– Думаю, беспрецедентное по своей дерзости и размаху разбойное нападение в центре города и похищение дочери уважаемого аристократа – достаточная причина, чтобы задуматься о безопасности, – возразил Романов. – И как бы это происшествие ни оказалось пробным шаром. Я всерьёз опасаюсь, что за ним последуют другие, если мы быстро и жёстко на него не отреагируем.
– Я полностью поддерживаю Вашу точку зрения, Александр Петрович, и я двумя руками за видеонаблюдение, – сказал Милютин. – Я лишь высказал опасения, что князь Троекуров на это не пойдёт. У него и так сейчас самый низкий рейтинг за всё время пребывания у власти. Он очень боится проиграть следующие выборы. И я боюсь, как бы наоборот он ни ушёл в оппозицию и не возглавил протесты против навязываемого федеральными властями тотального контроля. Человек он, мягко говоря, не сильно принципиальный, и если уж на то пошло, не очень порядочный. Такой удобный случай, чтобы поднять популярность среди жителей, он вряд ли упустит.
– Вот потому я и прошу лично Вас, Иван Иванович, заняться этим вопросом. Тем более у Вас и козырь в руках неожиданно появился в виде Дубинина.
– Я Вас понял, Александр Петрович. Постараюсь всё решить в кратчайшие сроки. Надеюсь, МВД в этом деле будет помогать, а не противодействовать.
– Поддержу Ивана Ивановича! – вступил в разговор Глебов. – В последнее время Мещерский занимает какую‑то странную позицию. Не всегда можно быть уверенным в его поддержке.
– Он как глава МВД должен понимать, что его ведомство в первую очередь несёт ответственность за безопасность в столице. Если Павел Николаевич будет выступать против мер предосторожности, то следующее подобное происшествие может стоить ему должности, – сказал кесарь, выдержал небольшую паузу и добавил: – Грядут непростые времена, и мы должны понимать, что надвигающаяся опасность весомее страшилок столетней давности. Камеры должны стоять! Для начала в столице и вдоль всех границ. Особенно в Беларуси. Там сейчас самое горячее место.
– Боюсь, с белорусами договориться будет сложнее, чем с Троекуровым, – заметил Валуев. – У них невмешательство в личную жизнь и запрет на видеосъёмку граждан прописаны в конституции. Я совершенно не представлю, как заставить их установить камеры.
– Мы не должны заставлять наших партнёров что‑либо делать, – сказал Романов. – Но мы должны предоставить им выбор: или они делают исключение для приграничных районов, или мы отводим наших пограничников с польско‑белорусской границы на белорусско‑российскую.
Глава КФБ понял, что эту тему лучше не развивать, и молча кивнул. А кесарь продолжил раздавать указания:
– И все силы, все ресурсы бросьте на поиски дочери Фёдора Сергеевича и того парня, что с ней был! Если он действительно из новых одарённых, то он нам пригодится.
– Похоже, что из новых одарённых, – сказал Милютин. – Мы за ним давно приглядываем.
– Хорошо же вы приглядываете, – не удержался от колкого замечания Романов.
– Да кто мог подумать? – возмутился глава столичного КФБ. – Да такое даже представить было невозможно! Чтобы в столице кто‑то напал с гранатомётами на машину уважаемого аристократа!
– Боюсь, как бы в ближайшее время нам ни пришлось ещё многое увидеть из того, что раньше не могли представить, – мрачно сказал кесарь. – Объявите награду за информацию о местонахождении дочери Зотова и Левашова. И за помощь в спасении девушки и в задержании молодого графа.
– Фёдор Сергеевич уже объявил о крупном вознаграждении тому, кто поможет найти Арину. Полагаю, нам в это дело лезть не стоит. А по Левашову сделаем.
– И как только Зотов немного отойдёт, обсудите с ним, кому он мог перейти дорогу. Или, может, кому собирается перейти. Дочь похитили явно не ради мести.
– Мы уже обсуждали, – ответил Милютин. – Кроме Левашова, он никого не подозревает. Да и его по большому счёту тоже не подозревает. В теории помимо молодого графа, попытаться отомстить за дочь мог отец Анастасии Ивановны, но он умнейший человек, пороть горячку не стал бы. Таким образом, подозревать особо и некого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А как идёт расследование убийства Левашовых?
