Виктория не помнила, после какого кошмара по счёту её снова выдернули в темноту и вернули память, чтобы она вновь могла испытать мучительное осознание своего положения. О содержимом этого кошмара, как и многих кошмаров до него, она старалась не думать, не запоминать, но… Шепчущие явно позаботились о том, чтобы их жертва не избежала ужаса воспоминаний. Голоса что-то говорили жрице, но на этот раз она их не слушала. Вика рылась в своих воспоминаниях до Верданта, искусственно созданных кем-то из древних богов, с одной простой целью — найти там что-то, что может помочь. Пускай её изначальная личность была сфабрикована, но некоторые из вложенных в голову знаний, которые жрица, узнав правду о себе, опрометчиво отбросила в сторону как ложные, могли оказаться реальными и полезными. В конце концов, кое-что из культуры мира под названием Земля ведь подтвердилось в разговорах с Танакой.
И прежде, чем Шепчущие закончили очередной сеанс глумления, Вика смогла вспомнить кое-что, способное ей помочь. Вместо шелеста странных голосов, её первым воспоминанием после очередного пробуждения в кошмаре было странное словосочетание: осознанный сон…
Больше Викторию не выдёргивали обратно в темноту. Шепчущие осознали свою ошибку, и сосредоточились на том, чтобы её исправить. Спокойных пробуждений больше не было. С первых секунд каждого кошмара буря событий затягивала жрицу, не давая ей слишком много думать о словах, которые она помнила, как остаток сна. И всё же, пробуждённая Виктория в тот раз смогла посеять в забывшейся, спящей себе зерно нужной идеи, и в конце концов оно выросло в нечто большее.
Проснувшись в очередном цикле кошмара, блондинка, полностью игнорируя окружение, уставилась на свою правую ладонь с растопыренными пальцами.
— Я сплю? — спросила она вслух, и начала пристально разглядывать свою кожу, затем мельчайшие детали всего, что было вокруг…
Когда посреди сна внезапно осознаёшь, что ты спишь, и на самом деле можешь делать здесь всё что угодно, ведь происходящее существует лишь в твоей голове — это очень приятное, окрыляющее ощущение. Когда этот сон — кошмар, такое осознание себя становится ещё лучше, ведь теперь для любых терзавших тебя чудовищ или аномалий ты царь и бог. А уж когда во время сна ты не помнил свою жизнь, и вдруг она вся разом к тебе вернулась, то это совсем волшебно. Главная сложность обычно в том, чтобы тут же не проснуться, ведь тогда потеряешь этот особенный сон. Только вот перед Викторией этой сложности не стояло. Она не могла проснуться, потому что Шепчущие удерживали её во сне. А они, в свою очередь, не могли разбудить жрицу — правила магической карты обязывали эти сущности доводить любое наказание подсудимого до конца. И, поняв это, Виктория от души улыбнулась. Очень радостно, и ещё более кровожадно. Девушку ждало ещё примерно семь сотен кошмаров. Но теперь, ни в одном из них она не будет беспомощна.
* * *
— Пощади! Хватит! Умоляем… — в ужасе шелестели голоса Шепчущих, наблюдая как Виктория пропускает через разум одного из них эссенцию всех пережитых ею за сотни кошмарных снов страданий, а затем попросту разрывает на куски невидимое тело и ломает металлическую маску, довершая начатое.
Одна из запертых в магической карте душ, один из Шепчущих Судей, умер. Не метафорически умер и был изгнан из сна жрицы, или обратно в карту — погиб по-настоящему, вернулся в цикл перерождений.
