у него не такой сильный, потому что сама рука тоньше, но бьёт он ей куда как быстрее.
Опрокидываю на его сучковатую лапу молот. Второй удар получается грубее, ветви трещат уже отчётливо, летят в стороны обломки. Радость от удара прекращается быстро. Лечу по пути треща костями и истекая каплями крови вперемешку с соплями, кубарем волочусь по земле, а она дрожит от его шагов.
Он всё ближе.
Дурак… какой же я дурак, отвлёкся на миг и схлопотал второй ручищей. Хлестнула по спине так, что чуть рёбра наружу не повылезали.
Смотрю на него искоса, пытаясь накачать тело целебной маной. Встать пока не пытаюсь, молот теперь с земли не поднять, он в ней даже утоп на треть. Сейчас нужно всю ману влить в тело, а я не могу даже встать. В глазах всё дрожит пурпурными пятнами на багровом фоне. Лишь его тёмная тень, хорошо различимая, и такая гигантская ко мне всё ближе.
Сплёвываю кровь, во рту стойкий привкус железа и грязи, видимо хапнул зубами землицы, когда катился безвольным ошмётком, не даром зубы так ломит, значит приложился раскрытым ртом при падении… не ожидал такой скорости от него, а он её и показывать не спешил, ледяной засранец.
Дождался пока он дойдёт и вновь попробует растоптать. Всё вокруг потемнело, надо мной огромная лапа всё ближе летит к земле, желая смешать мои потроха с мёрзлой землёй. Жду до последнего, сжав зубы до скрежета, и привстаю на колени, накаченный маной сверх меры, благо её в округе столько что воздух трещит. Сигаю вперёд, почти прижавшись к земле вплотную, по спине проносится вскользь тень от удара. Меня дрожь, устроенная им, и порыв воздуха в спину здорово ускоряют. Пролетаю под его ногами, припадая к земле всем телом, останавливаюсь. Вскакиваю и быстро развернувшись, бью сбоку, с плеча. Переплетение стволов, что у него вместо ног, взрывается щепками, но не ломается до конца. Древесина пружинит от удара, и меня выгибает обратно, вывернув позвоночник, что-то в груди жалобно трещит и простреливает болью.
Земля дрогнула так, что на ногах не смог устоять, меня подбросило вперёд и лбом приложило об щепу его расколотой ноги. Глухо так. Кожу на лбу острыми осколками вспороло. Глаза щиплет и жжёт. В башке звон. Этот морозный хрен грохочет что-то недоброе. Шатаясь, отстраняюсь от него, едва могу удержать себя на ногах, в голове гул и пульсирующая боль, едва могу разлепить глаза и искоса взглянуть на дело рук своих.
Он рухнул на одно колено. Пытается встать. Рвётся вверх и хочет повернуться в мою сторону, ведь чувствует, что я стою со спины. Но развернуться у него не выходит. У него правая нога перебита внизу, во все стороны щепки и сучья торчат этакой бахромой, хотя нога сломана не до конца, всё скрипит что-то там внутри, когда он, опираясь на целую лапу, пытается выпрямить повреждённую.
Смотрю на его потуги пару мгновений, приходя в себя. На душе так весело… так приятно…
Вот зачем он шляется по моему дому? Вот кто его сюда звал? Грохочет здесь… на меня нападает. Отряд пропавших авантюристов тоже наверняка он прикончил, заморозил и разметал ошмётками.
Даже у меня кровь мгновенно застывает рядом с ним, если бы она не была такой горячей и тёмной… я бы здесь сдох. Рассыпался бы ледяной шелухой, а он бы потоптался на мне просто ради прихоти.
Меня перекосило на бок, молот касается земли, едва удерживаю его, выкручивая каналы маны до предела, сила изнутри буквально рвёт на части, но я знаю, что это ещё не придел… осталось ещё два удара, самое тяжёлое впереди.
Бью по сломленной ноге. Бью, крепко закрыв глаза. Всё тело испещряют древесные ошмётки… а следом он падает и меня отбрасывает назад, снова качусь кубарем, но не далеко. Молот в земле почти по всю рукоять. Он не дал улететь от безумной волны хладного воздуха. Открываю глаза, в них тут же попадает куча соринок и пыли. Обливаясь слезами, сквозь сжатые прорези век обозреваю багровый мутный мир. Туман исчез, как и непонятные прозрачные тени, что летали вокруг его туши. Он лежит лицом вниз, одной ноги нет до половины. Переломанные корни и стволы деревьев острым сучьями упёрлись в землю. Ледяная гигантская сволочь не сдохла, опирается на руки, пытается подняться. Я в этот момент занимаюсь ровно тем же.
Но у меня получается чуть лучше. Поднимаюсь, пусть и с ломотой во всём теле, но поднимаюсь. Один только молот никак не удаётся оторвать от земли, приходится схватить его двумя руками. Поднимаю так, что внизу спины что-то давит вниз и хрустят позвонки, а руки сквозь дыры камзола и кольчуги просвечивают пульсирующим сиянием. Чувствую, как едва-едва удерживаю ману внутри, каналы просто кипят от боли. Пот с меня бежит ручьями.
Медленно бреду к дрожащему на земле великану. Тяжесть молота такая, что хочется вопить в небеса и рассыпаться на куски… только бы никогда больше не хвататься за чёрную чешуйчатую рукоять.
Добредаю до его огромной башки, он видимо почувствовал меня и запрокинул её в сторону. Смотрит на меня туманной белизной своих нечеловеческих глаз, вижу, как скрипит его плечо, как летит его лапа, чтобы расплющить, разорвать меня кровавыми брызгами.
Бью сверху вниз… хотя «бью» это слишком боевитое слово для моей ситуации, я скорее падаю на него вместе с молотом, в удар вкладывая всю невеликую массу собственного тела. Но это уже не важно, ведь это пятый удар и импульс накоплен, именно его тяжесть так непомерно велика…
Мы попадаем одновременно.
Руки не удержали молот, и меня как песчинку на ветру унесло на много-много шагов назад, я даже подумал в какой-то миг, летящий с раскрытыми глазами, что меня сейчас унесёт куда-то в свинцово-багровое небо. Но нет. Мой свободный полёт закончился крепко, резко и очень неприятно об ствол какого-то дерева. Я конечно же не смог переломить его своей тушкой, однако ствол переломил меня.
Я ощутил, как рёбра ломает на осколки, а они в свою очередь прошивают насквозь все слои одежды, вываливаясь на холодный воздух из кровавой утробы.
Воздух из груди выбило напрочь. И я стёк с этого дерева кучкой кроваво-костяного дермища, тут же теряя сознание.
Глава 18 — Клирик
Тодд лежит на чём-то не очень удобном, но вроде мягком. И его куда-то тащат. Судя по всему, тащат как раз-таки то мягкое, на чём он лежит. А ещё рядом с ним
