помнишь меня?
Я познакомилась с Инкой (нет, это не та, что бывшая Гарикина жена) на какой-то вечеринке. Это было давно. Запомнила ее, потому что она была звездой вечера: все тыкали в нее пальцем и говорили:
– Ха-ха, Инка приехала с Саймоном! А муж себе работает, ничего не знает.
Меня удивило то, что замужняя Инка открыто, перед всеми знакомыми, которые знали ее мужа, гуляла с Саймоном, совершенно не стесняясь. Даже, наоборот, она подчеркивала свои любовные отношения с Саймоном. Постоянно говорила об этом, целовалась с ним при всех. Я подошла к ней тогда, задала ей несколько вопросов: она заинтересовала меня как феномен. У Светки остались мои координаты, и Инка, как видно, взяла их. С тех пор я про Инку уже и забыла. И вот теперь она позвонила мне.
– Ну, чем занимаешься? – спросила она.
– Так… с ума схожу, – ответила я со вздохом.
– О, хорошо, – обрадовалась Инка. – Я тоже с ума схожу, давай встретимся?
– А ты-то, что с ума сходишь? У тебя же бой-фрэнд есть. Я слышала, вы целые дни напролет проводите вместе?
– Это правда, но… по вторникам мы теперь не видимся. По вторникам он теперь сидит со своим бэби, его курица по вторникам работает теперь. Так я по вторникам теперь одна.
– Так он же не с женой, а с бэби. Почему ты не можешь проводить время с ними обоими?
– Я не гхорю желанием сидеть с его бэби. – У Инки тоже был ярко выраженный украинский говор, и вместо «г» она говорила «гх». – На фигх нужно? Ни в ресторан не пойти, никуда… Хочешь, будем встречаться с тобой по вторникам?
Я с ужасом подумала, что не дай Бог мне находиться все последующие вторники в таком же состоянии, как сейчас, но в этот вторник, то есть сегодня, встреча с Инкой показалась мне спасением.
Час спустя она приехала ко мне. Белокурая, в ярких красках косметики и модной одежды, благоухающая духами и жизнью, – она вмиг наполнила энергией мою полную хандры квартиру.
– Поехали, пошапаем[85], одевайся, – сказала Инка.
Я была в джинсах и помятой майке. Я понимала, что неплохо было бы принять душ, одеться получше, войти в форму, как говорится, но на все это не было не столько сил, сколько желания. Мне было плевать на то, как я выгляжу.
С трудом волоча ноги, я поплелась за бодрой и яркой Инкой к ее машине. С каждым шагом я вбирала в себя свежесть воздуха и Инкиной ауры. Все же поразительно – на улице все кажется не столь безнадежным.
Инка вела машину и спокойно молчала. Лишь изредка она со вздохом приговаривала:
– Ну шо тебе сказать… Вот, такие дела…
Я не знала, о чем говорить с Инкой. Наконец я спросила, чтобы заговорить хоть о чем-нибудь:
– Инка, а почему вы с Саймоном не поженитесь?
Она сделала кислую гримасу:
– У него хгрудной ребенок… Хотя, не знаю… Мне кажется, у него не очень многхо денегх. Так все ничего – он везде меня водит, подарки дарит, но я не уверена, что у него есть деньгхи. Он целые дни проводит со мной – когхда ему их делать?
– Целые дни? – с болезненным вниманием переспросила я (а Гарик со мной и двух часов в день не проводит).
– Да.
– А твой муж?..
– Ну, смотри: мой муж уходит на работу часов в восемь, а Саймон приезжает в половине девятого. Мы завтракаем. Иногхда, я хготовлю завтрак, иногхда, он везет меня аут. После завтрака, мы любим хгулять, мы едем в парк или в Ботанический сад. Часика так в два, в три мы едем на ланч: у нас есть любимые ресторанчики. Потом мы едем ко мне или к нему домой трахаться. Саймону нужен секс каждый день.
– Каждый день? – с болью вырвалось у меня. – Не может быть!
– Почему не может быть? – спокойно отвечала Инка.
– Ще как может. Он обычно любит трахаться долгхо, поэтому если мы трахаемся после ланча, то до обеда не успеваем уже никуда поехать. Если мы не трахаемся, мы едем к теннисным кортам. Саймон очень любит игхрать в теннис. Или просто едем к океану, расгховариваем о том, о сем. Саймон очень интеллихгентный человек, с ним есть о чем погховорить, это не то, что мой муж. На дыннэр[86] иногхда мы едем в Вылледж, иногхда в аптаун, или в русский ресторан.
– Неужели вы каждый день трахаетесь?
– Конечно! А что это тебя так удивляет? Трахаемся, ходим в рестораны.
– Каждый день?
– Почему каждый день, в рестораны ходим два-три раза в день!
– Представляю, сколько денег просаживает он, завтракая, обедая и ужиная в ресторанах…
– Меня не интересует, сколько денегх он просаживает. Мужчина создан для тогхо, чтобы развлекать женщину. Это не я придумала, так мир создан.
– Но это же бешеные деньги! Их лучше бы использовать на что-то полезное.
– Что полезное? Что ты тут комсомольские речи толкаешь? Может, сдать их в помощь детскому дому? Или в фонд Красного креста? Мы хотим иметь хгуд тайм, мы его имеем! Какое чье дело?
– Да, ты права. Но… ты же сама сказала, что он не работает…
– Мало, что не работает… – Инка сделала паузу и, понизив голос, добавила: – Мне кажется, он с мафией связан… но какое мое дело?
Снова воцарилась пауза. Машина мягко ехала по серым, полным хандры улочкам Бруклина.
– Так вы ждете, когда его ребенок подрастет, чтобы пожениться? – спросила я, чтобы нарушить долгую тишину, которая, вероятно, абсолютно не беспокоила Инку.
Если я не задавала ей наводящих вопросов – она могла долго и комфортно молчать, лишь изредка скрашивая пустоту в машине восклицанием типа: «Ой, коленка чешется…» или: «Я люблю ехать медленно, я не люблю гхнать, на фигх нужно?»
– Нет, он не хочет ребенка оставить, он хочет, чтобы ребенок жил с ним. На фигх мне чужой ребенок? Я не собираюсь с его ребенком жить.
– У тебя же у самой двое детей!
– Да! Вот я и живу с мужем. Муж приносит мне деньгхи. Я вижу Саймона, хорошо провожу с ним время. Зачем еще что-то менять?
– Я думаю, это ужасно тяжело – все время жить так… а вдруг твой муж узнает?
– Не узнает, – с самодовольной уверенностью заявила Инка, – он тупой.
– Как же ты объясняешь, что тебя каждый вечер нет дома? Самому тупому станет ясно…
– Он и не знает, что меня нет каждый вечер. Я прихожу домой где-то в двенадцать, а он – около часу-двух ночи.
– Как? Он в восемь утра уезжает на работу, а возвращается в
