней ближе и положил руку на плечо, ласково потрепав ее. Гермиона вымученно улыбнулась, глядя в зеленые тревожные глаза.
— Странно все вышло, да? Мы сражались совсем за другие вещи, а теперь, — она растерянно развела руками, — Вот, — замолчала, спрятав глаза за упавшими локонами. И тут же привычным жестом вскинула подбородок, внезапно вспомнив. — Кстати! Эти министерские слухи — правда? Робардс хочет сделать тебя своим замом?
Поттер пожал плечами и выразительно кивнул.
— О, Гарри! Поздравляю! — со всей силой измученной души, Гермиона ухватилась за хорошую весть и бросилась на шею к другу. — Поздравляю! Ты заслуживаешь это!
— Мне помог один егерь, — хмыкнул Поттер ей в волосы, — придется теперь помочь ему.
Глава 21, в которой вонь и вода
Скабиор тоскливо оглядел свои покои. От стены до стены было ровно четыре с половиной шага. Слева направо и того меньше, всего три. Индивидуальные камеры аврората представляли собой душные каменные мешки, находящиеся под землей. Здесь не было никаких окон, никакого потока свежего воздуха. Чары вентиляции авроры наводили только на свою смену, а потом те выдыхались. Авроры обливались потом и уходили. А Скабиор оставался, со своей повышенной температурой тела, совершенно изнемогающий от жары. Потный, грязный и, наверняка, дивно воняющий. Гермиона и колдомедик из Мунго, кончено, использовали Очищающее, но раз за разом оно справлялось все хуже, оставляя после себя гадкое ощущение недостаточно чистой кожи. Егерь с грустью отметил, что скорее всего в эту Луну чесаться все будет дико, хотя возможные блохи были не самой большой проблемой. Грядущее полнолуние беспокоило куда больше.
Пока Крейг решительно не понимал, как ему перекинуться в этой душегубке. Он примерно знал свои волчьи размеры, видел поутру рядом отпечатки мощных, огромных лап. Здесь он не поместится. Совершенно точно. А пока будет перекидываться, то сможет еще и хорошенько поломаться. Короче, авроратские камеры были репетицией Азкабана. Скабиор криво усмехнулся шутке и с шумом выпустил из легких спертый воздух. Гермиона намекнула, что через неделю начнет приносить Аконит. Он сможет контролировать себя во время трансформации и все пройдет в штатном режиме. Она так и сказала — в штатном режиме. Оборотень поймал себя на мысли, что ему стали нравиться эти маггловские словечки, которые порой вылетали из миленького ротика Грейнджер. Загадочный штатный режим относился как раз к этой категории.
Суд аккурат перед полнолунием, а значит, он будет там в своем не самом лучшем виде. Шалящие нервишки, обостренная чувствительность и правовой нигилизм, возведенный в абсолют, прилагаются. МакНейр утвердился в мысли, что после суда он точно попадет в тюрьму, так как легко мог представить, что он там наговорит всем этим министерским козлам. Впрочем, примерно об этом он и мечтал все эти годы, когда прятался от правосудия. Как однажды смачно пошлет их всех нахер! Егерь хмыкнул и криво улыбнулся, представляя себе эту великолепную картину. Вот только теперь было одно обстоятельство, омрачавшее его суицидальный дебют с обличительной речью. Мисс Грейнджер.
