Он вообще постоянно о ней думал, не только из-за того, что заняться в каменном мешке было больше нечем. К его обычным достаточно пошлым размышлениям и воспоминаниям, теперь добавилось какое-то новое чувство. Каждый день он ждал ее прихода до того сильно, что если бы у него в этой форме был хвост, он бы радостно махал им, совершенно не рассчитывая силу и больно попадая себе по бокам. Как глупый. Щенок.
— Спасибо тебе большое, Билли, мудак ты этакий. Надеюсь, Луна тебя не приняла, — почти беззлобно оскалился егерь в темноту камеры. В коридоре никого не было, охрана спускалась на этот нижний уровень не так часто, когда никто не приходил из посетителей. Зато драккловы авроры торчали тут постоянно при посещении Гермионы. А так обычно раз в три-четыре часа заглядывала чья-нибудь голова на несколько секунд удостовериться, что арестант никуда не делся. Еще бы, куда он мог сбежать. Отсюда только одна дорога.
Так вот из-за отсутствия окон ориентироваться во времени суток было достаточно проблематично. Единственным неотвратимым моментом дня являлось появление Гермионы. Она стала чем-то типа солнца, которое строго в определенное время спускалось в нижние камеры и согревало его, освещая полумрак камеры своим ярким, теплым светом. Похоже ее свет был сродни сиянию маггловского Господа и благотворно влиял на зачатки стыда и морали, долгое время спавшие под его толстой шкурой. Потому что когда она уходила, он не мог усидеть на месте и всякий раз начинал метаться по клетке, ощущая в груди жуткую, сосущую пустоту. Которую ничто не могло заполнить. До следующего ее появления.
В Амстердаме Скабиор видел много наркоманов, которые подсаживаются на вещества, отчаянно требуя их все больше. И он готов был признать, что Гермиона стала ему совершенно необходимой. Скабиор с ужасом представлял тот день, когда она не спуститься вниз, сюда к нему. Он крепко держался за ее образ, чтобы не сойти с ума. Как в ту ночь.
По жизни егерь особо не заморачивался с сожалениями, но теперь испил полную чашу страданий на тему того, что явно не совсем правильно расставлял приоритеты ранее. Сколько лет жизни потрачено им впустую. Сейчас он с пугающей точностью чувствовал, что избранный путь не являлся правильным. Он все шел не туда, куда ему действительно стоило идти. И все это началось в ту самую ночь, когда в темной чаще он услышал этот запах, который буквально пригвоздил его к земле, заставив бешено вдыхать, улавливая… В тот вечер, найдя в списке имя “Пенелопа Кристалл”, он решил, что сможет их всех обыграть. Неугомонная гордость и “раздутое самомнение” понесли вперед, как всегда, не давая времени на раздумья. Не отпускало ощущение, что он до сих пор бежал по лесу Дин, бежал со всех ног, чтобы — не дай Мордред — остановиться. И тогда все сожаления и горькие мысли накинулись бы на него сворой волкодавов, отменно надрессированных убивать замешкавшихся волков. Но сейчас. Сейчас он остановился, с размаху влетев в стену болезненной саморефлексии, на которую у него особенно никогда не было ни времени, ни желания. Теперь же располагая всем временем мира, Скабиор никак не мог отбиться от кусачих мыслишек, подвергающих сомнению все его существование. Вот и сейчас он полулежал на матрасе, пылающей головой прижавшись к отвратительно теплой, чуть влажной стене и перебирал в сотый раз цепочки событий, приведших его к неутешительному итогу. Он глубоко вздохнул и поморщился от собственного запаха.
“Почему ты не пришел в Орден Феникса?” Действительно, детка, почему. Ты хотел уничтожить мир, а в итоге он уничтожил тебя. Сам себя наебал. Своей же тупостью. И что? Бросил бы Стаю? Парней? Ты даже не знал тогда, кто такая эта Грейнджер. Грязнокровка со сыскных листовок. Смотри, псина, чей след нужно взять.
Скабиор и взял.
Шаги по лестнице отвлекли от мрачных раздумий. Он взвился на ноги, изо всех сил вслушиваясь в темноту. Другой темп, другой вес, другая поступь. Не она. Егерь разочарованно плюхнулся на матрас, понурив метафизический хвост. Ну, и кого принесло?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К его немалому удивлению, пришедшим оказался Гарри Поттер.
