— Все в порядке, Учитель, — Воин закрыл флаер и пошел к нагромождению камней. — Но аппарат мы повредили серьезно, я надеюсь, Великий Сатринг простит нас.
— Ты дал вести Ученику? — пристально глядя на Воина, спросил старик. — Ты же знаешь, что флаер — дорогостоящее оборудование.
— Это я повредил машину, Учитель Ри, мы прошли через газовое облако, — покачал головой Воин. — Нас задело осколком, вины Ученика тут нет никакой.
— А он сноровисто порулил флаером, правда, Воин? — ухмыльнулся старик, но мужчина не поддался на провокацию и промолчал.
— Что ж, ладно, — покивал головой Учитель. — Так тому и быть, придется возвращаться на неисправной машине. Но это после. Вот, — он протянул мне платок и небольшой, в полторы ладони нож. Такой же нож он выдал Воину. — Это все, что вам нужно, чтобы выживать. Думаю, обо мне вы позаботитесь, ведь так?
— Да, Учитель Ри, — согласился Воин.
— Тогда пойдемте.
Я замешкался, разглядывая Мертвый Лес. Посмотреть было на что. Когда-то, без сомнения, здесь росли сумасшедшие, непроходимые джунгли. Сейчас это больше походило на иссушенный лабиринт из черных стволов и рыжих лиан. На корявых стволах не было ни единого листочка. Разрезанная на полосы тень падала на неровные скалы. Красные камни растрескались, куски породы легко отваливались, сползая пластами. В расщелинах рос какой-то белый пух и темно-синий лишайник.
— Ну и местечко, — проворчал я.
— Ступай очень осторожно, — Воин подошел ко мне, указывая наверх. — Возьми красных ягод и разотри их в ладонях вместе с землей. Этой кашей намажь всю кожу, что не прикрыта одеждой. Иначе сгоришь. Когда идешь, придерживайся за стволы и лианы, но я покажу, за какие можно хвататься, а от каких у тебя на ладонях появятся жуткие волдыри. Порою, лучше упасть, чем повредить руки. Ноги тоже береги, в расщелины не наступай, там может жить Отсечка. Это что-то похожее на моллюска, у нее каменные створки, сомкнется — ногу отрежет мигом. Так что смотри внимательно, куда наступаешь. Лучше иди за мной след в след.
— А Учитель Ри?
— Я пойду впереди, мне несподручно плестись с вами, — с этими словами старик, заложив руки за спину, непринужденно взбежал по склону, стремительно подныривая под сплетшиеся ветви и перепрыгивая через поваленные стволы. Он сделал это плавно и мягко, будто кошка, едва касаясь камней носками.
— Ничего себе, — сдавлено пробормотал я.
— Ничему не удивляйся, старик, если понадобится, нас с тобой отсюда на собственном горбу вынесет, если мы погибать решим, — Воин заткнул за пояс нож и внимательно посмотрел на меня, что-то обдумывая. Я чувствовал, что внутри него борются два неких совершенно разных решения. И он не знал, какое верно.
Но тут Учитель Ри позвал нас, и Воин отвернулся, махнув мне рукой
— Здесь сложно найти воду? — задыхаясь, спросил я.
— Не очень, красный брат, — Воин поднырнул под очередным сплетением ветвей. Его забавляла моя покрытая красной коркой ягод и земли рожа. Зато за весь день под солнцем я и вправду не сгорел. Указав на покрытую серой корой горизонтально растущую лиану, он велел:
— Возьми нож и обрежь ее.
Я взялся пилить толстый стебель, но Воин отпихнул меня в сторону:
— Да не так. Смотри, тебе нужен камень, приставь нож к ветке под углом и ударь. Еще раз. Теперь надо перерубить ее с другой стороны. В этой лиане полно воды, но пока ты не раскроешь капилляр, давление внутри древесины не даст ей вытечь. Видишь, срез совсем сухой.
Воин закинул срезанный конец на плечо и быстро отрезал лиану с другой стороны. На срезе тут же проступила влага. Он поднял обрубок над моей головой и на губы мне упали первые крупные капли. Сладковатый сок обильно потек из побега, помогая утолить. В обрубке длинной с локоть оказалось не меньше чашки жидкости.
— Скоро будет темнеть, нам нужно найти место для ночлега. Двигаться по камням в полной темноте вместе с тобой я бы не рискнул.
— Ты видишь в темноте? — уточнил я.
— Я знаю горы, — пожал плечами Воин. — Мы сделали большой крюк вдоль той скалы, потому что ты не можешь подняться по лиане.
— Зато Учитель Ри взлетел на нее так, словно у него есть крылья, — проворчал я. — У этого утеса метров сорок вертикального обрыва?
— Примерно так, — Воин указал влево, где особенно густо к камням приросли лианы. — Там есть пологий проход наверх, видишь, под каким углом растут побеги?
