За успешное освоение новой техники и высокое военное мастерство подводной лодке с первым экипажем было присвоено почетное наименование «Комсомолец».
В конце концов руководство ВМФ все же согласилось с мнением подводников. Совместное решение ВМФ и Минсудпрома предписало в 1989—90 гг. и далее до постановки корабля в средний ремонт, осуществить целенаправленную эксплуатацию подводной лодки по специальной программе научно-исследовательских работ.
В разработке программы участвовали многие заинтересованные учреждения Военно-морского флота и Минсудпрома. Научное руководство планированием научно-исследовательских работ осуществляла Военно-морская академия. Активное участие в работе принимал командир подводной лодки Ю. А. Зеленский, который со своим экипажем должен был выполнять программу в море. В короткий срок программа НИР была разработана. В соответствии с ней был спланирован первый совместный поход «Комсомольца» и обеспечивающего научно-исследовательского судна «Академик А. Н. Крылов».
Однако этот поход не состоялся. Было принято решение перенести начало целенаправленной эксплуатации корабля на 1990 г., а вместо планируемого похода с экипажем Ю. Зеленского направить глубоководную подводную лодку на обычное патрулирование на полную автономность, без постановки ей исследовательских задач с экипажем капитана 1-го ранга Евгения Алексеевича Ванина.
Вверенный ему экипаж числился перволинейным, постоянной боевой готовности. Общая наплаванность экипажа к началу подготовки к походу составила 37 суток.
РТС
38. Коковим Вячеслав Гурьевич
39. Радомский Николай Иванович
40. Зайченко Константин Витальевич
41. Диденко Юрий Николаевич
42. Захаров Владимир Львович
43. Пищулин Михаил Иванович
44. Малышев Александр Анатольевич
45. Ларионов Анатолий Николаевич
46. Клименков Михаил Иванович
47. Халтурин Вадим Васильевич
48. Бобровников Валентин Владимирович
Хим. служба
49. Арипов Владимир Васильевич
Мед. служба
50. Улитовский Алексей Дмитриевич
Служба снабжения
51. Богданов Николай Тимофеевич
52. Савельев Игорь Анатольевич
53. Разбадаускас Петере Пранович
Командование
1. Зеленский Юрий Александрович
2. Ключников Виктор Михайлович
3. Кундрюков Василий Иванович
4. Аванесов Олег Григорьевич
БЧ-1 Штурманская Боевая часть
5. Викулин Василий Михайлович
6. Бородин Александр Григорьевич
7. Журавлев Валентин Валентинович
8. Осипов Геннадий Георгиевич
9. Башарин Алексей Борисович
10. Матвеев Вениамин Александрович
11. Полухин Вадим Васильевич
12. Двораковский Виктор Иванович
13. Зубов Игорь Михайлович
БЧ-3 Торпедная
14. Трушин Александр Сергеевич
15. Соломеин А1ександр Федорович
БЧ-4
Радиосвязи
16. Деркач Сергей Петрович
17. Скворцов Виктор Николаевич
18. Мороз Александр Алексеевич
19 Литвинюк Сергей Иванович
БЧ-5 Электромеханическая Д-1
20. Тужиков Михаил Васильевич
21. Свстловский Атександр Анатольевич
22. Юдин Вячеслав Александрович
23. Орлов Игорь Семенович
24. Рыков Валерий Викторович
25. Багирин Олег Григорьевич
26. Тарасенко Виктор Тимофеевич
27. Мишинев Анатолий Александрович
Д-2
28. Боровский Виктор Владимирович
29. Испенков Анатолий Матвеевич
30. Гидаспов Сергей Игоревич
31. Пучков Владимир Якоатевич
32. Юхин Анатолий Иванович
33. Купрацевич Сергей Адамович
д-з
34. Гущин Олег Григорьевич
35. Утьянов Андрей Владимирович
36. Семин Михаил Юрьевич
37. Славов Анатолий Михайлович
РТС Радиотехническая
38. Коковин Вячеслав Гурьевич
39. Раломский Николай Иванович
40. Зайченко Константин Витальевич
41. Калинин Игорь Викторович
42. Захаров Владимир Львович
43. Пищулин Михаил Иванович
44. Малышев Александр Анатольевич
45. Ларионов Анатолий Николаевич
46. Климиков Михаил Иванович
47. Яшев Николай Валерьевич
48. Халтурин Вадим Васильевич
49. Бобровников Валентин Владимирович
