немецкие…
— Да, — вмешался в разговор Галактион Гелашвили, — меньшевики очень храбры, когда ведут войну против крестьян, а не против турок!
— С Турцией получилось так, — возразил Гиго Тавадзе, — потому что наше правительство не знало, как ему быть: вести войну с внешними врагами или подавлять восстания внутри страны.
Гелашвили не сразу нашелся, что ответить. На помощь ему пришел Вано Махатадзе, знавший, что Гиго махровый меньшевик.
— Вы, меньшевики, — начал он сразу горячо, — обрекли рабочих на голод и кабалу, вы обманули крестьян, которые так и остались без земли, а теперь удивляетесь и спрашиваете: почему рабочие и крестьяне против вас? Вы оторвали грузинский народ от русского народа, вы подписали в Поти постыдное соглашение с Германией, по которому Грузия превратилась в германскую колонию. Вы отдали немцам все — и наши железные дороги, и наши природные богатства…
— А все вышло так потому, — перебил его Гиго Тавадзе, — что вы, большевики, занимались только анархией и восстаниями. Наш народ вынужден примириться с господством немцев в надежде, что они наконец установят порядок.
— Устанавливают уже! — рассмеялся Махатадзе. — Помогают вам, меньшевикам, расстреливать крестьян и заботиться о помещиках, чтобы никто их не трогал, чтоб жилось, как в царские времена. Вы хорошо знаете, что вашу, меньшевистскую, власть народ не хочет признавать. Он ненавидит ее. Вот почему вы держитесь за Германию. Вы готовы уцепиться за кого угодно, лишь бы заставить народ повиноваться вам.
— Правильно! Правильно! — раздались голоса из толпы.
— Независимость, о которой кричат меньшевики, — обратился Вано Махатадзе ко всем собравшимся, — это обман! Они защищают независимость богачей, помещиков и тунеядцев!
— Неужели вы ожидали сочувствия народа, у которого в результате вашего господства нет ничего, кроме голода, нищеты и расстрелов? — добавил Нико Гоциридзе, обращаясь к Гиго Тавадзе и его единомышленникам.
— Я вот воевал против турок, — вставил Галактион Гелашвили. — А что, спрашивается, получил за это? Как был без земли, так и остался без земли, без хлеба. Семьи наши с голоду помирают…
2
Спор возле читальни принимал все более острый характер. Одни сидели на длинной скамейке, другие продолжали стоять. В это время из духана, приютившегося на противоположной стороне площади, вышел высокий мужчина, одетый в черкеску и шелковый архалук. Дойдя до середины площади, он остановился у колодца и стал прислушиваться к спору. Затем вытаращил пьяные глаза, улыбнулся, поправил на голове папаху и, ловко заложив язык между губой и зубами, издал такой пронзительный звук, что студенты, стоявшие у читальни, от неожиданности вздрогнули.
Звук повторился несколько раз.
— Тройной итальянский дает! — кричали духанщики. — Браво, Ясон!
Высокий мужчина медленно направился к читальне.
— Ясон Джанджгава пьян. Что бы он ни говорил сейчас, не перечьте ему, иначе он такое задаст… — предупредил Гиго товарищей.
Ясон был сыном купца. Окончив коммерческое училище в Тифлисе, он поехал в Москву для получения высшего коммерческого образования. Но там занимался только кутежами и года через два возвратился в деревню. Он свел дружбу с карисмеретскими бездельниками и дебоширами, любившими его за хулиганство, за щедрость, за то, что душа у него нараспашку, и еще за то, что он знал много смешных стихов.
Ловко перепрыгнув через канаву, Ясон подошел к притихшим студентам и гневно нахмурился.
— Думает, к чему бы придраться, — шепнул Гиго стоявшему рядом Бидзина Шарабидзе и улыбнулся.
— Чего смеешься, оборванец! — крикнул на него Ясон и принялся крутить свой длинный ус.
— Откуда ты взял, что я смеюсь? — стал оправдываться Гиго, у которого от страха мороз пробежал по коже.
— Плевать я хотел на то, что ты студент! — продолжал задираться Ясон. — Я тоже был студентом, и раньше тебя. Студент? Подумаешь! А какой толк, если башка пустая?!
— Правильно, Ясон, — предпочел не возражать Гиго.
— А если правильно, то чего вы тут, в деревне, треплетесь насчет всяких социализмов и капитализмов? Кто вас, выродков плюгавых, об этом просит? Какое ваше дело — совать нос в мировые дела?!
— Правильно, Ясон, — снова согласился с ним Гиго.
— Или вы думаете, что я меньше вас понимаю в политике? Считаете, что моя голова хуже ваших? Однако, видите, молчу, не суюсь, куда не следует соваться… Лягушки несчастные, смотрите-ка, как расквакались! Лучшего места, чем карисмеретский базар, не нашли для решения судеб мира?!
— Правильно, Ясон, у тебя голова, конечно, умнее наших…
— А у тебя не голова, а выдолбленная тыква. Напялил на нее студенческую фуражку, а того не соображаешь, что перед знакомыми ее нужно снимать.
— Правильно…
— Поди сюда! — заорал вдруг Ясон и весь побагровел.
Маленький, щуплый Гиго сделал несколько нерешительных шагов и предстал перед рассвирепевшим богатырем. Тот взял его своей громадной рукой за подбородок и задрал ему голову.
— Кого ты разыгрываешь тут, обезьяна несчастная? Заладил одно — «правильно» да «правильно». Думаешь, я тебе верю, паршивец ты этакий?..
Ясон схватился за широкий кинжал и наполовину вытянул его из ножен. Гиго от страха чуть было не стал перед ним на колени.
— Ясон, друг мой, — взмолился он, — неужели ты на меня подымаешь кинжал?
Ясон презрительно взглянул на побледневшего, дрожащего студента и вложил кинжал в ножны.
— Вот это действительно, — процедил он, улыбаясь, — правильно, не стоит пачкать кинжал о такую обезьяну, как ты!
Вокруг поднялся хохот.
— Сумасшедший он, этот бездельник, — сказал про Ясона Галактион Гелашвили.
3
Через некоторое время на площади появились четыре милиционера. Остановившись недалеко от читальни, они о чем-то стали переговариваться, то и дело поглядывая на Галактиона. Наконец подошли к нему и предложили сдать оружие. Уйти от них было нелегко. Однако, недолго думая, Галактион схватил двух милиционеров за шеи, стукнул их лбами, столкнул в канаву, и, быстро повернувшись, вытащил из кобуры наган.
Два других милиционера предпочли скрыться в толпе. За ними затрусили и выкарабкавшиеся из канавы. Но тут появились еще два милиционера, сопровождавшие какого-то человека в солдатской форме. Они кричали на него, толкали в спину. Галактион и Ражден остановили милиционеров, отняли у них оружие и освободили арестованного. Из парикмахерской вышли солдаты Георгий Абесадзе и Ермолай Паикидзе.
Через некоторое время на базарной площади была уже вся карисмеретская милиция — человек пятнадцать — во главе со своим начальником Элизбаром Бакрадзе. Неизвестно как и откуда появились еще четыре солдата, вооруженные винтовками, а за ними, тоже с оружием в руках, крестьяне. Тревога охватила площадь. Торговцы стали поспешно закрывать лавки. В одной из них укрылись Иона и студент Гиго. Вано Махатадзе, Нико Гоциридзе и Корнелий продолжали стоять около читальни.
Галактион смело подошел к начальнику милиции и направил на него наган.
— Снимай оружие! — крикнул он.
Положение Бакрадзе было незавидным. Крестьяне, укрывшись за каменными стенами лавок и деревьями,
