к ней неизбежно ближе. И вот он опускает на неё свой молот. Птица с лицом и грудью прекрасной девушки прикрывается последним здоровым крылом. Молот кажется таким медленным в своём падении…
Крыло ломает, словно оно состоит из тоненьких веточек, за ним ломается и живот, облепленный перьями, проминается плоть и всё её нутро, в стороны разлетаются палые листья.
Прекрасное лицо с безобразно-огромным клювом таращится в тёмные небеса. Клюв раскрылся, по его острой кромке тёмным потоком течёт дымящаяся жаром кровь.
Тодд содрогаясь всем телом вытащил молот из земли и пробитой насквозь туши, задрал его кверху, и с закрытыми глазами, сам обрушиваясь на землю, он ударил в последний раз.
Голова птицы с ошмётком груди, с торчащими из неё белёсыми кусками рёбер и позвоночника отлетела в сторону. В воздух поднялась пелена кружащихся тёмных перьев. Тодд лежал по плечи в небольшом земляном кратере, с ног до головы покрытый слоем потрохов вперемешку с осколками костей и перьев. Ноги его тряслись каким-то безумным танцем. Молот валялся в стороне. Уже не такой тяжёлый как мгновение назад.
Медленно, стараясь не перенапрягаться, Тодд запустил Рахи, и лечебные потоки заструились по его телу. Он перевернулся на спину, открыл глаза, и посмотрел на мрачное бардовое небо. Не было ни звёзд, ни месяца, должно быть луна где-то прячется там, в вышине, за тяжелеными тучами, покрывшими собой весь мир, как земля покрывает гроб мертвеца.
***
Спустя какое-то время.
Тодд сидит на опавшем дереве, и зубами отрывает кусочки плоти от здоровенного сочного ошмётка, на котором сбоку проглядывается мясистый сосок. На вкус Тодда еда была жирновата, сладковата, и совсем некстати с душком ели, как может пахнуть еловая шишка… совсем не аппетитно.
Но голод был столь силён, что Тодд продолжал грызть этот ещё тёплый сочный шмат. В общем и среднем, трапезой он был доволен.
***
Я стою посреди…
Я не знаю, как назвать то, что меня окружает. От дома здесь осталось очень мало. Лишь обломки стен, поросшие лозой и сизым мхом. Вокруг мёрзлая очень холодная земля, она хрустит под ногами ледяной листвой. Изо рта в небеса поднимаются клубы пара от моего дыхания. Но эти небеса серы и мертвы, они источают свет белёсый, не живой, не греют, лишь иногда исторгают из своей утробы сырой мерзкий снег, что тут же тает.
Местами виднеются небольшие сугробы, а местами их нет. Ветер сильный, и сдувает даже эти склизкие снежные комья.
Посреди ярморочной площади дыра, кратер похожий на тот, что я оставил в лесу… но здесь словно ударили в разы сильнее, земля и камень по краям оплавились. А внизу снег. Белый-белый. Холодный. Мёртвый.
Как всё вокруг.
Я так спешил домой, хотя ещё много лет назад, ещё когда только пришёл в школу магии и город заперли на ворота, а Рен взялся обучать меня… я уже тогда всё понимал, но… сомневался.
Просто приходила такая светлая мысль в голову, что… может всё обошлось?
Стою как дурак посреди разрушенной площади, где когда-то стояли деревянные помосты и лавки для торговцев, а сейчас ничего нет.
Разве что тела. Они валяются по всюду. Но землю не пачкают, все раны замёрзли и покрылись тёмными кристалликами застывшей крови.
Плевать на них. Пока плевать. Нужно… нужно дойти до дома… просто дойти.
Бреду по улицам, разбивая на осколки стылую траву.
Вот он стоит чуть поодаль от остальных. Покосился так, что правый край полностью лёг на землю. Крыша частично обрушилась во внутрь. Вход, как и прорези окон – провалы во тьму.
Зайти? Скорчиться в позе и попытаться заползти? Нет нужды. Я знаю, что там никого нет в живых.
По щекам бегут слёзы. Просто бегут и тут же мёрзнут, оставаясь на щеках холодными осколками. Кожа на лице трещит и белеет ожогами, а глаза больше не могут закрыться. Ресницы и веки примёрзли.
По разрушенной деревне разносится рокот, дрожит земля под тяжёлой поступью. Рядом стоит большой двухэтажный дом матери Чака, его двери скрипят засовами, хлопают от резкого удара, раскрываются, и из его недр выбегает массивная фигура, окованная в сталь, с длинным двуручным мечом в руках. Он орёт на меня, не решаясь приблизиться:
— Беги сюда, идиот! Он превратит тебя в лёд, БЕГИ!
Но я смотрю на него лишь вскользь, глаза затягивает узорчатая пелена, но тут же пропадает, сменяясь багровым сиянием. Мою правую руку затягивает тёмная дымка. А изо деревьев позади меня, сотрясая землю, выдвигается огромная человекоподобная фигура.
Вокруг него клубится туман, и мелькают прозрачные тени, они беззвучно кричат, раскрывая рты, но не издавая ни звука. А он подходит всё ближе, из тумана просвечивают его ноги из переплетённых корней и стволов деревьев, мелькают его скрюченные древесные руки. На гигантском лице вместо глаз два светлых провала в которых клубится туман. Он раскрывает в мою сторону пасть и издаёт громоподобный рокот. Он возвышается надо мной, как башня над муравьём… я бы умер от холода и страха, но сегодня умрёт он. За то, что хозяйничать в МОЁМ ДОМЕ.
— Ты безумец! БЕГИ ЖЕ! — вопит странствующий рыцарь, пропавший здесь две недели назад, и вновь скрывается за дверью. Слышно, как там внутри грохочут замки и засовы. Он видимо решил меня не дожидаться.
Я же взял в руки молот и шагнул навстречу холоду.
Морозно-древесная хрень попыталась на меня наступить, стоило только приблизиться к ней. У неё ничего не получилось, я гораздо быстрее. Просто пролетел мимо падающей ноги, и ударил по второй. Первый удар был слабым, хрустнуло разве что пару веток. Однако великану это не понравилось. Нога, которая пыталась меня раздавить наконец достигла земли, и вокруг всё замелькало. Меня отбросило в сторону, хотя удар не прошёл по мне, и даже вскользь не коснулся, меня же отбросило порывом ледяного воздуха и ветра, земля при этом дрогнула неимоверно, и когда великан поднял ногу и двинулся ко мне, я уже пытался встать. Голова кружится, я вижу место, куда морозная хрень обрушила ногу. Там теперь яма зияет, глубиной примерно мне до пояса.
А он, кажется, разозлился. Стал двигаться быстрее и более рвано… странно покачиваясь из стороны в сторону, вот он припал налево, уже стоит рядом со мной, и сверху из тумана обрушивается его рука. Уворачиваюсь, на этот раз даже не пытаясь ударить в ответ. Просто отшатываюсь в сторону, и тут же делаю ещё один рывок, стараясь избежать удара. В лицо летят комья перемёрзшей земли. Удар от руки
