Часы на столбе показали, что половина одиннадцатого уже наступила. Оторвав взгляд от квадратного циферблата, Капитан заметил среди черных и белых фигур какие-то подозрительно знакомые красные полосы… Так и есть. Пятеро монахов Катассы, опираясь на длинные посохи, приближались с противоположной стороны площади. Между ними и бандитами бурлила черно-белая свадьба. Жених и невеста, окруженные друзьями, уже орошали мраморные плиты пенящимся шампанским, а их сопровождающие, открывая запотевшие бутылки, стремились попасть пробками в голубей, облюбовавших кудрявую мраморную голову.
— Давай! — и Капитан легонько толкнул Боцмана.
— Это точно они?
— А с какой радости монахам-лентяям прогуливаться по Пушкарю? Точно.
Глушители уже были привинчены к стволам. Бандиты отскочили за каменный парапет скамейки и, прицелившись, выстрелили прямо сквозь расфуфыренную толпу. Пули нашли свои цели — два монаха упали, нелепо взмахнув посохами. Бритые продолговатые лбы приобрели лишние отверстия, поэтому никаких контрольных выстрелов здесь уже не требовалось. Трое оставшихся моментально выхватили из широких рукавов каких-то зверушек… Каких-то? Лемуры! Но как лемуры будут работать в этом мире, ни Боцман, ни Капитан даже не догадывались.
Острые лучи срезали верхушки кустов в полуметре от плеча Капитана. Хуже того: срезанной оказалась часть каменного парапета. Позади раздался металлический скрежет — автомобили тормозили перед инкассаторским броневиком, который неожиданно оказался разрезан пополам.
Лемуры в этом мире работали круто.
Вся эта перестрелка произошла в тишине, точнее — под веселый гомон свадьбы и хлопки вылетающих пробок. Но увидев, как вдруг повалились двое мужиков, а другие что-то резко достали и прицелились, телохранители жениха моментально открыли огонь. К ним присоединились все гости, имевшие оружие. К красным полосам на белоснежных балахонах добавились красные пятна — словно в красно-белом мире вечного отдыха расцвели маки самой Катассы. Монахи полегли под массированным огнем.
— Атас! — Визгливо вскричал жених, отпихивая невесту и устремляясь к своему «Мерседесу», — Менты! Ща повяжут! Рвем отсюда!
Возникла небольшая паника. Свадебные черно-белые фигуры заметались, словно чья-то гигантская рука, решив закончить ставшую неудачной партию, разом смахнула с доски все шашки. Дамы бежали к машинам, господа для острастки постреливали в воздух.
Еще до того как свадебная кавалькада рванула с места, площадь перед памятником совершенно опустела. Кто-то все-таки не забыл прихватить невесту, и теперь рядом с бронзовым изваянием лежали лишь пять трупов и букет орхидей. Мимо, стреляя по уносящимся «мерсам», пронеслась группа муниципалов. Сразу десяток милицейских машин с мигалками вырулили с Петровки и помчались в погоню.
Бандиты в своих камуфляжных костюмах вполне могли сойти за представителей власти, чем и воспользовались. Не торопясь, они вышли из своего укрытия и направились к убитым. Капитан с Боцманом подобрали заснувших лемуров, сунули за пазуху. Когда Капитан уже поднимал дипломат, на мостовой возникли тупые носы ментовских ботинок. Капитан выпрямился. Площадь запрудили менты.
— Кто такие? — Спросил один из них, судя по погонам — старший лейтенант.
— Подполковник Федин. ГРУ. — Капитан взмахнул перед носом муниципала водительскими правами. — Доложите обстановку.
Пока старлей косноязычно пытался связать фразу более чем из трех слов, бандиты лихорадочно пытались сообразить, как им выпутаться из этой ситуации. Наконец, когда мент окончательно проиграл борьбу с русским языком, Капитан взял инициативу в свои руки и поманил лейтенанта:
— На два слова.
— Слушаю вас. — Шаблонные фразы получались у муниципала лучше всего.
— По нашим сведениям здесь произошла ликвидация мексиканского агента, торговавшего ядерными технологиями. В этом чемоданчике, — Капитан потряс тяжелым дипломатом, — находятся сверхсекретные сведения. Я его конфискую. И не вздумайте вносить его в протокол. Остальное — как обычно. Все ясно?
— Так точно! — Вытянулся муниципал.
— Вольно. — Разрешил бандит и, поманив Боцмана за собой, смело направился к своему «Саабу».
— Ну, лихо ты его уболтал! — Восхищался толстый бандит, — Прям Циерон! Откуда у тебя такие способности взялись?
— А ты забыл, как мы язык хавали?
— Так это от него!? — Изумился Боцман. — И чего, я теперь любую бабу снять смогу?
— А ты попробуй…
— Эй, девушка, — Боцман обратился к проходившей мимо наштукатуренной телке, — пошли в койку!
