Типичным случаем, в котором Medorrhinum был назначен после лечения цистита с помощью Pulsatilla, была интеллигентная, «чувствительная» (Кент) молодая женщина, которая сильно страдала от своих взаимоотношений с семьей, друзьями и коллегами, потому что с самого начала она предвидела, как они себя поведут. Она видела людей насквозь с совершенной четкостью («обостренная чувствительность», Берике) и могла заранее предвидеть все потенциальные затруднения. И когда, несмотря на все её старания вести себя достойно и честно, эти предвиденные опасения сбывались, её поведение снова приобретало характер, что всё это уже было. Даже когда опасения не подтверждались, она всё равно переживала агонию предчувствия. Это состояние предчувствия опасностей и неуправляемый второй взгляд на окружающее («ясновидение», Кент), возможно, были также среди причин, вызывающих её нездоровье. Для простого смертного непросто отправляться в путешествие в иррациональное и быть допущенным к сокровенным тайнам Богов. Всё происходящее так беспокоило женщину, что у неё на глаза наворачивались слезы, когда она начинала рассказывать об этой постоянной проблеме своей жизни («не может говорить без слез», Берике).
Так же, как в заболеваниях органов мочеполовой системы у мужчин Medorrhinum играет роль более глубоко действующего Lycopodium, так и у женщин курс лечения этим нозодом, проведенный после Pulsatilla, часто приводит к полному выздоровлению. Следовательно, он используется для лечения, а иногда для завершения лечения хронических состояний, являющихся основой для острых состояний, требующих применения этих двух лекарств. Но психическое состояние Medorrhinum — это состояние более опытной Pulsatilla, что в символическом виде может быть представлено нежной, зависимой и сверхпривязанной Персефоной после того, как она была похищена Аидом у своей матери и затянута в подземное царство; той Персефоной, которая познала смерть и печаль, потеряла свою невинность и зависимость Pulsatilla и приобрела зрелость. Подобным же образом Medorrhinum приобретает черты Lycopodium с более высоким уровнем сознания. Это герой, который потерял своё высокомерие и самообман и ощущает себя на пороге нового познания. В своём крайнем выражении это опасение может быть описано словами Уитмонта как «подсознательная паника… как будто защитная функция внутренней жизни сломана, сделав человека беспомощной жертвой беспокойства, опасений и поспешной нетерпеливости», или может привести к «потере ощущения своей личности» (Кент).
Специфически тип Medorrhinum установить довольно сложно. Но врач-гомеопат, просматривая свои случаи заболеваний и исключая из них рутинные катаральные и ревматические состояния, обнаружит, что беспокойство этого лекарства, его нетерпение, путаница мыслей, его «огромное возбуждение в предчувствии событий или жалоб, возникающих на почве этих предчувствий» (Кент), являются часто внешними проявлениями внутреннего чувства беспокойства, предшествующего какому-то поворотному моменту в жизни пациента или росту его понимания: беспокойное время перед надвигающимся изменением. Это похоже на психологическое напряжение предчувствия перед грозой (и в самом деле, этот нозод находится в списке под рубрикой «ухудшение перед приближением грозы», Кент), неспособность успокоиться до того момента, пока за ударом грома не последует ливень (это его волна высокой возбудимости), вот тогда всё разрешится. И образ собирающейся грозы — нагнетание давления и предчувствие больших перемен — часто помогает распознать пациента типа Medorrhinum.
Иллюстрацией к сказанному может служить история одной молодой актрисы, которая быстро прогрессировала в своей профессии и у которой были необъяснимые боли в правом колене. Внешне она была нежна, как Pulsatilla, и впечатлительна, как Phosphorus, но однако ни одно из этих лекарств, ни даже Calcarea phosphorica и Tuberculinum не помогли в случае с её коленом. Только тогда, когда она призналась, что под её легкой внешностью существует что-то, что постоянно её переполняет и толкает вперед, делая её неспокойной и всё обострённо воспринимающей, врач вспомнил, что у Medorrhinum существует такой симптом, как «боль, оседающая в каком-нибудь определенном суставе, особенно в колене» (Уилер) и продолжил эту линию исследования. «Разве вы не продвинулись уже достаточно далеко в своей карьере? — спросил он. — Разве вы не можете теперь продвигаться более спокойными темпами?»
«Я бы хотела этого, — был ответ, полный сожаления, — но непонятная сила толкает меня вперед. Я смутно понимаю, что надвигается какое-то важное изменение в моей жизни, к которому я, очевидно, готовлюсь». Был назначен Medorrhinum 1M, затем доза повторена через 10 дней и ещё раз через две недели. После каждой дозы боль в колене уменьшалась, а женщина становилась всё более уверенной в себе. После поздравления с её новым успехом на сцене она предсказала: «Пока что мир видел только сверкнувшую молнию. Подождем, когда он услышит удар грома!»
