Меч короля Гедрикса и волшебные осколки эльфийского кристалла были как-то связаны — это Лён заметил ещё в то приключение по воле Жребия, когда побывал Румистэлем. Вот и теперь Финист вышел на открытое место и повёл вокруг себя мечом. Вспышка на лезвии тут же указала направление поиска, и оба рыцаря начали взбираться на гору, чтобы видеть местность. Без дракона такой подъем был труден, хоть доспехи их были почти невесомы, и горячий воздух не проникал под латы.
За пределами долины картина менялась: земля источала неровные, дрожащие, синие огни, как будто пламени не хватало воздуха. Местами взлетали вверх огненные птицы, пробегали зигзагами огненные змеи, из трещин в иссохшей почве шёл столбами дым, а за всей этой адовой картиной раскинулось зрелище совсем страшное — там текла огненная река. И именно туда указывало сияние меча Джавайна! Там, за грядой чёрных, закопчённых гор, за глубокими морщинами земли, за непроходимым огненным потоком, скрывался тайник, в котором спрятан волшебный осколок. Трещина ли это в земле, или камень, оплавленный дыханием огня и спрятавший в себе эльфийское зерно — им предстояло обшарить все это смертельное пространство и найти осколок Вечности. Тут только перед Лёном встала во всей своей тягости задача, которую взвалил на своих потомков король Гедрикс — вот так ему придётся добывать каждый кристалл, идя по следу, годами доискиваясь сведений, ища следы! На это уйдёт вся жизнь!
— Давай, — сказал кратко Финист и первый сделал шаг вниз по склону.
* * *
Несколькими часами ранее, до того как два витязя проснулись от своего ночного сна, хозяин пещеры, некто, кто так и остался неизвестным, открыл глаза в темноте и прислушался к дыханию гостей. Эти двое спали на прекрасных чистых покрывалах, мирно дыша во сне — спокойные, безмятежные. Их не было видно во тьме пещеры, потому что дрожащее багровое зарево, просачивающееся снаружи, света не давало. Но несчастный оборванец, хозяин этого убогого жилища, угадывал состояние гостей каким-то непонятным образом. Его опалённые ноздри шевелились, уши настороженно искали звук — всё было тихо, гости действительно спали, их дыхание было ровным и свободным. И немудрено: впервые в этом убежище можно было спокойно дышать, воздух сейчас был чист и прохладен. Но хозяина пещеры это, кажется, не успокоило. Он неслышно сел в темноте, подобрав свои тощие ноги, потом так же бесшумно поднялся, всё прислушиваясь и принюхиваясь. А затем по стеночке осторожно начал продвигаться на выход.
У самой дыры, ведущей наружу, он оглянулся на двух спящих, и на грязном, измождённом лице его появилось нехорошее выражение: кажется, он не был благодарен двоим пришельцам за сытную еду и все прочие добрые дела. В следующий момент он насторожился и вслушался в происходящее снаружи. Там не было спокойно: всё так же гудел воздух, глухо вздыхала земля, всё время что сыпалось, катилось, шипело, ухало, а временами раздавались далёкие взрывы и полыхало пламя.
Всё это, кажется, нисколько не беспокоило тощего оборванца, но он напряжённо искал каких-то иных звуков. И вот уловил шумный вздох огненного дракона, и, как ни странно, не испугался, а даже расплылся в кривой улыбке, обнаружив обломанные, почерневшие, редкие зубы.
Обитатель пещеры уверенно двинулся по лабиринту из крупных осколков и осыпей из мелкой крошки — он шёл на выход, где спал дракон. Теперь неизвестный уже не выказывал признаков испуга, как было в тот раз, когда он выскочил из пещеры, чтобы исторгнуть из себя поспешно съеденную пищу. Нет, теперь он пробирался уверенно, хоть и бесшумно — наверно, он столько раз ходил этим путём, что знал тут каждый камешек и каждую трещину — ни одна песчинка не была потревожена его ногами, обутыми в рванину. И вот он добрался до последнего валуна — далее уже было свободное пространство, где только гейзеры время от времени выбрасывали в воздух сноп пламени, да удушливые жёлтые дымы сочились из всех щелей. Среди этого спокойно располагался огромный красный дракон — он не спал, а лежал на брюхе, широко раскинув свои оперённые твёрдыми пластинами крылья, и только поворачивал голову из стороны в сторону, словно сторожил сон своих всадников.
Человек застыл у выхода. Замерев вприсядку за последним валуном, и разглядывал во все глаза огненное чудовище, прячась всякий раз, когда дракон поворачивал голову, украшенную длинными шипами, в его сторону, и снова высовывался, когда Горай отворачивался.
Но вот незнакомец стал делать что-то странное — осторожно обвёл себя с головы до ног ладонью в грязном бинте, и с ним начала происходить метаморфоза: на месте, где только что сидел, свернувшись в комок, человек, появился новый камень. Едва дракон отворачивался, камень быстро передвигался. Стоило дракону повернуть голову к пещере — камень застывал на месте. Так примерно за полчаса ложный камень отодвинулся достаточно далеко, за пределы зрения дракона. Тогда человек снова принял свой вид и, осторожно двигаясь, отошёл ещё дальше. И там остановился, снова во все глаза разглядывая огненного красавца, благо, что тот светился своим светом и был весь на виду.
Иноморф явно беспокоился — что-то не давало ему спокойно спать. Его огромные алые глаза мерцали, шкура вспыхивала искрами, по крыльям пробегали волны света. Будь тут Финист, он сразу бы сказал: Горай находится в состоянии нервного возбуждения, ему не терпится идти искать самку. Дракон ждал утра: хозяин обещал, что как только они найдут ещё один камешек, так сразу отправятся искать Гораю невесту. Скорее бы утро.
Внезапно дракон насторожился — какой-то посторонний звук вторгся в какофонию привычных шумов огненного мира — среди шипения, взрывов, гула и уханья раздался тихий зов — его кто-то звал!
Горай, Горай, — с нежным смехом звал прекрасный голос.
Дракон вскочил с места и огляделся, и увидел: на вершине небольшой горки сияет что-то странное — как будто светлая птица призывно машет крыльями. Он рванулся с места и одним длинным прыжком перемахнул на горку — и ничего не обнаружил. Разочарованный дракон оглянулся и снова видит: вон вдалеке призывно машет золотыми крыльями изумительно прекрасная драконница! О, моя красавица, откуда ты?!
Он только хотел взреветь в восторге, как она пропала! Исчезла с места и всё! Горай подавил в себе возглас радости и стал прислушиваться — не подаст ли голос прелестная особа? Перевалил через горку и поднялся выше, но с высоты да в темноте ничего почти не видно. И он снова опустился наземь в надежде, что ему не привиделось чудесное явление. И вправду — вдалеке опять мелькнуло светлое пятно, и раздался чудный зов: Горай, Горай!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