— Двести, — ответила та.
— Получилось! — Как ребенок обрадовался Боцман. — А на халяву?
— Можно и на халяву… — согласилась проститутка.
— Ладно, мой друг пошутил. — Капитан повлек возбужденного коллегу к машине. — У него сегодня еще куча дел. Некогда.
Девица пожала плечами и продолжила прогулку.
Дипломат оказался набит платиновыми слитками — компания «Авторун», видать, решила не связываться с банковскими структурами и выплатить долг налом. Опять не получилось, однако!
— И чего мы шефу скажем? — Боцман тревожно ерзал не переднем сидении.
— Не гони волну. — Капитан на секунду отвлекся от дороги и подмигнул напарнику. — Неужели ты не въехал, что он теперь проглотит любую пургу?
— Как бабы? — Догадался бандит.
— И как они тоже… Только ты лучше молчи, когда я буду с хозяином базарить.
Боцман недовольно скривился. Он-то уже хотел убедить шефа назначить его, Боцмана, начальником охраны… Нет, начальником начальников… Или даже — начальником самого шефа?..
Но Кэп не допустит, скотина. Все загребет под себя.
ГЛАВА 3
— Они напали на нас! — Капитан буквально ворвался в кабинет Нуфнира. В первый момент все было словно в черной мгле. Но через мгновение мгла исчезла, кабинет приобрел свои знакомые скупые очертания: голубые обои, книжная полка, массивная фигура шефа за столом — аккуратный пробор, строгий черный костюм. Но Капитан мог поклясться, что за миг до этого на шефе был парик и бархатный камзол. Впрочем, пиджак, камзол… Лишь бы сработал язык Ру-Бьек.
— Как? — сухо спросил дракон. — Подробности.
— Их было пятеро. Монахи. Мы стоим, ждем, а там свадьба. Братан женится. Ну, натурально, народ при стволах.
Капитан пересказал все, что было, умолчав только о двух монахах, убитых с самого начала. Получилось, что монахи стреляли первыми, после чего их загасила свадебная толпа.
— И никакого чемоданчика при них не было. — Закончил Капитан свое повествование.
— Ой, шеф, а разрешите нам денек отдохнуть? — Встрял Боцман. — Столько нервов! Такая усталость! Я просто с ног валюсь!
— Ну… — хозяин проговорил это с видимым нежеланием, — отдыхайте. Но завтра чтоб были. Я теперь сам хочу на разборку съездить! Сам!!! Вот Нифнир, вот ящерица… — Хозяин оскалился, выпустив изо-рта облако зеленоватого дыма, потом заметил все еще стоявших навытяжку Капитана и Боцмана. — Вон!!!
— Ну, Кэп, — Боцман плотоядно потирая руки спускался по лестнице, — какие у нас планы?
— План у нас может быть только один — оторваться.
— Тогда — в кабак!
Ближайший ресторан находился в соседнем с конторой здании. Капитан и Боцман там часто куролесили, но куролесили в меру. А сегодняшний отрыв, решили они, должен будет проходить по полной программе, с битьем посуды, зеркал и морд. Поэтому, поймав частника и без труда уговорив мужика бесплатно довезти их до Метрополя, бандиты слегка расслабились перед предстоящими подвигами. Но ресторан оказался закрыт.
— Спецобслуживание, — буркнул квадратный секьюрити в смокинге, обводы которого не могли скрыть ни бронежилет, ни кобуру под мышкой.
Боцман хотел уже было применить силу, но Капитан прикоснулся к локтю коллеги и напомнил:
— Мы только начинаем. Не заводись пока. — И, хмуро вперившись в глаза охранника, внятно проговорил:
— Мы свои.
— Так сразу бы и сказали. Но… Без галстуков нельзя.
— Сейчас у тебя будет галстук! — Не выдержал Боцман. — Какой хочешь: пеньковый, или из нейлонового шнура? Он в могиле не разлагается!..
Секьюрити опешил:
— Я… А у меня уже есть галстук! Бабочка…
В итоге бандиты-таки попали в ресторан, но теперь под их камуфляжками были надеты на голое тело черные галстуки, выданные сговорчивым секьюрити.
В зеркальном зале гуляла свадьба. Рыцари сразу узнали братву, которая разобралась сегодня с нерасторопными монахами. Но народа здесь было не в пример больше, чем на площади перед памятником. «По этапу, по железной дороге…» — наяривал оркестр. Седые скрипачи и виолончелисты старательно пилили струны, сохраняя свое монументальное достоинство: музыканты уже давно свыклись с высокой, напоминающей тюремную, стеной, которая отделила их от Моцарта и даже от Оффенбаха. Возле эстрады вальсировали парочки. Прочая публика разбилась на кучки и во всю пользовалась фуршетными столами, которые прогибались под многоэтажной тяжестью спиртного и закусок.