Отметим её, может быть, случайное, но очень важное использование образа «грозы». Возможно, что в основе сикозного миазма лежит «волнение от предчувствия обязанности»; в этой рубрике в «Реперториуме» Кента есть ещё только два лекарства — Argentum nitricum и Gelsemium.
Мы завершим описание портрета Medorrhinum случаем, который является в некотором отношении исходным для определения данного типа.
Мужчина на исходе среднего возраста страдал в течение двух лет тем, что казалось ревматическими болями в спине, возникновение которых он приписывал одному случаю, произошедшему давно, когда он растянул связки, работая в саду. Никакие более очевидные средства от нарушений в спине или артритов не дали эффекта, и врач начал исследовать более глубоко другие области жизни и личности пациента, особенно его чувство самоуважения и собственной ценности.
«Что вы пытаетесь сделать? — воскликнул пациент. — Выкопать и выставить на обозрение весь мусор, все сгнившие овощи и ненужные консервные пустые банки моей натуры? Ну, хорошо! Вы их получите! Некоторые считают, что мое самоуважение и чувство собственного достоинства чрезмерны и ведут в моих глазах к обесцениванию других людей. Но вы должны понять, что эти нормы морали мне внушили с колыбели. Я впитал их с молоком матери. Пример отца красноречивей, чем любые слова, научил меня, что, хотя интерес к себе может и сильно испортить характер, но может и помочь завоевать признание мира. И вы можете только подивиться, как быстро вслед за этим появляется самоуважение. Но не думайте об этом слишком осуждающе. Жизнь наказала меня должным образом. Я уже миновал ту стадию, когда человек ведет себя в соответствии с побуждениями просто удовлетворять свои желания, и уже достиг достаточно зрелого понимания и знаний того, что является более высокими целями в жизни…»
Он продолжал в том же духе, высказываясь свободно, открыто и интеллигентно, с самоиронией, характерной для Medorrhinum, по поводу своего характера, детства и работы: всё хорошо и прекрасно, но врач вскоре обнаружил, что пациент почти ничего не говорит о своих эмоциях и привязанностях, устремлениях и желаниях. Когда его спросили об этом открыто, он ответил: «Я считаю, что я так счастлив, как большинство мужчин может только мечтать. Я доволен».
Ему была прописана доза Natrum muriaticum 50 M, которая не облегчила его боли в спине, но уменьшила его внутреннею зажатость, и при следующем посещении он признался, что, хотя он и привязан к своей семье и является обязательным мужем, но в настоящий момент находится в чрезвычайно напряженной ситуации в своём супружестве.
«Но что произошло два года тому назад, когда начались проблемы с вашей спиной?» — настаивал врач.
«Два года назад? Ничего особенного. Просто усилила напряженность в отношениях между мной и моей женой».
«Ну, значит, раньше, скажем, три года назад?»
Пациент слегка поколебался, а затем начал говорить с неожиданным порывом. Оказалось, что это был момент, когда он глубоко, страстно и нежно влюбился в женщину гораздо моложе себя. Это была самая сильная из его привязанностей, какие он только знал, и с тех пор он просто одержим своей страстью. Не стремясь вдаваться в подробности, он сказал, что обстоятельства таковы, что он вынужден видеться с ней постоянно, и это нелегко изменить. В результате он испытывает и мучение, и блаженство. Она со своей стороны привязана к нему и дружелюбна, но совершенно не подозревает о его чувствах к ней, и, если бы она об этом узнала, то это скорее всего сильно отдалило бы её от него.
Таким образом, он испытывал всю разрушительность и отчаяние безнадежной и безответной, но настоящей любви.
Хотя прошло почти три года, его страстное стремление не проявляло никаких признаков угасания, несмотря на его попытки выбросить эту женщину из головы. «Я становлюсь слишком стар и слишком устал постоянно мучиться от своей любви, — прокомментировал он устало. — Если бы только моя спина была немного покрепче, то я бы смог заняться каким-нибудь физическим трудом и отвлечь свой разум от мыслей о ней. Но я даже не в состоянии совершить длительную прогулку, а тем более поиграть в теннис или поработать во дворе. Слушание музыки, чтение или пребывание на природе, предметы искусства только ухудшают моё состояние и погружают в ещё большее отчаяние, а так как сидение для меня тоже тяжёлая задача, то я не могу даже сосредоточиться на своей работе («работа невозможна», Кент). При этой неуверенности, удерживающей меня от всего, как я могу найти для себя какой-то новый интерес или занятие, чтобы преодолеть свою бесполезную страсть? Я не люблю рассказывать об этом никому, поскольку в этом просто нет никакого смысла. Это не помогало мне в прошлом и не помогает мне сейчас. По сути, это приносит только ухудшение. Если бы не дети, то я бы просто взял пистолет и закончил бы свою жизнь таким образом» («расположенность к самоубийству: стремление застрелиться», Кент).