50. Архипов Владимир Васильевич
51. Улитовский Алексей Дмитриевич
52. Видякин Алексей Васильевич
53. Богданов Николай Тимофеевич
54. Разбадаускас Петере Пранович
55. Савельев Игорь Анатольевич
Приложение № 9 к главе 3
Капитан 1-го ранга командир глубоководной атомной подводной лодки К-278 Ю. А. Зеленский
«ПЛАВНИК ИДЕТ НА ГЛУБИНУ»
ПЛ К-278 (Плавник) в декабре 1984 г. перешла к месту постоянного базирования в Западную Лицу — базу 1-й флотилии атомных подводных лодок Заозерск. К этому времени экипаж провел расширенные ходовые заводские и государственные испытания, а также выполнил 1-й этап опытной эксплуатации, на которых по полной программе были испытаны все системы и механизмы, замерены все нормируемые физические поля корабля до глубины 300 метров. Экипаж наплавал более 100 суток и приобрел бесценный опыт содержания и эксплуатации материальной части, так как на любой вопрос и в любой ситуации мог получить высококвалифицированную помощь или совет от заводских специалистов и конструкторов Л ПМБ «Рубин», с которыми у экипажа сложились хорошие деловые, а зачастую и товарищеские отношения.
Не сходили практически с корабля ответственный сдатчик С. М. Чувакин, сдаточный механик Э. П.Леонов, заместитель главного конструктора Д. А. Романов. Присутствовал на всех ответственных моментах испытаний Птавный конструктор ПЛ Ю. Н. Кормилицин. Не забывало нас в тот период командование дивизии и флотилии. Личный состав в подавляющем большинстве старательно и инициативно изучал корабль, гражданские специалисты высоко оценивали подготовку наших военнослужащих.
В каждом подразделении были офицеры и мичманы, досконально разбирающиеся не только в своем заведовании, но и в целом по кораблю. Многие не просто знали свою технику, но и чувствовали ее, что позволило экипажу практически без значительных поломок 5 лет эксплуатировать корабль. И не у стенки. За последние три года (1996–1998 гг.) корабль более 450 суток находился в море.
Тем не менее, мы не строили иллюзий насчет «легкой жизни» с прибытием на родное соединение. Новая организация службы, другие требования, серьезные задачи, поставленные перед экипажем — все это требов&то, не побоюсь этолах стуком и по радиостанции. Пока ВС К не отделилась слышимость была нормальной. Отделение произошло без задержек, но не совсем так, как рассчитывали. Совершенно не иметь движения относительно воды не получилось из-за нехватки времени и погрешности показаний лагов. Камеру при сходе практически положило, и как рассказывали потом наши испытатели, кое-кому пришлось полетать по камере, к счастью обошлось без серьезных травм. Нам на ПЛ тоже пришлось пережить несколько неприятных минут, т. к. плавучесть ВСК оказалась более значительной, чем рассчитывали и ПЛ после отделения ВСК получила отрицательную плавучесть несколько тонн. Стабилизатор не справился и мы с небольшим, но все же ускорением пошли ко дну. Просто продуться было опасно, могли ударить ВСК — пришлось несколько раз давать пузырь в среднюю и снимать его, чтобы удержаться от касания дна и выброса на поверхность. На всякий случай дали толчок турбиной, чтобы отскочить от места всплытия ВСК. По плану, буксиры не должны были двигаться к ВСК, пока мы не всплывем, но все буксиры, только ВСК оказалась на поверхности, ринулись к ней. Из-за береговых отражений акустикам разобраться в надводной обстановке не представлялось возможным, поэтому подошли насколько возможно к гб. Андреева и для обозначения своего места выпустили КСП и несколько пузырей на поверхность. Всплыли у самого берега, пришлось маневрировать под перископом пока уравнивали давление и отдраивали нижний люк, верхний у нас был на ВСК. В общем, пока мы подходили к пирсу ВСК подняли на кран и буквально через несколько часов поставили нам на место.
