Вжикнула молния. Очевидно, женщина сняла обувь.
И Юля крепко зажмурилась, до боли прикусив губу.
«Капец! Капец! — мысленный стон. — Вот это я влипла! Уф!»
— Так мы и не собирались возвращаться! — невозмутимо пояснила его мать. — Но этот мелкий проказник просто выбора не оставил же! Настоящую истерику нам с дедом закатил! Под дверью сидел и рыдал — так отчаянно домой рвался! Игрушка ему какая-то нужна. Предлагала новую купить — он ни в какую. Именно ту ему подавай. Ну что я могла поделать-то?
— Артем? — строго. — Это что за новости?
* * *
Повисла секундная пауза. Затем мальчуган виновато запыхтел:
— А ты не будешь меня ругать?
— Не буду! Говори, в чем дело? Почему так плохо себя ведешь?
— Я поменялся с Мишкой трансформером на выходные. Он взял моего, а мне дал своего. И скоро уже нужно будет отдавать ему робота, а я в него даже не поиграл! Потому что забыл вчера с собой его взять!
— Понятно! — легкая усмешка. — Разувайся!
Очевидно, он поставил ребенка на пол.
А после вновь обратился к своей матери:
— Я сегодня занят. Придется тебе увезти его. Завтра сам за ним приеду.
— Тю! — отмахнулась женщина. — Да не переживай, сынок! Занимайся своими делами. Я здесь с ним останусь. Будем в детской играть. Тебя не потревожим.
— Мама! — нетерпеливо. — В другой раз!
— Господи, Марат! Какой же ты грубый! Даже чаем мать родную не напоишь?
Юля часто-часто задышала, сильнее вжимаясь спиной в столешницу.
Она прекрасно понимала, что произойдет, если он согласится.
К счастью, Каримов возразил:
— Вот в другой раз и…
— Ого, какой туфля! — звонкий голосок Артема звенел от восторга. — То есть туфель. Эм… туфли. Они девчачьи? Да, Марат?
— Да! — сухо отозвался мужчина.
— Красивые! — снова малец. — Прямо как у Юли!
— Как у Юли. Как у Юли.
Попова вздрогнула всем телом при одном лишь звуке своего имени.
Но очень быстро поняла, что и продрогла прилично. Сбросив с себя оцепенение, девушка крадучись приблизилась к окну и попыталась бесшумно закрыть его. Да какой там? Сквозняк сделал свое дело.
Створка захлопнулась с жутким характерным грохотом.
Мать Марата изумленно охнула:
— Сынок, ты не один, что ли? С женщиной? Ой, батюшки! Как неловко получилось! Мы сейчас уйдем. Не переживай. Артем, солнышко, беги скорее в свою комнату. Бери игрушечку. Нам пора возвращаться. Дед нас заждался.
Однако, судя по всему, ее внук не сдвинулся и с места.
Лишь воскликнул во всю мощь своего голоса:
— Кто там? Марат, кто там?
— Где?
— У нас на кухне!
— Никого там нет! — вмешалась его бабушка. — Показалось тебе!
— Есть! — возмущенно крикнул мальчуган. — Я же слышал!
В следующий миг по дому эхом разнесся звук быстрого детского топота.
А следом строгий оклик Каримова:
— Ты куда собрался? А ну стой!
Да только было поздно. Даже Попова понимала, куда именно бежит этот сорванец. Ворвавшись на кухню маленьким ураганом, он замер на долю секунды, разглядывая ее с абсолютным обожанием в темных глазенках.
— Юля! — взвизгнул так громко, что едва не оглушил девушку своим ультразвуком. Растерянно улыбнувшись, она сказала лишь тихое:
— Привет, малыш!
Каким же было ее изумление, когда ребенок кинулся к ней, намереваясь обнять. Юля даже немного растерялась. Но в последний момент все же подхватила его на руки и прижала к себе. Артем заливисто рассмеялся.
— Ба! Иди сюда! — позвал так же громко. — Тут Юля! Моя Юля! Я сам нашел ее в лесу! Ты не верила, а я правда ее нашел! Вот она, ба!
Испытывая чудовищную неловкость, девушка с ужасом уставилась на дверь.
Первым в комнату влетел Марат. Жутко хмурый. Жутко недовольный.
Под его строгим взглядом Артем замолчал, поник и крепче прижался к Юле.
— Отпусти его! — велел профессор тоном, не терпящим возражений. — Он тяжелый!
— Все норма…
— Я сказал, отпусти! Не нужно надрываться!
