— Я не успела вас спросить, — сказала она. — Вы женаты или у вас кто-то есть?
— Нет.
— А вы не голубой?
— Нет.
— Просто не слишком разговорчивый, да?
— Просто уставший, — сказал я. — Приму-ка я душ, прежде чем отправиться спать.
Открыв рот, она с удивлением и недоверием наблюдала, как я поднимался с кушетки и ставил свой бокал на кофейный столик.
— Я тащусь сюда бог знает откуда, и вот тебе на! — сердито проворчала она.
— В любом случае — спасибо. Неплохо поболтали, — сказал я.
Я вышел из гостиной и спустился на три ступеньки к своему комплексу спальня-ванная. Мой комплекс отличается от тех, которые представляют собой единое целое: у меня просто две отдельные комнаты, но, по крайней мере, просторные. Я снял с себя одежду и бросил ее на полу в спальне. Потом отправился в ванную и включил душ.
Наверное, в течение пары минут я просто стоял под душем, и струи горячей воды приятным каскадом омывали мое тело. Я почувствовал, что головная боль медленно отступает. По идее нужно бы сейчас открыть кран с холодной водой и позволить тоненьким ниточкам душа нормализовать мой тонус. К дьяволу! Зачем, если я только что расслабился? И что это за рефлекс такой, который побуждает меня взять мыло? И только взглянув вниз, я увидел, что мои руки неподвижно висят вдоль туловища. Как у психов! Третья рука продолжала тянуться к мылу, потом схватила его и в следующее мгновение — ни руки, ни мыла. Маниакальный вор мыла с Беверли-Хиллз снова на свободе.
Что-то теплое и нежное, твердое, но упругое прижалось к моей спине. Передо мной возникли две руки. В одной из них было мыло, и я почувствовал, как она начала нежными движениями намыливать мне грудь. Вторая тем временем поглаживала мой живот.
— Ты выглядишь таким измотанным, — прошептал нежный голосок мне на ухо. — Я решила по мере своих сил помочь.
Руки поменялись местами, и теперь та рука, которая только что намыливала мою грудь, делала то же самое с моим животом. И делала это опять-таки замечательно.
Рука, которая до этого поглаживала мой живот, заблудилась чуть ниже, и мое тело отреагировало на это совершенно определенным образом.
— Ах! — промурлыкал голос у меня за спиной. — Не совсем измотан.
Ее руки продолжали ублаготворять мое тело до тех пор, пока я не стал как никогда в жизни чистым и возбужденным Холманом. Потом мыло вернулось на свое место, а руки исчезли. Как только я повернулся к ней лицом, из душа на меня с силой обрушился обжигающий поток ледяных струй. В остолбенении я стоял так несколько секунд, потом словно очумелый выскочил из душевой кабины.
— Мой маленький бедняжка петушок, — сказала Джулия, взглянув на меня чуть ниже пояса. — Это противный холодный душ сделал его вялым и безразличным?
Моя банщица была одета, как одеваются все банщицы — в чем мать родила. Я взглянул на ее гордо выступающие вперед груди, нежный изгиб живота, который плавно перетекал в треугольное изобилие жестких темных завитушек, и «вялый» сразу преодолел вялость.
— Это отвратительно, — сказал я сурово.
— А я думала, холодный душ возбуждает, — сказала она.
— Вот я. Такой чистый, что при ходьбе издаю скрип, — сказал я, — и здесь же рядом стоишь ты — абсолютно грязная!
— Не абсолютно грязная, — возразила она. — Может быть, лишь слегка неумытая. Знаешь — смог и все такое.
Я снова протянул руку в душевую кабину, повернул кран — пошла горячая вода. Я взял мыло.
— Твоя очередь, — сказал я ей.
Она шагнула под душ, слегка отведя голову в сторону, чтобы не намочить волосы. Я встал позади нее и с удовольствием принялся за работу банщика. Когда моя рука опустилась чуть ниже ее живота, она послушно раздвинула ноги. Я тщательно намылил ее промежность, затем сзади — между полными ягодицами. Взяв ручку душа, я стал смывать мыло с ее тела. Затем, крепко обхватив ее рукой и игнорируя ее дикие протестующие крики, окатил ледяной водой интимные части ее тела. Теперь она блистала той же чистотой, что и я. Даже ежедневная пробежка не может сравниться по затратам физических усилий с упражнением под названием «обтирание друг дружки полотенцами насухо». Потом мы пошли в спальню.
Джулия повернулась ко мне лицом, ее руки обвили мою шею. Ее груди плотно прижались к моей груди; наши тела соприкоснулись внизу, и ее нежное тепло стало перетекать ко мне. Это привело к немедленной эрекции. Мои ладони нежно обхватили круглый упругий зад, и я прижал ее крепче к себе. Наш поцелуй слишком затянулся, а потом мы уже лежали в постели.
