Скабиор усмехнулся, поцеловал гримасу на ее лице и, шлепнув по заднице, подвел лицом к стене. Гермиона плохо соображала, отчаянно хотелось продолжения. Она немного прогнула спину, ладонями опираясь на скользкую плитку. И стала ждать, нетерпеливо помахивая задом. Скабиор навис над спиной девушки, также уперевшись руками о стену, и переплел с нею пальцы. Всеми рецепторами она наслаждалась ощущением его голой кожи, тесно прижатой к ней. И, Мерлин, он почти лег на нее! Она почувствовала горячее проникновение и не смогла сдержать стон. Скабиор с силой ударил бедрами. Герми вскрикнула. Видимо, с нежностями на сегодня все.
— Скучала по мне? — его шепот обжег ушную раковину. Она-то?
— Очень, — призналась ведьма и пискнула, в награду за честность получив еще один глубокий толчок, приятная рьяность которого еще ближе поднесла ее к оргазму. Конечно, чертов егерь самодовольно улыбнулся, она почти увидела его эту усмешку.
— А будешь?
— Нет, я, — он не дал ей договорить, сделав еще несколько глубоких касаний, что вообще-то она не собиралась скучать, а собиралась его вытащить. И именно для этого пришла сюда сегодня поговорить, но ее постоянно перебивают! Гермиона закрыла рот, опасаясь опять прикусить язык.
Он двигался быстро. Быстрее, чем когда-либо вообще на ее памяти. И это было очень хорошо. Они вновь оба были страшно мокрыми, то ли от пота, то ли от воды. Кожа липко схлестывалась и разлеплялась, оглашая пространство влажными хлюпами. Скабиора несло, он старался действовать точнее, бить лучше, но чертова девчонка сносила его крышу нахрен! Особенно сейчас, когда так упоительно податливо подставлялась под удары, принимая его. Он хотел бы, чтобы у нее осталось это ощущение. Когда его не будет. Словом, егерь трахался, как в последний раз, свято веря в то, что он действительно последний.
Скабиор почувствовал, что тело партнерши начинает сжиматься вокруг него, и сделал пару последних долгих толчков, с оттягом, а потом добил Гермиону несколькими прикосновениями умелых пальцев. Сам же кончил ей на спину, еле успев вытащить.
А пальцы второй руки так и остались переплетены с пальцами Гермионы, на мокрой плитке стены. Они оба громко сипели, восстанавливая дыхание. Водяная взвесь висела в воздухе, оседая на кожу нежной, успокаивающей пеленой.
Скабиор стал распрямляться и тут же подавил рычание, которое против воли сорвалось с губ. Сука! В пылу возбуждения он совсем забыл про свою спину, а теперь отхватил боли по полной, до кровавых кругов перед глазами.
— Спина? — встревоженный голос Гермионы ворвался в затуманенное болью сознание. Егерь сделал усилие над собой и все-таки выпрямился. Он покачал головой, стараясь беззаботно улыбнуться. Гермиона нахмурилась и внимательнейшим образом разглядывала его, а потом повернулась к выходу из кабинки, чтобы взять палочку, как егерь вновь впечатал ее в стену и начал глубоко целовать, нехитрым этим маневром отвлекая девушку и себя заодно. До Луны целая неделя! И еще неизвестно, исцелит ли его трансформация.
— Подожди, я наложу заклинание, — Гермиона все-таки вырвалась из его настойчивых объятий и пошла за палочкой. Та торчала из кармана юбки, которая тряпичной лужицей валялась у входа в кабинку. Несколько секунд волшебнице понадобилось, чтобы прикинуть стоит ли одеваться, и щеки залила краска, Гермиона достала палочку и вернулась к егерю.
Она наложила обезболивающее заклинание. Скабиор тут блаженно выдохнул, чувствуя, что режущая, острая боль начала стихать.
— Спасибо. Иди ко мне, — он не дал ей уйти одеваться, обнял снова, затягивая под струи душа. Гермиона еле успела отбросить палочку, чтобы та не намокла. Так они и стояли, обнявшись и наслаждаясь простым присутствием друг друга рядом. МакНейр оглаживал контуры ее тела легкими касаниями, отчаянно стараясь получше запомнить мягкость кожи. Закинув руки ему за шею, Гермиона трепетно ловила каждое прикосновение, реагируя на такую невинную ласку подрагиванием ресниц на закрытых глазах. Ей тоже не хотелось покидать этот мир, где была только вода и они, только вдвоем. Как в прошлом, прекрасном и далеком. Их беспечные встречи, взаимные подколы и постоянное тянущее желание внутри. То, чего они теперь были лишены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Горло перехватило, она чуть было не заплакала от обиды, но быстро вспомнила, что здесь и сейчас он был рядом. Гермиона окунулась в поцелуй, отдаваясь с остервенением, природу коего сейчас поняла в полной мере. Скабиор прощался. Он и, правда, готовился умереть в Азкабане.