Деваться было некуда. Попова осторожно поставила ребенка на пол.
Тот мгновенно вцепился в ее руку. Да так крепко, что не освободиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Настороженно покосившись на Каримова, Юля вкрадчиво поинтересовалась:
— Ты ведь не будешь ругать его за это?
— Думаешь, не стоит? — иронично заметил мужчина.
— Думаю…
Девушка замолчала, нервно увлажнив пересохшие губы. На пороге материализовалась миниатюрная женщина приятной наружности.
Она сдержанно улыбалась. Однако, когда внимательным цепким взглядом осмотрела гостью сына с ног до головы, улыбка с ее лица испарилась. Причем очень быстро. Погром, устроенный ими на кухне, тоже восторгов у нее не вызвал. Скорее осуждение. Неудивительно. Она все поняла без слов.
— Познакомься, Юля! — нарушил молчание Марат. — Моя мать — Таисия Семеновна.
— Очень приятно! — напряженно отозвалась Попова. — Здравствуйте!
В ответ женщина вежливо кивнула.
— Взаимно! — пробормотала она дежурным тоном и устремила свой строжайший взор на Марата. — Сынок, а можно тебя на минутку?
— Что, прямо сейчас? Другого времени не нашла?
— Да, прямо сейчас! — вновь беглый взгляд на Юлю и непринужденная улыбка. — Прошу прощения! Это… личное!
* * *
Они покинули их. Направились в соседнюю комнату.
В гостиную, кажется. Юля помнила ее смутно, но помнила.
Каримов ласкал ее там вчера, перед тем как затащить в свою спальню.
Артем наконец отпустил ее руку. Приблизившись к столу и заметив разбитую посуду, он изумленно поинтересовался:
— А что тут случилось?
— Ничего, — отозвалась машинально. — Так… небольшое землетрясение.
Секунду спустя, руководствуясь болезненным любопытством, она приблизилась к распахнутой двери и высунула голову в коридор.
Мать и сын в соседней комнате беседовали тихо. Очень тихо.
Но вопреки законам физики, Юля слышала каждое их слово.
— Это как понимать? — негодовала Таисия Семеновна. — Ты что это творишь?
— О чем ты?
— Ты прекрасно знаешь, о чем!
— Нет, не знаю.
— Как ты посмел, Марат? Ты чем думал? Она же еще… ребенок совсем!
— Мне крайне сложно назвать ребенком свою совершеннолетнюю студентку!
— Ах, она еще и твоя студентка?
— Да, а что?
— Ты, очевидно, последнюю совесть потерял?
— Мам, прекращай!
— Я еще не начинала! — тихим шепотом рыкнула на него мать.
— Уж кто бы говорил! Ты сама замуж в восемнадцать выскочила!
— Не сравнивай нос с пальцем! Я с твоим отцом с пятнадцати лет встречалась. И из армии его ждала. И женились мы по любви. А ты? Что себе позволяешь ты? Пользуешься своим служебным положением! Спишь со своими студентками! Тебе взрослых девок мало, что ли? Хочешь опозорить нас с отцом на весь город своими похождениями?
— Мама, не провоцируй меня! И слова выбирай!
— А чем тебе слова мои не нравятся? Я что же, ошибаюсь? Мне все привиделось? У вас с ней серьезные отношения, быть может?
Юля замерла подобно безжизненной статуе. Сердце гулко колотилось в груди. Чего ждала, сама не знала. Но ожидая его ответа, она даже не дышала.
— Что у нас с ней происходит — только наше дело! — услышала в следующий миг. — Тебя оно никоим образом не касается! И отчитываться перед тобой за каждый свой шаг я не собираюсь!
Женщина еле слышно фыркнула:
— Что и требовалось доказать! — сдавленный смешок. — Мой сын — распутник! Тебе самому-то не противно? И она тоже хороша! Это до какой же степени нужно себя не уважать, чтобы спать со своим преподавателем? И ладно бы, если по любви! Но нет же — наверняка за оценки или какие-нибудь другие привилегии в институте! Да? Какой кошмар! Уму непостижимо! Видная ведь деваха! Красавица, глаз не оторвать! А все туда же!
— Еще раз услышу в ее адрес нечто подобное, — угрожающе прорычал Марат, — и мы с тобой очень крупно разругаемся! Ты поняла меня?
— Ой, все! Все! Слова больше тебе не скажу! Ломайся твоя голова! Не хочешь нормальной жизни, нормальной семьи — спи с кем угодно! Хоть всех своих институток перепробуй! Только… не на глазах у моего внука!
