на небольшой кемпинг. Парень целеустремленно лавирует среди автомобилей и домиков, пока, наконец, не останавливается перед небольшой деревянной хижиной, принимаясь рыться в кармане брюк. Когда Кево вытаскивает ключ, я хмурюсь:
– Ты снял домик?
Несмотря на темноту, я понимаю, что он ухмыляется.
– Лучше быть подготовленным.
Качая головой, я наблюдаю, как Кево отпирает дверь, и вхожу в домик следом за ним. Он небольшой, но довольно практичный и уютный. Внутри всего одна большая комната и дверь, которая, скорее всего, ведет в туалет. Центральную зону занимает узкая мини-кухня и стол с двумя стульями, слева находится двуспальная кровать, а справа – небольшой диван со множеством подушек.
– Мило, – комментирую я, опускаясь в одно из кресел.
Кево задергивает клетчатые шторы и зажигает маленькую газовую плиту в углу комнаты, за что я ему бесконечно благодарна. У меня такое чувство, что никогда больше не смогу согреться.
– Как долго мы тут пробудем? – спрашиваю я, снимая обувь и поворачиваясь на стуле так, чтобы ноги были как можно ближе к плите. – Не думаю, что здесь так уже безопасно.
– Всего одну ночь. – Кево оглядывается на меня через плечо, а потом открывает маленький холодильник и изучает его содержимое. При одной только мысли о еде мой желудок призывно урчит. – Вообще-то я хотел сразу отправиться в город, но сейчас слишком темно. Мы либо заблудимся, либо привлечем очень много внимания. Завтра двинемся дальше.
– Завтра они будут искать меня, – напоминаю я. – Уйти будет непросто.
– Мы справимся.
Я не особо разделяю его оптимизм, но пока отбрасываю мысли о завтрашнем дне. И поскольку мне до сих пор все еще ужасно холодно, несмотря на жар от огня плиты, я быстро прыгаю в душ, пока Кево готовит сырные тосты на маленькой сковороде. Насадка для душа висит прямо над унитазом, поэтому маленькая ванная комната скорее похожа на душевую кабинку, что не очень-то удобно, но зато тепло. Чуть позже я, снова почувствовав себя человеком, возвращаюсь в гостиную с полотенцем на голове, закутавшись в толстый халат. Кево тем временем накрыл маленький кофейный столик и расстелил на диване несколько одеял. Взирая на всю эту сцену, я невольно поднимаю брови.
Кево слегка откашливается и, кажется, даже немного краснеет.
– Я подумал, что тебе, наверное, холодно. К тому же диван уютнее. Чем стулья.
– А разве я что-то сказала? – отвечаю я и, плотнее запахнув халат, плюхаюсь на диван. Он ярко-красного цвета и по консистенции напоминает маршмеллоу, так что подняться с него будет той еще проблемой.
Кево садится на некотором расстоянии от меня и протягивает мне тарелку. Только сделав первый укус, по-настоящему понимаю, насколько была голодна. Я съедаю три тоста и только тогда со вздохом откидываюсь назад, готовая вот-вот впасть в кому от обжорства.
– Все в порядке? – спрашивает Кево, опускаясь на подушки рядом со мной.
Я медленно киваю:
– Насколько это возможно, я полагаю.
– Ты права, – искоса смотрит он на меня. – Сейчас все довольно хаотично, правда?
Я сухо смеюсь.
– Это преуменьшение года.
Кево вытягивает руки над головой и хрустит суставами, отчего я содрогаюсь всем телом. Терпеть такое не могу.
– Каково это вообще, расти в Зимнем Дворе? – внезапно спрашивает он. – Я даже не могу себе это представить.
– Что именно?
Кево пожимает плечами.
– До сих пор я встретил только двоих Мастеров, но ни один из них не показался мне по-настоящему… дружелюбным. Они больше напоминают директоров очень строгого интерната.
Я невольно смеюсь.
– Похоже на то. Хотя я не очень удачный пример для описания жизни в Зимнем Дворе. До недавнего времени у меня не было никаких способностей, а мой отец был самым обычным человеком, который бросил нас с мамой еще до моего рождения. Я никогда не была частью всей этой шумихи вокруг сезонов и прочего.
Взгляд Кево едва заметно меняется, хотя я и не могу понять его до конца.
– И ты никогда не видела своего отца?
– Никогда. Может, он почувствовал, что с маминой семьей что-то не так, а может, ему просто не захотелось брать на себя ответственность за ребенка. Так или иначе, он ушел. Так что я почти ничего о нем не знаю. Его зовут Джозеф, но на этом все.
– А как так получилось, что твоя мама встречалась с обычным парнем? – слегка улыбаясь, спрашивает Кево. – Разве среди сезонных Домов это не считается чем-то вроде смертного греха?
– Думаю, у мамы тогда был период подросткового бунта. Стражем она не была и, думаю, не чувствовала себя по-настоящему ответственной. И я даже могу ее понять.
На секунду Кево задумывается, потом хмурит лоб:
– Единственное, чего я никогда не понимал в сезонных Домах… Вы ведь можете жениться только друг на друге, да? Партнеры из других Домов ведь не настолько приветствуются, верно? – Когда я киваю, парень хмурится еще сильнее. – Но как? Разве в какой-то момент это не становится кровосмешением?
Я с отвращением морщусь:
– Мы ведь не женимся на наших кузенах или что-то типа того. Думаю, у тебя неправильное представление об этом оттого, что мы называемся семьей.
– Вот как?
– Думай об этом как о маленьком городке. Или о государстве. Дальние родственники довольно часто женятся на обычных людях, потому что это все равно никого не волнует. Семьей мы в основном называем всех, кто о нас знает. А среди всех этих людей уж можно найти кого-то для брака, кого-то, кто не является тебе прямым родственником. Для нас, то есть для прямых потомков, действуют более строгие правила, чем для более дальних родственников.
Кево медленно кивает:
– Но твоя мама влюбилась.
– Думаю, да, – говорю я, вздыхая. – Может, этому и не придали бы такого большого значения, не будь у нее ребенка. В конце концов, ее дети – преемники Мастера, наследники престола, если хочешь. А таких, как я, попросту нельзя использовать.
Лицо Кево мрачнеет:
– Не говори так.
– Но это правда. У меня не было способностей, поэтому я была вроде как бесполезна для семейного предприятия.
– То есть тебя никогда не тренировали, ничего такого? Ты так и не научилась использовать свои силы?
– В этом не было необходимости.
Кево немного поворачивается в мою сторону и подпирает голову рукой.
– Как получилось, что они так долго не проявлялись?
– Понятия не имею, – честно говорю я. – Учитывая, кто мой отец, никто и не ожидал, что у меня вообще появятся силы. А может, они не проявляли себя, потому что их никак не стимулировали. Или им просто нужен был спусковой крючок.
– И он был? – тихо спрашивает он. – Когда они впервые себя показали, я имею в виду.
При одной только мысли об этом желудок неприятно сжимается.
– Когда я нашла Сандера. После того как его убили.
– Значит, спусковым крючком оказалась смерть, – задумчиво бормочет Кево. – По крайней мере, это соответствует силам Зимы, правда?
Я тихо вздыхаю:
– Может быть. Но в принципе это уже не имеет значения, да? Теперь силы у
