крайней мере, при помощи магии.
– Я знаю. – Слова вырываются из меня прежде, чем я успеваю их как следует обдумать.
– Знаешь?
Щеки пылают огнем, когда я киваю.
– Я хотела тебя поцеловать.
Он едва заметно наклоняет голову.
– Как ты можешь быть так уверена в этом?
Я неосознанно наклоняюсь в его сторону.
– Потому что я все еще хочу тебя поцеловать.
Я почти уверена, что слышу, как у него перехватывает дыхание. Взгляд Кево скользит к моим губам, и его пальцы обвиваются вокруг моих еще крепче. Мое сердце начинает биться быстрее, когда он наклоняется целует меня в уголок рта так легко, что это похоже на касание крыльев бабочки. Губы Кево едва дотрагиваются до моих, и все же чувства, которые при этом будоражат мое тело и душу, просто невообразимы.
С тихим вздохом я наклоняюсь к Кево и свободной рукой обнимаю его за шею. Мои веки, затрепетав, закрываются, когда он высвобождает свои пальцы из моих и обвивает рукой мою талию. Губы Кево снова касаются моих, но на этот раз поцелуй и вполовину не такой невинный, каким был предыдущий. Наши губы сливаются в таком яростном порыве, будто друг для друга мы – кислород, без которого просто нельзя дышать.
Может, сказалось напряжение, которое вырывается из моего тела, как воздух из воздушного шарика. Может, это и есть все те чувства, которые я запрещала себе испытывать. Но чем бы это ни было, я придвигаюсь к Кево ближе и нетерпеливо отвечаю на его поцелуй.
На миг время вокруг нас словно останавливается. Потом Кево выпрямляется, ни на секунду не теряя контакта с моими губами, мягко толкает меня назад, пока я не ложусь на маленький диванчик спиной, и накрывает мое тело своим. Мы едва соприкасаемся, потому что я по-прежнему завернута в толстое одеяло, но этого достаточно, чтобы из моей головы исчезли все мысли. Единственное, о чем я еще могу думать, то, что мы здесь вместе и совершенно одни. Никто не может нам помешать.
Кево опирается на руки локти по обе стороны от моей головы, чтобы не навалиться на меня всем своим весом, а мне хочется сказать ему, чтобы он перестал это делать. Я хочу чувствовать Кево. Каждый сантиметр моей кожи буквально пылает, и я хочу чувствовать его столько, сколько только смогу получить.
Я снова прижимаюсь к Кево, зарываюсь пальцами в его волосы. С его губ срывается звук, грубый и одновременно бесконечно нежный. Мурашки расползаются по всему моему телу, и моя кожа внезапно кажется какой-то гиперчувствительной. Ткань халата становится какой-то грубой, губы Кево – чуть ли не обжигающими, а давление его тела на мое – интенсивнее.
Как раз в тот момент, когда я пытаюсь освободиться от проклятого одеяла, Кево издает сдавленный звук и рывком отступает назад. Я открываю глаза и сажусь на диване, готовая увидеть, как в дверь врывается куча последователей сезонных Домов с факелами наперевес.
– В чем дело? – хрипло спрашиваю я, поспешно стягивая вместе полы халата, которые немного разъехались.
Кево смотрит на меня.
– Ты лишила меня энергии, – говорит он с упреком и раздражением в голосе. – У меня кружится голова.
Я хмуро отвечаю на его взгляд.
– Нет, не может быть.
– Да. – Он поднимает брови. – Все произошло так же, как в прошлый раз.
Кровь отливает от моего лица:
– Я не хотела этого. Я даже не заметила.
– Серьезно?
Я утвердительно трясу головой. Да, я чувствую себя лучше. Какой-то окрыленной, бодрой и уверенной. Но разве не таким должен быть эффект от подобного поцелуя?
– Извини, – смущенно бормочу я. – Я… была… не знаю, думаю, я просто отвлеклась.
Растерянное выражение на лице Кево превращается в почти довольную улыбку.
– Приятно знать, что я так на тебя влияю.
Я бросаю на него сердитый взгляд:
– Не смешно. Я чувствую себя вампиром.
– Ну, если ты собираешься выступить в роли Эдварда Каллена, – говорит он, смеясь, когда я закатываю глаза, – то мне тогда придется быть Беллой. Так что давай лучше оставим это сравнение.
Все еще смущенная, я сажусь в углу дивана как можно дальше от Кево.
– Мне кажется достаточно странным, что ты знаешь их имена.
– У меня есть сестра, – говорит он, как будто это все объясняет, и устало садится.
При виде того, как парень при этом опирается на спинку стула, я мечтаю прямо сейчас провалиться сквозь землю. Кево, кажется, не злится, но это не меняет того факта, что я только что пыталась высосать из него жизнь, пока мы целовались друг с другом. Будто я проклята.
Конечно, я и раньше целовалась с парнями, но сейчас все было по-другому, как-то чувственнее и сильнее.
И я все испортила.
Когда боль становится силой
Когда мы на следующее утро собираем вещи, атмосфера между нами царит странная. Кево, похоже, не держит на меня зла, но он до сих пор ни словом не упомянул о поцелуе и не подает вида, что хочет его повторить. Когда вчера он сказал, что переночует на диване, чтобы я могла занять кровать, я согласилась. Одна часть меня этому обрадовалась, другая же задалась вопросом, не является ли это плохим знаком. В конце концов, мы вполне могли бы спать в одной постели. Возможно, он просто боялся, что я снова воспользуюсь его энергией во сне. Возможно, я снова воспользуюсь его энергией, пока он спит, но эта мысль слишком постыдна, чтобы ее рассматривать.
Не то чтобы я задавалась вопросом, может ли между мной и Кево быть что-то серьезное. Сейчас мы в лучшем случае находимся между апокалипсисом и войной, и это не лучшее время для завязывания отношений. Тем не менее я почему-то ждала, что этот поцелуй что-то изменит между нами. Но Кево ведет себя как всегда: саркастично и слегка отстраненно, будто и вовсе ничего не произошло. Или, может быть, он действительно беспокоится, что в следующий раз я случайно убью его или украду его энергию и он потеряет сознание. Это, конечно, может сбить весь настрой.
– Итак, – спрашиваю я, взваливая на плечи рюкзак, который Кево оставил в хижине. – Каков наш план? – Когда я выхожу следом за ним на улицу, то на миг замираю. Все вокруг утопает в белом пушистом снегу толщиной не менее сорока сантиметров. – Ого!
Кево мрачно кивает:
– Нужно завершить зиму.
Тут я не могу с ним не согласиться. Ничего хорошего для природы в этом нет.
– Что мы теперь будем делать? – снова спрашиваю я, нерешительно оглядываясь вокруг. Мимо рука об руку проходит пара, но, похоже, почти не обращает на нас внимания.
– Сядем на паром до материка, это не так заметно, как плыть на лодке, – отвечает он, указывая на указатель к причалу, расположенный справа от него. – Потом отправимся в Гетеборг.
– В Гетеборг? – хмуро спрашиваю я. – А что мы забыли в Швеции?
– У Катарины там