– Тяжело. Никаких зацепок и никакой помощи со стороны молодого графа. А теперь он ещё и пропал.
Кесарь тяжело вздохнул и решил перевести разговор на другую тему, обратившись к Валуеву:
– Раз уж мы затронули вопрос безопасности границы, какие у нас новости по последнему инциденту?
– Внешне всё похоже на ошибку партизан, – ответил глава КФБ. – Мы прочесали каждый метр в том районе. Ничего подозрительного не обнаружили, кроме непосредственно последствий вторжения – маги там порезвились хорошо, чуть ли не до самой Семёновки сильными заклятиями проход через лес проложили. Что интересно, в боевых действиях эти маги участия не принимали, хотя, судя по всему, были очень высокого уровня. Но как только начался бой на подходе к деревне, они быстро отступили и вернулись в Польшу, Такое ощущение, что их основной задачей было перевести отряд через границу и отправить его на убой.
– Но провокации ради провокации не бывает, – заметил кесарь. – Чей‑то интерес за этим стоит.
– Так точно, Александр Петрович, – согласился Валуев. – Не бывает. Разведка работает над этим, но всё осложняется полной анархией на востоке Польши.
– Выживших поляков допросили? – поинтересовался Романов.
– И не единожды, и с использованием всех доступных средств, – ответил глава КФБ. – Партизаны говорят, что были уверены в том, что идут атаковать немецкую военную базу. И нет причин им не верить. Видно, что их просто использовали.
– Знать бы ещё кто это сделал, – задумчиво произнёс кесарь, – и с какой целью. Что‑то слишком много в последнее время загадок.
*****
Я пришёл в себя в каком‑то тёмном, сыром и очень вонючем месте. Судя по тому, что щека моя прилипла к влажному холодному камню, я, скорее всего, лежал на полу какого‑то подвала. Разумеется, я был связан. Голова всё ещё болела, но уже не так сильно, как раньше. Возможно, действие серебра заканчивалось, либо организм адаптировался к боли. Судя по тому, как быстро я отключился после инъекции, Левашов вколол нам с Ариной не серебро, а снотворное.
В первую очередь захотелось узнать: один ли я нахожусь в этом помещении или княжна рядом. Стараясь не шуметь, я попытался приподнять голову и оглядеться. Первое получилось, второе – нет, так как темнота в помещении была совершенно непроглядной. Можно было позвать Арину, но что‑то меня останавливало. Я просто был не готов вот так в темноту сообщать неизвестно кому, что пришёл в себя. Но и узнать, рядом ли Зотова, хотелось.
Пока я думал, как лучше поступить, раздался голос княжны:
– Рома! Ты как? Я смотрю, ты очнулся.
– Очнулся, – ответил я. – Только что значит «я смотрю»? Здесь темень непроглядная.
– Я тебя вижу.
– Но как? Ты что, умеешь видеть в темноте? Скажи тогда, где мы находимся?
– Этого я, к сожалению, сказать не могу. Мне доступна магия огня, и я ещё на первом курсе изучила некоторые специфические навыки этой стихии, в том числе тепловое зрение. Поэтому сейчас я вижу только тебя и не до конца остывшую лампочку. А вот где мы находимся, я не вижу. Но могу сказать, что, кроме нас, здесь точно никого нет.
– А как же серебро? Разве его действие закончилось?
Не дожидаясь ответа, я сконцентрировался и попытался вызвать огонь, но ничего не получилось.
– Серебро блокирует каналы взаимодействия с Силой, и ты не можешь накладывать заклятия, – пояснила Арина. – Но изученный навык – это совсем другое. Мне не нужна помощь Силы и дополнительная энергия, чтобы активировать тепловое зрение. Мне хватает для этого ресурсов моего организма. Я ведь ничего не отправляю в окружающий мир, а, наоборот, принимаю от него информацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Но почему тогда я…
Я начал говорить и осёкся. Меня так удивило услышанное, что я чуть не проболтался княжне о своих способностях и склонности к эмпатии.
– Что ты? – спросила Арина.
– Ничего, – ответил я и задумался.