Испытание системы ГГТТ с глубины 800 м было решено провести после глубоководного погружения. Этим экономилось время и средства — в док можно было стать один раз после использования системы порохового аварийного продувания. Да и подготовка нового комплекта газогенераторов задерживалась. Система ГГТТ не была новинкой, мне уже ранее приходилось испытывать подобную систему на одной из лодок второго поколения, и на первом этапе мы ее испытали с глубины 300 метров. Принцип действия этой аварийной системы был весьма прост: В ЦГБ были вставлены газогенераторы, представляющие собой нечто похожее на пороховой ракетный двигатель с конструктивно заданной вая стенка рубки. На этой части стенки ничего существенного из приборов не крепилось, а работы по «развязке» требовались значительные — оставили все, как было. В дальнейшем этот «сигнализатор» всегда исправно срабатывал на глубине 500 метров. Конечно, он уже впечатления такого, как первый раз, не производил. А тогда, обеспечитель потребовал внепланового доклада об обстановке. На этой же глубине нас поджидали две неприятности: одна технического характера, другая организационного. Сказать, что они были неожиданными нельзя, но надежда избежать их была весьма обоснованной. Первая неприятность — плохо работала автоматика поддержания необходимого давления в промежуточной камере дейдвудного сальника. Не вдаваясь в технические подробности — подобное устройство дейдвудного сальника конструктивная особенность нашей ПЛ — скажу, что забортное давление снижалось ступенями с перепадом по инструкции не более 50 атм. Конструкторы провели некоторые доработки и считали автоматику работоспособной, но эти надежды не оправдались. «Умы» посовещались, и сдаточный механик Э. П.Леонов сказал, что проблем не будет, поработает сам на перепуске вручную. Решение принято — идем дальше, но тут вторая неприятность. С обеспечителя передали прекратить погружение. ЗПС не телефон — много не поговоришь, поняли только, что по команде из Главного штаба ВМФ. Причину узнали только на берегу. Я еще при подготовке удивлялся, как быстро удалось преодолеть все препоны неповоротливого флотского согласования нашего, в обшем-то, неординарного плана погружения. Относил это на счет напористости и авторитета вице-адмирала Чернова, но здесь не обошлось и без его хитрости и прекрасного знания психологии высокого начальства. Еще при подготовке документов он посоветовал на титульных листах, демонстрационных планах и графиках не указывать глубины, а обходиться словами типа «рабочая», «предельная», «на глубине в соответствии с инструкцией по глубоководному погружению» и т. п. Я не придал этому значения, поскольку в текстуальных частях везде фигурировали глубины 800 м, 1000 м. Но эта маленькая хитрость позволила нам быстро получить разрешения на испытания. Только в момент испытаний кто-то из высокого начальства, видимо принимая доклад от оперативной службы, обратил внимание на перепускными клапанами по интуиции. Еще, очень долгим митинг показался нашему начальнику медицинской службы Улитовскому. После 500 метров по кораблю дани команду открыть все двери в каютах и на боевых постах. БП врача у нас на корабле совпадал с его каютой, и он мог, не вставая с койки повышать свою готовность, принимать команды и докладывать об их исполнении, что он и сделал. Когда же захотел выйти (удобств в его каюте не было) сделать это уже было невозможно, двери каюты зажало намертво. Докладывать в ЦП не стали ни он, ни командир отсека, так как было неизвестно, на какой глубине двери зажало. Благо, что ее зажало недалеко от предельной глубины и уже к стрельбе торпедами (болванками) врач освободился.
