трактира тоже ни о чём не узнает. Но если вдруг для Эль что-нибудь понадобится, то через Марго можно будет попробовать это достать.
– Спасибо. Но, к сожалению, Маргарита Шмид ничем не сможет помочь. Софи ведь сейчас у неё? Понятно. Вы спрашивали, почему я решился на столь отчаянный шаг, как переезд, имея больную дочь? Вот именно, что это было отчаяние, так как в Бернгрене ничем помочь не смогли, и вся надежда была действительно на Зауберерское озеро. Элоиза родилась семимесячной и очень слабой. Никто не давал гарантий, что она выживет, да и для жены роды дались с трудом. Эления едва не сгорела в послеродовой горячке, но всё-таки смогла выкарабкаться, однако её здоровье оказалось подорвано и, несмотря на все приложенные мной усилия, скончалась. Собственно, пытаясь спасти жену и дочь, я растратил всё состояние, оставленное отцом на лучших лекарей и целителей. Думаю, вы поняли, что Эль слепа, но ко всему прочему ещё и родилась с серьёзным пороком сердца, поэтому малейшая простуда способна её погубить. Всё, что смогли целители – это частично его исправить, но не восстановить работоспособность органа полностью. Это просто чудо, что дочь смогла дожить до трёх лет. Последний целитель, к которому я обращался, сказал, что ей осталось не больше года: организм просто не справляется...
– И поэтому, чтобы вы могли побыть рядом с дочерью, к шахтам отправился Герт...
– Именно. Вторые сутки пытаемся сбить жар, и вот когда это удалось, Эль умудрилась сбежать. Наверное, искала меня, но не увидев света в кабинете, пошла на голоса. У неё очень тонкий слух, а я ещё и дверь в библиотеку не закрыл до конца...
Пристроив книги на подоконник, я присела на его край и закрыла лицо руками. Не смогу... Я просто не смогу торговаться за жизнь ребёнка... И остаться в стороне – тоже.
– Простите, госпожа Вербер, что утомил вас своими семейными проблемами.
Но я ни слова не смогла произнести, так как к горлу подступил ком, и только отрицательно качнула головой. По скрипу и звуку шагов, поняла, что Вангер покинул кресло и направляется прямо ко мне.
– Госпожа Вербер, вы плачете? – в голосе мужчины проскользнуло удивление, но потом появились прохладные нотки. – Вас настолько растрогал мой рассказ или, узнав о существовании Эль, нарушились какие-то ваши планы? Скажите честно, зачем именно вы пришли и что именно искали в библиотеке. Откровенность за откровенность.
Я молча сползла с подоконника и вытащила из стопки книг ту самую, в выцветшем красном переплёте: – Меня интересовала в первую очередь она. После того, как Зауберерское озеро очистилось, хотела попросить у вас покровительства. Но не в том смысле, в каком при нашем знакомстве предлагали вы. Сиприны очень ценный товар, а я, будучи разведённой женщиной, привлеку слишком много ненужного внимания, если начну торговать ей. И в первую очередь короля, который наверняка просто выдаст меня замуж за удобного ему человека, как это было с Ойгеном Майером. Повторения тех страшных дней не хочу ни себе, ни тем более дочери. Вы видели Софи несколько дней назад, а теперь представьте себе, что ещё два месяца назад она выглядела немногим лучше, чем Эль.
– Но мне казалось... – уже с некоторым сомнением произнёс Вангер.
– Вот именно, что казалось. Если круглое личико Софи и способно было кого-то ввести в заблуждение, то её тело напоминало кости, обтянутые кожей, так как никому она была не нужна, раз родилась не мужского пола, и особо тратить на неё продукты никто не хотел. Могу показать документы и свидетельства осмотра, подтверждающие, что я родила больного ребёнка, заверенные судьёй Гендринга. А Майер её вообще в монастырь хотел отправить. Думаете, что какому-нибудь отчиму она будет нужна? Сильно в этом сомневаюсь. Простите, но не могу просить вас о той услуге, которой хотела. Я не могу ставить условия и торговаться, когда речь идёт о жизни ребёнка. И к моему великому сожалению боюсь, что сиприны не помогут Эль... Ещё раз простите.
Я старалась не смотреть на Вангера, но всё равно видела, как быстро меняются эмоции на его лице по мере моего рассказа.
– Но почему вы думаете, что теперь не имеет смысла просить меня о покровительстве в деловых отношениях? Я готов пойти на эту сделку.
– В вашем случае это бессмысленно. И так разрешила бы вам брать у меня сиприн, да хоть всё озеро выловите.
– Так в чём же дело? Не понимаю...
– Я заметила на руках и щеках вашей дочери шероховатости, какие бывают у детей с аллергией. Пусть сиприны и обладают волшебными свойствами, но боюсь, что в её случае они не смогут помочь должным образом, а только ухудшат состояние. К тому же у неё слишком мало времени, чтобы рыба смогла исправить ситуацию. Марго рассказывала, что на простых людей, не обладающих каким-нибудь магическим даром, сиприны действуют гораздо медленнее.
– И всё-таки, госпожа Вербер, я предлагаю вам сделку. Моё покровительство...
Но Вангера прервал на этот раз Хельм, едва не проломивший дверь: – Господин барон, Эль опять стало плохо!
Глава 61. Тревожный вечер
Вангер тут же помчался к двери, а я за ним.
– Госпожа Вербер, вам лучше уйти или остаться здесь, не думаю что...
– Хватит! Поругаться или высказать друг другу претензии мы всегда успеем потом! Сейчас не время! Лишние руки вам точно понадобятся, учитывая, что слуг у вас не так много! – крикнула я на мужчину, а потом чуть мягче добавила. – У меня самой дочь, так что даже не спорьте! Или выставляйте из своего дома силой!
К счастью, спорить Вангер не стал, и дальше я уже едва поспевала за ним, подхватив юбки. Комната Эль находилась не так далеко, так что понятно, почему девочке удалось так быстро преодолеть расстояние между спальней, кабинетом и библиотекой. Также объяснялся и необжитый вид особняка снаружи: из-за слепоты дочери Вангера обжитым был только первый этаж и только те комнаты, что находились рядом.
В спальне тоже было очень мало света, а окна задёрнуты шторами, которые тут же захотелось сорвать и сжечь, чтобы не мешали доступу свежего воздуха. Подскочив к кровати, на которой безвольной тряпочкой лежала девочка, я заметила, что носогубный треугольник начал синеть. Но что было хуже всего, температура дала не «розовую» лихорадку, а «белую». У меня едва волосы не поседели, так как в своём мире проблема решилась