— Я тут вспомнила кое-что, — прошептала она мне на ухо. — Тебе не надо торопиться, Рик. Остаток ночи идет за счет Дуэйна Ларсена!
Глава 4
На следующее утро Джулия приготовила завтрак. Она была в одних маленьких белых трусиках. Такой наряд отвлекает от утреннего кофе и оживляет в памяти события предыдущей ночи. Она вышла, оставив меня в плену счастливых воспоминаний, а затем вернулась вполне одетой.
— Все было замечательно, Рик, — сказала она. — У меня было много-много настоящих оргазмов. Какое облегчение после всех этих притворных! Ты, наверное, заметил, как я вскрикивала от удовольствия. Когда притворяешься, надо много стонать и вопить, чтобы убедить какого-нибудь идиота, что он доставляет тебе кучу удовольствий.
— Передай Дуэйну Ларсену благодарность от нас обоих, — сказал я.
Ее лицо скривилось в гримасе.
— Это что, просто шутка, Рик? Забавная. Можно слегка посмеяться: ха-ха-ха, да?
— Ха-ха-ха, — закрякал я.
— Это как-то задело твое драгоценнейшее мужское достоинство? — спросила она по-детски шепелявя. — Мой маленький расстроился из-за того, что получил бесплатно то, за что уже расплатился другой?
— Знаешь что, — сказал я ей с улыбкой, — ты слишком избалованная сука!
— Мне нужно бежать, — сказала она. — Надо успеть проявить любовь и сочувствие к нему, когда он очнется от похмелья с ужасной головной болью. Ты собираешься навестить Эдди Брауна?
— Думаю, да.
— Ты ведь не станешь упоминать моего имени? — Ее лицо вдруг приняло озабоченный вид.
— Как вам будет угодно, Гертруда, — заверил я ее.
— Спасибо, Эдгар.
Она нагнулась и быстро поцеловала меня в щеку.
— Надеюсь, в скором времени мы повторим наш душ вдвоем.
— В следующий раз не забудь помыть мне за ушами, — сказал я.
Все вокруг как-то поблекло с ее уходом. Я допил свой кофе и подумал о грядущем дне без всякого энтузиазма, потом зазвонил телефон.
— Рик? — В трубке зазвучал осипший, приглушенный и заговорщицкий голос. Конечно, это был не кто иной, как Мэнни Крюгер.
— Как дела, Мэнни?
— Этот рыжеволосый ублюдок, которого ты вырубил в баре вчера вечером, — сказал Мэнни, — он не знает, как меня зовут, да?
— Да.
— Я спрашиваю не потому, что боюсь, — поспешно добавил он. — Я справлюсь с ним без проблем. Ты же знаешь, что у меня синий пояс по каратэ.
— Черный пояс, — поправил я его автоматически.
— Да у меня все цвета есть. Я собирался вчера остаться и помочь тебе, но моя секретарша так перепугалась, что была готова, того и гляди, упасть в обморок, или что-то в этом роде.
— Естественно, Мэнни, — успокоил его я.
— Ты — мой лучший друг, Рик Холман. Ты всегда готов помочь и мне, и студии выпутаться из затруднительной ситуации. У нас нет секретов друг от друга, и мы полностью доверяем друг другу. — Он с чувством вздохнул. — Это прекрасно!
— Чего тебе надо?
— Я толкую о дружбе, а тебе кажется, что мне что-то надо! — возмутился он.
— Вот именно.
— Этот римейк «Горбуна из собора Нотр-Дам» с Дуэйном Ларсеном в роли, которую играл Лоутон, — сказал он. — Сегодня утром я все разнюхал, и никто на студии знать ничего об этом не знает!
— И что же из этого следует?
— Это просто глупые сплетни.
— Это останется между нами, — заверил я его.
На другом конце линии послышалось невнятное бормотание, и я повесил трубку. Через полминуты телефон зазвонил снова.
— Где мне найти Сильвию Мэдден? — спросил я сразу, как только поднял трубку.
— Сильвию Мэдден? — В голосе Мэнни зазвучали истерические нотки. — Кому нужна эта сука пособница? Когда мой лучший друг предает меня, вступая за моей спиной в грязный сговор, и таким образом лишает меня права знать, что происходит в моей собственной студии! Ты найдешь ее в Палисадесе. Даже могу дать тебе номер ее домашнего телефона, но не дам!
— Ради номера ее домашнего телефона я мог бы снять замок со своего рта.
— Ну так и сними, — сказал он примирительно, — и моя секретарша немедленно позвонит тебе и сообщит номер телефона.
— Я слышал это лично от матерщинника, — сказал я. — От самого Дуэйна Ларсена.
— Какая-то сволочь затевает здесь втайне от меня крупный проект. (Я почти что физически ощущал ход его мысли.) С кем Ларсен связан на студии?
