— Это фарс! Я не буду… — начал было вставать со стула Бенджамин, но шёпот остановил его.
— Сиди…
И аристократ сел, лишившись контроля над собственными ногами.
— Как я уже сказала… — вновь прошелестел голос Судьи, — никто никуда не идёт, пока игра не закончится. А игра может идти столько, сколько нужно.
— Боюсь, по правилам нашего казино такая игра не сможет продолжаться после того, как у одной из участниц закончатся фишки… Я не стану принимать ставку в долг за этим столом, — сказала крупье.
— Нет, Элора, ты станешь делать то, что МНЕ надо, — жёстким голосом произнесла Виктория, при этом совершенно безобидно улыбаясь, — Если, конечно, не хочешь к концу игры превратиться в безрукий, безногий, беззубый и слепой обрубок, который я потом на деньги Эша Морелло выкуплю у владельца этого заведения и оставлю себе в качестве живой игрушки. Ты меня поняла?
Эльфийка медленно кивнула.
— Хорошо. А теперь объявляй третий раунд.
* * *
— Я проиграла, — цокнула языком Мария, — Ах, какая жалость. Держи свои четыре фишки, дорогая Виктория.
— Вытаскивай карту, проигравшая, — хмыкнула Вика.
Лицевая сторона очередной магической карты изображала застывшего в причудливой позе массивного трёхголового гуманоида, одетого в пёстрый костюм. На каждом из его лиц была шутовская маска. Было вполне в духе предыдущих изображений, но одна деталь несколько выделялась — бугор на облегающих штанах существа.
Если бы Бенджамин обратил внимание на карту, он бы обязательно заметил, что этого бугра на рисунке раньше не было. Да и то, что сама поза изображённого существа была как-то сдержаннее. Но наследник семьи Энгельберг был занят — он молился. Молился о том, чтобы по окончании игры остаться живым и не искалеченным. У семейства Энгельберг не было официального покровителя среди пантеона богов Верданта, поэтому Бенджамину пришлось немного поломать голову относительно того, кому направить свои молитвы. И выбор он сделал в пользу… Рал-Нэш-Уторы. Аристократ не знал, что это за богиня, но из слов Шепчущих он уловил что Виктория служит ей и Арису. Обращаться с молитвами-просьбами к Верховной было примерно так же полезно, как биться головой об стену — это знал любой, кто вообще хоть что-то знал о богах Верданта. Поэтому Бенджамин решил попытать счастья с богиней, о которой не знал ничего вообще. Несомненно, отчаянное решение, ведь аристократ не был жрецом и не умел делать так, чтобы его молитвы гарантированно достигали богов. Не обязательно обречённое на провал — существовал мизерный шанс того, что божество обратит внимание на простые слова смертного, не подкреплённые осознанно направленной энергией веры. Очень мизерный, но всё-таки отличный от нуля шанс. Как минимум, описания подобных случаев имелись — пара или тройка в очень старых летописях, неизвестно кем и при каких обстоятельствах написанных. Пожалуй, то, за что хватался Бенджамин нельзя было назвать даже соломинкой. К несчастью для главы семейства Энгельберг, чуда не произошло, и молитва осталась без ответа. Впрочем, учитывая природу богини, к которой аристократ решил обратиться за спасением, ему скорее повезло с таким исходом.
Игральная кость приземлилась на чаро-карту единицей вверх. Через секунду, глаза Марии расширились, и женщина захохотала как ненормальная. Смех колдуньи вернул внимание Бенджамина к происходящему за столом.
— Эта карта, она выглядела по-другому! — воскликнул аристократ.
— Неважно. Лучше скажи, что она делает, — громко сказала Виктория, обеспокоенно поглядывая на подругу.
— Ну… Ничего действительно опасного, — так же громко ответил Энгельберг.
Мария продолжала заливаться смехом.
— Ты уверен насчёт этого? — спросила Вика через минуту.
— Да. Если только не пытаться изобразить фальшивый смех.
Жрица пристально посмотрела на Марию.
— Ну, тогда всё должно быть нормально… — пробубнила блондинка себе под нос.
Ещё через минуту колдунья наконец отсмеялась.
— Фух… Умора… — Мария перевела дыхание и вытерла с щёк слезы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Всё хорошо? — спросила Вика.
Колдунья кивнула.