— Добрый вечер, мистер Поттер, — егерь глумливо изогнул бровь, вопросительно уставившись на аврора. — Ищешь где бы укрыться от лучей славы? Могу подвинуться.
Пропустив колкости мимо ушей, Гарри, расколдовал дверь, отпирая замок.
— Выходи, — устало сказал Гарри, — И отвали со своими шутками, сегодня нет сил.
— Опыт научил меня, что когда у аврора нет сил, то это весьма хорошая примета, значит, бить не будут или будут, но не очень сильно, — оскалился, скучавший до его прихода, словоохотливый егерь. Поттер и, правда, выглядел так себе. Ему даже стало жалко немного парнишку. Скорее всего, раскрытое дело принесло с собой очень много проблем.
— Я видел, как ты забил старого оборотня насмерть одними только руками, не прибедняйся, — зевнул Гарри, делая егерю знак мол, выходи уже. Скабиор быстро поднялся. Ему осточертело сидеть на месте и натурально тухнуть.
— Готов идти куда угодно, там определенно будет лучше, чем в этой проклятой душегубке, — потянулся, разминая затёкшее тело, МакНейр. — Даже если ты ведешь меня в комнату, полную алчущих возмездия Уизли.
Поттер хмыкнул. Идея была неплохой. Все без исключения члены семейства Уизли действительно жаждали расправы. Рон только семье и рассказал о том, из-за кого Гермиона отменила свадьбу. Миссис Уизли, против ожиданий Гарри, впала в некоторую прострацию, на несколько минут покинув эту реальность, только сжала натруженные ладони на древке палочки. Джинни тогда испуганно бросилась к матери, присев рядом, осторожно потрепала за плечо. Когда та очнулась, то вскочила на ноги и стала сыпать отборные проклятия в сторону Гермионы Джин Грейнджер. Никто не стал ее успокаивать. К истерике присоединился Рон. Потом Джинни. Гарри стоически молчал. Любое его слово могло сейчас только ухудшить обстановку. Он бочком пробрался на кухню, с облегчением отметив, что его ухода никто не заметил. Орали Уизли всегда долго и со вкусом. Поттер налил себе чаю, чтобы скоротать время.
Вдруг на кухню зашел мистер Уизли, выглядел он несколько расстроенным. Они переглянулись. И оба вздохнули. Гарри плеснул из чайника в кружку и молча пододвинул к тестю. “Да, дела” — только и сказал отец Джинни, отхлебывая сладкий терпкий чай. В общем, Скабиор оказался очень прав в своей оценке ситуации. Хотя самый большой взрыв был уже почти месяц назад, его отголоски еще периодически раздавались в Норе, куда теперь вернулся Рон. Гарри прикинул, что лучше принесет в жертву егеря, чем Гермиону, которую явно ждал обстоятельный разговор с несостоявшейся свекровью.
— Могу устроить, — усмехнулся аврор, снимая запирающее заклинание с каменной клетки. Гарри сделал несколько шагов назад, давая Скабиору выйти. — Сейчас наверх.
— Это будет очень нервная встреча, давай лучше после полнолуния, чтобы избежать неприятных последствий, — они стали подниматься по лестнице, — как, например, в случае с Билли…
— Угрожаешь мне? — стрельнул в него глазами Гарри. С этого станется. Как Гермиону вообще угораздило?! Ах да, он видел как. Гарри мотнул головой, стряхивая воспоминания. Он отдал их Гермионе, но ради помощи чертовому егерю оставил у себя в голове. Пока.
— Я не идиот, аврор Поттер, — Скабиор примирительно поднял руки, — но мне здесь очень скучно. Хочется пообщаться, знаешь ли, и потом…
— Заткнись, а, — шикнул раздраженно Гарри, они почти вышли на первый уровень камер, где дежурили другие авроры, которые могли услышать, как бесцеремонно арестант общается с ним. Скабиор клацнул зубами, резко замолчав. Интересно, куда Поттер его потащил. Опций было не так много, Гермиона сегодня еще не приходила, а, может, и правда ведет его к своему дружку. Он не знал, чью сторону занял Гарри, и его прямо-таки распирало от любопытства.
Дежурные авроры с усмешками наблюдали, как Поттер ведет егеря вдоль камер, подгоняя его тычками палочки в спину. Скабиор сжал зубы и злился, но продолжал идти вперед, высоко задрав нос. Что за дебильная показательная порка?!