Из-за титула «Упоротой», непредсказуемо менявшим эффекты ментальной магии, Шепчущие пошли на очень хитрый, как им казалось, трюк. Для того, чтобы управлять снами девушки, Судьи были вынуждены полностью проникнуть в её разум, слиться с ним, и оставаться в таком состоянии пока выбранное ими наказание не будет закончено — хотя эти души и имели подобие свободы воли, она была очень жёстко ограничена правилами создателя карты. Внутри сна девушки, Шепчущие были уязвимы. Конечно, у них был полный контроль, и после того как Вика осознала себя, мало что изменилось. Но всё же, они находились внутри её разума. Имевшаяся у них здесь власть была не более чем украдена у хозяйки. И вот наконец, спустя сотни циклов войны с пришельцами внутри осознанного сна, Виктория научилась контролировать этот сон гораздо лучше них.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот как вы запели, однако. А куда делся ваш глумливый и высокомерный тон? Почему больше нет криков про то, что осознание себя только сделает мои мучения сильнее? Попытки убедить меня, что я никогда не смогу причинить вам настоящий вред и мне лучше вернуть вам контроль и вытерпеть своё наказание, иначе будет хуже, когда я наконец проснусь? Эх… Я прошла через девятьсот пятьдесят восемь кошмаров, закончившихся моей мучительной смертью. Но это больше не мой кошмар, теперь он ваш. Шепчущие, я признаю вас виновными в гордыне, злоупотреблении властью, а также преступлениях против человечности и приговариваю каждого к смертной казни через тотальное уничтожение. Мои последние слова вам — катитесь к чёрту.
А дальше… Дальше Виктория сделала то, что обещала. Бой в осознанном сне зачастую выглядит довольно странно, если подумать. Даже самое страшное и огромное чудовище, можно легко избить голыми кулаками просто подумав «я сильнее него». Конечно всё становится несколько сложнее, если это чудовище является не порождением твоего мозга, а отдельной разумной сущностью, вторгнувшейся в твоё сновидение и сознательно отбирающее контроль над происходящим. Но у Виктории было очень много времени, чтобы научиться этому противостоять. И сейчас она умела проворачивать в осознанном сне гораздо более впечатляющие трюки, нежели банальная сверхсила, левитация или телекинез. А вот лишённые контроля Шепчущие уже не могли сделать практически ничего.
Жрица держала в руках железную маску последнего из убитых ей судей. «Вот и всё. Даже не верится. По ощущениям, я провела в этом зацикленном сне годы…» — подумала она. Виктория положила ладонь на маску, чтобы привычным желанием и небольшим усилием воли превратить её в пыль, отправив заключённую в маске душу на перерождение и навсегда уничтожив Шепчущих. Однако, в этот раз ничего не произошло.
— Странно, это не должно так работать… — пробормотала Вика.
Она погрузила пальцы внутрь маски, и принялась изучать остатки памяти и знаний, вложенных в предмет. Делая это, жрица тяжело вздохнула — она вдруг поняла, что проснуться и не иметь всех этих фантастических способностей наяву будет несколько… разочаровывающе.
— Нашла! — воскликнула блондинка через несколько минут, докопавшись до зашитых в магическую карту правил.
«Странно… Получается, что я не могу нарушить правила Шепчущего суда, а всё что я до этого сделала во сне попросту никак их не нарушает… Законы работы карты подразумевают, что последняя маска не может быть уничтожена пока существует сама карта. И что если Шепчущие проникнут в разум подсудимого, то могут быть там убиты… Причём правила говорят им делать это только если все остальные способы наказания недостаточно эффективны, но… Твою мать, они не знали, что могут умереть при таком сценарии! И… да здесь ещё куча лазеек, позволяющих убивать Шепчущих, и все они намеренно были скрыты от них создателем карты… Не знаю, кто создал Шепчущий Суд, но судя по этим правилам, у него было абсолютно больное чувство юмора. И что мне, спрашивается, теперь делать с этой маской? А главное, как мне проснуться?» — подумала Вика.
Спустя ещё какое-то время изучения правил карты и ошмётков разума предыдущего хозяина маски, жрица нашла решение. Она не была уверена, что это сработает, но ничего лучше ей в голову не приходило. К тому же, она всё ещё удерживала контроль над сновидением. «В своём сне я могу придумать и создать существо, которое будет выглядеть и вести себя нужным мне образом. Технически, конечно, это не больше, чем трюк моего собственного мозга, но… Что если я создам подобие искусственной личности из кусков нужных мне мыслей и идей, и привяжу её к этой маске? Ведь маска — это, по сути, проекция реального артефакта в моё сознание, и через неё я могу связываться с самим артефактом… Ладно, посмотрим. Авось хуже не будет…» — рассуждала Виктория, прежде чем решиться. Затем блондинка снова погрузила пальцы в металл, но теперь она не выкачивала информацию, а заливала её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