— Нет, — прошептала она, требовательно глядя ему в глаза. — Ты выйдешь.
Скабиор усмехнулся горько и ничего не ответил. Гермиона сжала кулаки, случайно захватывая его волосы. Они все еще были в масле.
— Нужно смыть, — голос опять дрогнул, Гермиона зашла ему за спину и часто заморгала, стараясь избавиться от слез. Он ей не верит! Но она не скажет…
Гермиона налила в ладонь шампунь и, взбив ладонями, нанесла на макушку МакНейра, ей пришлось для этого встать на цыпочки, что было не просто на мокрой плитке. Скабиор офигел от такого интимного процесса и аж подался назад, чуть сгибая колени, чтобы девчонка могла достать до его волос. Он и не помнил, когда ему в последний раз мыл голову кто-то. Да, наверное, только в детстве. Память подкинула воспоминание о тонких цепких пальцах домашней эльфийки. Мать его, конечно, не купала бы сама. А вот Минки да. Но это было давно, а сейчас Гермиона вытворяла нечто такое, что его полностью обескуражило. Не зная, что он должен чувствовать, Скабиор решил просто отдаться крайне приятным ощущениям. Проворные пальцы Гермионы массировали кожу, разбирая спутанные пряди нежными прикосновениями. Волосы после масла стали послушными и перестали напоминать перекати-поле. Вода струилась по коже, егерь практически мурчал, Гермиона с третьего намыливания смогла-таки избавиться от маслянистости. И слезы больше не стояли в глазах. Пока она мыла МакНейра, то успела измазаться сама. Она провела руками по груди, находя на коже липкие следы.
— Кажется, я сейчас еще раз кончил, — довольный, разнеженный Крейг, перебросил длинные чистые волосы к лицу и внимательно изучал их чуть изменившуюся структуру. Пряди были приятно тугими, гладкими, и теперь не ощущались проволокой. — Тоже хочу попробовать, — сально улыбнулся он, вперившись требовательным взглядом в Герми. Она чуть склонила голову набок, не совсем уловив суть. — Никогда не думал, что это так приятно. Ты не против? — он двинулся к ней, вновь увлекая под струи воды.
Скабиор с наслаждением запустил пальцы в густые, влажные волосы Гермионы и осторожно стал массировать кожу головы, взбивая шампунь в пенку. Девушка прекрасно понимала, что он специально оттягивает разговор, но все же запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя. Скабиор старался не дергать волоски, осторожно промывая распрямившиеся локоны. Пена стекала с головы, вниз, на шею и на грудь. Радужные пузыри скользили по вставшим соскам, капли воды гнали их дальше по полушариям, и вниз. Он сглотнул. Мордред, действительно же хотел просто помыть! Но удержаться было невозможно, кровь мгновенно вскипела, отливая от мозга. Член окаменел и уткнулся в живот девушки. Гермиона, до того стоявшая с закрытыми глазами, приоткрыла один, чтобы убедиться, что, да, чертов егерь вновь собирался делать это с ней. Не то что бы она была против.
Глава 22, в которой чертополох и честность
Гермиона в изнеможении откинулась на подушку, переводя дыхание и вытягиваясь всем телом, чтобы унять дрожь в верхней части бедер. Несколько минут она тупо пялилась на серый потолок, в частности на облупившуюся штукатурку, которую захотелось подправить, но шевелиться оказалось настолько лениво, что этот, достаточно глупый, порыв пришлось подавить. Герми напомнила себе, что она здесь совсем не для ремонта авроратской душевой. Довольная улыбка против воли просочилась на губы.
Медленно она повернула голову налево и с замиранием сердца обнаружила Скабиора, также вальяжно развалившегося на мокрой простыне. Еще бы! Наколдованный матрас не шел ни в какое сравнение с тем грязным мешком, на коем он обретался последние недели. Бывший егерь прямо-таки излучал наслаждение и беззаботно валялся, закинув руки за голову. Тоже глубоко дышал. Волосы разметались по подушке. Глаза блаженно закрыты. Гермиона закусила губу, изучая спокойное лицо мужчины. В стесненных обстоятельствах, что сопровождали их встречи с момента заключения, она начала забывать, каким он бывает в своем нормальном состоянии. Когда даже просто лежа в расслабленной позе, Крейг умудрялся выглядеть так… Слова опять начали бурлить под кожей, посылая по еще скованным истомой мышцам огненные языки. Ох, черт. Гермиона поспешила отвернуться, вновь уставившись в потолок. Говорить, черт побери, она пришла говорить!