— Новый раунд суда… — прошелестел голос из темноты, — бросайте кости.
Лишённые выбора, игроки последовали приказу Шепчущего Суда. Мария выкинула единицу, Бенджамин двойку, Элора пятёрку, а Влад шестёрку.
— Что ж… — снова послышался шёпот, — «Железный» Влад, суди Викторию.
— Испытание или признание? — спросил здоровяк. Его лицо было неестественно бледным.
Прежде чем ответить, Вика выразительно посмотрела на Марию, чуть наклонив голову. Колдунья, заметив этот жест, безразлично пожала плечами.
— Испытание, — сказала жрица.
— Заставь Марию сдаться!
— Это неправильное испытание… — прошелестел шёпот.
Невидимый пол под Владом исчез, и кричащий мужчина вместе со стулом полетел вниз, в бесконечную чёрную бездну.
— Что ж… — вздохнула Мария, — жаль, что всё так вышло.
— Элора… Твой черёд, — шепнул голос судьи.
— Я ведь всё равно умру, независимо от того, что загадаю, да? — дрожащим голосом произнесла эльфийка.
— Нет… Ты не умрёшь… Не сейчас… — ответил шёпот. Элору такой ответ совсем не успокоил, скорее наоборот.
— П-признание или испытание? — выдавила из себя остроухая.
— Признание, — с ухмылкой ответила Виктория.
— Ой, кажется, это нарушение условий одного из предыдущих испытаний… — с деланной строгостью прошептала судья, — в качестве наказания я приказываю подсудимой убить Бенджамина Энгельберга.
— Э, нет, стой! — брюнет замахал руками — Я понимаю, что ты злишься, и это вполне оправдано, но уверяю, я буду гораздо полезнее живым, нежели мёртвым! Я наследник семейства Энгельберг, моей семье принадлежит половина этого города и четверть всего королевства, а через несколько лет будут, по сути, принадлежать мне.
В другой ситуации Бенджамин не стал бы пытаться вымолить себе жизнь, но он видел, что «Шепчущий Суд» сделал с Сержем и Владом, а потому был уверен — защитные артефакты не помогут.
— Это твои последние слова? — сказала Виктория, изгибая бровь.
— Я думаю его стоит оставить в живых, — встряла Мария, — Энгельберги действительно очень влиятельная семья в Валорсе. Если ты убьешь их наследника ничем хорошим это не кончится, даже учитывая, что тебя защищают Морелло и король. Ты же не хочешь развязать в королевстве гражданскую войну? Или дать богатым и влиятельным аристократам повод спеться с иностранцами и устроить попытку переворота?
— Нет, не хочу, — согласилась Вика.
Жрица задумалась: «Возможно, он и правда полезнее живым чем мертвым. Если Бенджамин не слишком сильно преувеличивает насчёт влияния своей семьи, то его действительно лучше не убивать. Но мне нужны гарантии того, что он или его родня не будут мстить.» Собравшись с мыслями, блондинка сказала:
— И всё же… Бенджамин Энгельберг, я прекрасно поняла, что ты пытался провернуть и почему остальные, — жрица жестом руки поочерёдно указала на пустые места, где раньше сидели Николас, Серж и Влад, а затем многозначительно посмотрела на Элору, — пытались тебе помочь. Должна заметить, это были довольно неуклюжие попытки на фоне того, с чем я имела дело раньше. Не вы первые, скорее всего не вы последние, — Виктория ухмыльнулась, и наслаждаясь произведённым эффектом и молчанием, продолжила, — Я действительно не хочу ставить под угрозу политическую ситуацию в целой стране ради личной мести. Становиться целью мести целого семейства аристократов мне тоже не очень хочется. Но и просто забыть про случившееся я не могу. Мне нужна компенсация, кровью или иным способом. Поэтому, Бенджамин, принеси мне клятву верности и тогда я не стану тебя убивать… Хотя нет, не клятву верности. Она слишком… Неважно. Мне нужна клятва абсолютной покорности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На добрую минуту Энгельберг задумался. Все остальные тоже молчали.
— Исключено, — покачал головой аристократ, нарушая тишину, — Я лучше умру чем поставлю семью под удар, даже гипотетически. Поэтому я согласен только на клятву верности, при условии, что ты пообещаешь не вредить моему дому.