Я лишь кивнул, веря ему на слово. Воин великолепно ориентировался в здешних дебрях и, хотя все они были прозрачны, я бы непременно заблудился в сплетение корней, мертвых побегов и лиан.
Осторожно переступая с камня на камень, мы вскарабкались вверх и лицезрели вызывающую раздражение идиллию: соорудив небольшой навес из сплетенных наподобие корзины веток, между камнями сидел Учитель Ри и обжаривал на небольшом костерке нечто мясистое, нанизанное на палку.
— О! — сказал он приветливо. — Я уж вас заждался!
Воин невозмутимо подошел и сел рядом со стариком, тут же получив в руки палочку с извивающимся толстым червяком. Да, то, что обжаривал на огне старик, было ничем иным, как червем или личинкой размером с батон белого хлеба! Фу, какая только гадость не водится на иных планетах!
— А ведь это я должен был о вас заботиться, Учитель, — грустно сказал Воин.
— Ты заботился о своем краснолицем брате, — оглядев меня с головы до ног, усмехнулся старик. Вот что они взяли за манеру такую, издеваться? — Тут нужна большая удача! В конце концов, я не настолько стар, и вполне могу один раз добыть для всех нас ужин. Иди сюда, Ученик, день подходит к концу и можно отдохнуть. Держи личинку бабру, в ней много питательного белка, хотя вкус ее тебе вряд ли понравится.
Я подошел и сел рядом, стянул с головы платок и, уверившись, что он и без того весь перемазан, принялся вытирать им лицо и взмокшую шею.
Воин воткнул в трещину у моих ног палочку с неаппетитного вида червяком и принялся поджаривать свою порцию на огне.
— Почему тебе не нравится Великий Сатринг, Ученик? — внезапно спросил старик, не отрывая взгляда от огня.
— Я сужу о личности по поступкам, — сказал я, помолчав. — А жестокость и власть не входят в мой личный набор добродетелей. Я считаю, что любовь и симпатия куда сильнее твердости и равнодушия.
— Сатринг любит всех своих учеников, — возразил Воин, — но и требует с них сполна. Потому что только в суровых условиях закаляется дух и крепчает тело.
— Я объясню вам, ученики мои, почему Сатринг вселяет в ваши сердца опаску. Почему вы не можете уважать его, хотя должны. Виной тому страх. Вы не знаете, что можно от него ожидать. Вам хочется верить, что он Великий и Всезнающий, но порою его жестокость рождает в ваших сердцах сомнения. Чувство неприязни — это неспособность понять и предугадать, удел слабого духа.
Я промолчал. Хотелось думать иначе, но я понимал смысл слов Учителя Ри. В чем-то он был прав.
Быстро темнело, и на небе одна за другой зажигались звезды. Стало прохладнее.
— Мы должны найти Накгу, но не встретили сегодня ни единого признака змеи, — сказал я.
— Ты не встретил, — негромко сказал Воин, — потому что не знал, на что смотреть и где искать. А я видел ствол со снятой корой. Мы попробуем найти Накгу завтра, ствол был свежий. Она где-то здесь, недалеко, выползла вдоволь напиться, когда шел дождь.
— Молодец, Воин, — похвалил старик. — Ты очень внимателен. Как ты думаешь, какой длины была это Нага? Ведь мы не можем принести Сатрингу маленькую змею, он сочтет это за оскорбление!
— Не знаю, Учитель, метров пять. Парлак 15 стал столь бесплоден, что выбор у нас невелик. Если мы сможем настигнуть хоть какую-то Нагу, это будет большой удачей для нас. Результат, даже небольшой, лучше, чем ничего…
Я потер висок. Чувство, что такой неумеха, как я здесь лишний, все больше накрывало меня. Быть обузой было крайне неприятно. В конце концов, я и сам могу найти в лесу змею, чего тут сложного? Она же большая!
Я отодвинулся немного в сторону, слушая их разговор в пол-уха, и стал вглядываться в черное небо. Где-то там моя Земля.
Внезапно, рука легла мне на плечо.
— Пойдем со мной, мальчик, — сказал Учитель. — Воин приглядит за костром.
— Куда? — заволновался я.
— К обрыву, не бойся, ничего страшного не будет. Мы просто посидим вместе.
Учитель Ри заставил меня подняться и повел между камнями, отходя все дальше от места стоянки.
— Я обещал тебе, — сказал он, останавливаясь прямо над пропастью обрыва, — попытаться научить ощущать Средоточие Силы. Потому что все проявления, которые ты видишь — лишь результат. Но нам ведь важна суть, согласись? Садись, — он надавил мне на плечи. — И ничего не бойся. Лучше бы это делать над обрывом Упокоившихся в Школе, там высота почти триста метров, но это все, что у нас есть сейчас.
