не придется выбирать ни одну сторону. Мы – план С.
Я скрещиваю руки на груди.
– Хорошо. Тогда давай сделаем это. Здесь и сейчас.
– Это не так-то просто. Сначала нам нужен амулет.
– Тогда найди его и возвращайся, – невозмутимо отвечаю я.
Выражение его лица становится почти умоляющим.
– Я не оставлю тебя здесь. И повстанцы, которые придерживаются мнения Уилла и Элии, – теперь, наверное, уже почти все они, – и сезонные семьи попытаются использовать тебя в своих целях. Если мы уйдем вдвоем, то нам, возможно, удастся ускользнуть. Вдвоем мы не будем так сильно бросаться в глаза.
Я открываю рот, собираясь возразить. Я хочу сказать Кево, что моя семья защитит меня и позаботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Но слова застревают у меня в горле. Потому что, если честно, я понятия не имею, как они себя поведут.
– Я не могу просто взять и пойти с тобой, – нерешительно говорю я. – Моя семья…
– Твой дед станет уговаривать тебя, Блум. В крайнем случае – заставит. Так же, как и все другие Мастера сезонных Домов. Ты прекрасно это знаешь, Блум. Подумай об этом. Если ты посмотришь мне в глаза и скажешь, что тебе лучше вернуться в этот бункер, запереться в своей комнате и лечь в кровать, сложив руки за головой, – тогда я уйду и ты никогда больше меня не увидишь.
Этим Кево вырывает ветер из моих парусов и, уверена, прекрасно об этом знает. Меня втянули в этот хаос, но если сейчас я решу не вмешиваться, то буду ничем не лучше тех членов семьи, что спокойно стоят в стороне и наблюдают, как повстанцы снова терпят поражение.
– Я не могу вот так просто пойти с тобой, – говорю я снова, но уже не так решительно. – Мама будет волноваться.
– Мы сообщим твоей маме, что с тобой все в порядке. Обещаю тебе.
– Позволь мне пойти и попрощаться с ней.
Его лицо принимает жалостливое выражение.
– Если ты сейчас вернешься домой, то уже не выйдешь. Ты либо идешь со мной, либо нет. Решай.
– И что потом? – спрашиваю я со смесью вызова и отчаяния. – У тебя есть план дальнейших действий?
В глазах Кево читается решимость, которой я искренне завидую.
– Мы закончим эту войну еще до того, как она начнется. Потом ты сможешь вернуться и зажить своей прежней жизнью. В глубине души ты и сама знаешь, что это правильно.
И я действительно это знаю. Уже во время разговора с мамой я поняла, что нужно что-то предпринять. Без моей семьи. Я люблю ее, она – мой дом, но я не разделяю взглядов своих родственников. И уж тем более не хочу оказаться на их стороне, когда они будут сражаться с Кево и его группой.
Со стоном опускаюсь на камень.
– Как все это могло зайти так далеко? – тихо спрашиваю я. – Я же просто хотела покончить с этим дурацким балом.
Какое-то время Кево молча смотрит на меня, затем садится передо мной на корточки, заглядывая мне в лицо:
– Мне очень жаль. Если бы я тогда знал, что ты… Мне очень жаль, правда. Мы все исправим.
Я сухо смеюсь:
– Мы? Мне правда не хочется себя принижать, но тебе стоило бы получше выбирать себе союзников.
– А я вот так не думаю. – Кево снова тянется к моей руке, и на этот раз я не убираю ее. Может, это глупо и наивно, но я его не боюсь. У этого парня были десятки возможностей убить меня или использовать в своих целях, если бы он захотел. Конечно, существует вероятность, что он просто хочет заставить меня пойти с ним добровольно и что на материке нас будут ждать его друзья. Но это риск, на который я готова пойти. Потому что если я вернусь в Дом, есть вероятность, что моя семья меня уже не отпустит.
– Неделя, – слышу я свой голос, хотя до сих пор до конца не верю, что соглашаюсь пойти на это. – У тебя есть одна неделя на то, чтобы найти амулет и вернуть меня домой. Потом я уйду.
Довольная улыбка расплывается по лицу Кево.
– Согласен.
Еще какое-то время мы с Кево спорим о том, что лучше – подождать и уйти под покровом ночи или сбежать прямо сейчас, прежде чем моя мама или кто-то еще из Зимнего Двора начнет меня искать. В конечном итоге решаем уходить сразу. Кево хотел дождаться темноты, но я не хочу сидеть, как жертвенный агнец, дожидаясь, когда семья меня найдет. Не знаю, что бы со мной сделали, если бы поймали в кустах с одним из повстанцев Ванитас. Даже думать об этом не хочу.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, когда Кево отодвигает низко висящую ветку и ведет меня вглубь леса.
– Там моя лодка, – тихо отвечает он, то и дело внимательно оглядываясь по сторонам. – Нелегко было найти место, где они не смогут нас увидеть.
Я хмурюсь. Вообще-то это не должно было доставить проблем. Остров почти не контролируется, потому что окружен защитными заклинаниями и тому подобным, чтобы помешать любопытным туристам и другим посторонним людям совершать экскурсии по острову. Теоретически чары не должны пропускать и последователей других сезонов, но к Ванитас это, очевидно, не относится. Интересно, знает ли об этом дед или он попросту настолько высокомерен, что думает, будто никто из них сюда не сунется?
Через несколько минут лес, наконец, расступается, и я снова слышу, как волны яростно бьются о каменные скалы. Когда мы покидаем укрытие деревьев, мне сразу становится понятно, где мы находимся. Остров не очень большой, но в детстве нам вбивали в голову, что от этого места нужно держаться подальше. Здесь лес резко заканчивается, освобождая место для крутого склона, и местность довольно неровная. Один неверный шаг – и ты уже в воде, а потом тебя течением отбрасывает к скале.
Осторожно делаю несколько шагов вперед и заглядываю за край обрыва. Примерно два метра вниз, острые скалы, выступающие из воды, и волны, разбивающиеся о камни. Если я сейчас упаду, то наверняка умру. Не очень-то обнадеживает.
– А где твоя лодка? – содрогнувшись, спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. Если Кево действительно оставил ее здесь, то она уже наверняка лежит на дне фьорда, размолотая в щепки.
– Пошли. – Он берет мою руку и тянет меня дальше. Присмотревшись, я обнаруживаю естественную каменную лестницу, ведущую вниз, к воде. – Там, внизу, есть небольшая пещера. В ней мы сможем подождать, пока стемнеет, а потом отплыть на соседний остров. Должно получиться.
Когда Кево направляется к лестнице, я вырываюсь из его хватки, останавливаюсь и демонстративно стою на месте. Я поднимаю обе брови, когда парень с вопросительным выражением на лице поворачивается ко мне.
– В чем дело?
– Убери барьеры, – говорю я.
– Что?
– Я пойду
