к чёртовой матери! – рявкнул он. Ещё двое полицейских появились в дверях комнаты для допросов, по-видимому привлечённые криками.
– Прошу прощения, – сказал Понтер.
– Просто убирайтесь. – Хоббс повернулся к Мэри: – Мы сами позаботимся о наших уликах, дамочка. А теперь сгиньте!
Глава 37
Мэри вышла из полицейского участка, кипя от ярости. Но она не сказала ни слова до тех пор, пока они с Понтером не сели в стоящую на парковке машину.
И только после этого она потребовала объяснений:
– Что это такое было?
– Прости, – произнёс Понтер.
– Теперь меня никогда не подпустят к этим образцам, – сокрушалась Мэри. – Господи, думаю, что он нас не арестовал только потому, что иначе ему пришлось бы расписаться в собственной тупости и признаться, что он сам дал нам улики.
– Я снова прошу прощения.
– О чём ты, чёрт возьми, думал?
Понтер молчал.
– Ну? Не молчи!
– Я знаю, кто изнасиловал Кейсер Ремтуллу и, предположительно, тебя тоже.
Мэри в полнейшем изумлении осела в водительском кресле.
– Кто?
– Твой коллега – я не могу правильно произнести его имя. Что-то вроде «Корнелеус».
– Корнелиус? Корнелиус Раскин? Да нет, это бред.
– Почему? Что-то в его внешности противоречит тому, что ты заметила в тот вечер?
После вспышки ярости Мэри всё ещё не могла отдышаться. Но гнев полностью исчез из её голоса, сменившись потрясением.
– Ну… нет. Ну, то есть да, у Корнелиуса голубые глаза – но у многих людей такие же. И Корнелиус не курит.
– Курит, – возразил Понтер.
– Я никогда не видела, чтобы он курил.
– Я почуял запах при встрече.
– Он мог быть в баре и пропитаться дымом.
– Нет. Запах был в его дыхании, хотя он, по-видимому, пытался замаскировать его каким-то веществом.
Мэри нахмурилась. Она знала нескольких тайных курильщиков.
– Я никогда не чувствовала от него запаха.
Понтер промолчал.
– Кроме того, – сказала Мэри, – Корнелиус не стал бы нападать на меня или Кейсер. В смысле, мы же коллеги и…
Мэри замолчала, и Понтер наконец не выдержал:
– И что?
– Ну, я-то считаю нас коллегами. Но он… он просто сезонный преподаватель. У него докторская степень – из Оксфорда, не кот начхал. Но всё, чего он смог добиться, – это позиция сезонного преподавателя: не постоянная должность и уж точно не бессрочный контракт. А Кейсер и я…
– Да? – снова сказал Понтер.
– Ну, я тоже женщина, однако Кейсер вообще вытянула счастливый билет в том, что касается шансов на бессрочный контракт в научной сфере. Она одновременно и женщина, и визуальное меньшинство[90]. Говорят, что на изнасилование толкает вовсе не сексуальное влечение, а жажда силы и власти. А Корнелиус наверняка чувствовал, что не имеет ни того, ни другого.
– Он также имел доступ к холодильнику для хранения образцов, – заметил Понтер, – и сам, будучи генетиком, разумеется, понимал, что женщина-генетик сделает первым делом в подобных обстоятельствах. Он знал, что должен отыскать и уничтожить любые свидетельства.
– Бог мой, – сказала Мэри. – Но… нет. Это всё косвенные улики.
– Они были косвенными, – сказал Понтер, – пока я не исследовал вещественные доказательства изнасилования Кейсер, хранящиеся в полицейском участке, где Раскин не мог до них дотянуться. Я запомнил его запах, когда мы встретили его в коридоре возле твоей лаборатории, и этот запах был на вещах Кейсер.
– Ты уверен? – спросила Мэри. – Ты абсолютно уверен?
– Я никогда не забываю запахи, – ответил Понтер.
– Бог мой, – снова повторила Мэри. – Что нам теперь делать?
– Мы можем сказать принудителю Хоббсу.
– Да, но…
– Что?
– Ну, мы не в твоём мире, – сказала Мэри. – Здесь нельзя потребовать от кого-то предоставить алиби. В том, что ты сказал, нет ничего такого, что позволило бы полиции потребовать от Раскина образец его ДНК. – Он больше был не «Корнелиус».
– Но я могу засвидетельствовать, что его запах…
Мэри покачала головой:
– Не существует прецедента принятия подобных показаний судом, даже в качестве версии. Даже если Хоббс тебе поверит, он не сможет на этом основании вызвать Раскина на допрос.
– Этот мир… – с отвращением сказал Понтер.
– Ты абсолютно уверен? – спросила Мэри. – У тебя нет ни тени сомнения?
– Тени сомне?.. А, понял. Да, я абсолютно уверен.
– То есть у тебя не просто нет обоснованных сомнений, – не отставала Мэри. – У тебя вообще нет в этом сомнений?
– У меня вообще нет сомнений.
– Никаких?
– Я знаю, что у вас маленькие носы, но мои способности совершенно заурядны. Любой представитель моего вида и многих других видов способен на такое.
Мэри задумалась. Собаки определённо умеют различать людей по запаху. Так что у неё нет серьёзных причин считать, что Понтер ошибся.
– Что мы можем сделать? – выдохнула она.
Понтер молчал довольно долго. Наконец, он сказал очень тихим голосом:
– Ты говорила, что не сообщила о преступлении, потому что боялась того, как с тобой будет обращаться ваша судебная система.
– И что с того? – резко спросила Мэри.
– Я не хотел тебя злить, – сказал Понтер, – я просто хочу убедиться, что правильно тебя понял. Что бы было с тобой и твоей подругой Кейсер, если бы началось расследование?
– Ну, даже при совпадении образцов ДНК адвокат Раскина мог бы попытаться доказать, что Кейсер и я согласились на секс.
– Ты не должна была через это проходить. – Понтер покачал головой. – Никто не должен.
– Но если мы ничего не сделаем, Раскин нападёт снова.
– Нет. Не нападёт.
– Понтер, ты ничего не можешь сделать.
– Отвези меня в университет.
– Понтер, нет. Нет! Я не повезу.
– Если ты не отвезёшь меня, я пойду пешком.
– Ты даже не знаешь, куда идти.
– Хак знает.
– Понтер, это безумие. Ты не можешь просто так убить его!
Понтер тронул себя за плечо там, куда попала пуля.
– Люди этого мира убивают друг друга всё время.
– Нет, Понтер, я тебе этого не позволю.
– Я должен не дать ему совершить насилие снова, – сказал Понтер.
– Но…
– И даже если тебе удастся остановить меня сегодня или завтра, это не может продолжаться вечно. В какой-то момент я ускользну из-под твоего контроля, вернусь в кампус и устраню проблему. – Взгляд его золотистых глаз упёрся в Мэри. – Единственный вопрос – случится это до или после того, как он нападёт снова. Ты правда хочешь задержать меня?
Мэри на мгновение прикрыла глаза и сильнее, чем когда-либо в жизни, прислушалась к голосу Господа, пытаясь узнать, собирается ли Он вмешаться. Но Господь молчал.
– Понтер, я не могу тебе этого позволить. Я не могу позволить тебе хладнокровно убить. Даже его.
– Его нужно остановить.
– Пообещай мне, – сказала Мэри. – Пообещай мне, что ты не станешь этого делать.
