фигуру, он нёс большую плетёную корзину на длинной ручке. Белая ткань внутри была в кровавых пятнах, а сама корзина раскачивалась, будто кто-то в ней изредка двигался.
– Что ты наделал?! – закричал на него Мелай, молодой принц был взвинчен и не сдерживал ярости и страха.
Привратник поднял голову и обвёл нас медленным взглядом.
– Илира хотела, чтобы я выполнил её желание. Это я и сделал, – его голос был ровен и холоден, заставляя трястись от благоговения. Он не демонстрировал силу, но она окружала его. Я осязал её кожей, чувствовал вместе с запахами. Ощущение то же, что и вблизи хищника: ты просто знаешь, что лучше бежать.
– Бери, – сухо сказал Привратник, вытягивая руку с ношей в сторону Мелая.
В глубокой корзине ребёнок был укрыт тканью, из-за чего мы видели лишь редкое движение, детскую ручку, но не могли понять, мальчик родился или девочка. Мелай с отвращением и неприкрытой ненавистью взглянул на предложенное.
– Мне оно не нужно, это существо угрожало жизни Илиры! Вышвырни его вон!
– Мелай! – строго осадил сына царь Тарис, но Привратник не обращал на него никакого внимания и смотрел только на принца.
– Как пожелаешь, – тем же ровным тоном согласился Привратник, и корзину охватил сумрачный огонь.
Кто-то из свиты завопил, царь Тарис побледнел, когда новорождённый молчаливо исчез в неестественном пламени.
– Что с Илирой?! – встрял Майрон, пока Калисто была не в силах выдавить и звука.
– Я задолжал ей исполнение одного желания, – ответил Привратник, медленно поворачивая голову к новому собеседнику. – Она позвала, и я выполнил её просьбу. Илире осталось пять минут.
Калисто завопила и бросилась мимо Привратника в операционную, за ней последовал её муж и несколько наших целителей. Мы же – остальные из свиты – остались на месте и не посмели мешать их прощанию своим вторжением. Никто не усомнился в правдивости слов Привратника. Мелай рванул вслед за нашим архонтом, но хранитель Переправы преградил ему путь.
– Исчезни с моих глаз, пока я… – принц был вне себя от заметного всем горя и ярости, он схватился за рукоять меча за спиной, но Привратник опередил его, резко выбросив руку вперёд.
Принц опешил, разглядывая перед собственным носом стеклянный шар с мутным туманом внутри. Мы все задержали дыхание, не зная, что это за оружие, но Привратник усмехнулся и раскрыл сжатые пальцы.
– Бери, – приказал Привратник.
– Что это? – спросил Мелай, не отнимая руки от меча.
– Это личность твоего дитя.
– Зачем мне…
– Настанет день, и тебе придётся узнать, кто твой ребёнок. Ты уже давно следуешь по пути, где всё решено за тебя. Узнать о наследнике можно, разбив шар, но тебе это будет позволено, лишь когда придёт время. Как только туман в шаре почернеет – стекло станет хрупким.
– Можешь оставить себе! – лицо Мелая покраснело от гнева. – Это существо принесло нам страдания и проблемы! Из-за этого ребёнка Илире стало хуже! Ты вышвырнул наших целителей!!
Привратник натужно рассмеялся.
– Не тех ты винишь, принц Металлов, вспомни, что именно ваши богини следят за судьбами. Спрашивай их, почему ты за мгновения потерял то, чего и не должен был иметь! – неожиданно зло рявкнул Привратник.
Следом пол под ногами хранителя Переправы почернел, и тот провалился вниз, как сквозь туман. В образовавшейся тишине стеклянный шар рухнул словно чугунный, оставив на мраморе глубокую трещину.
Мы так и не посмели проникнуть в операционную, но вышедшие целители подтвердили слова Привратника. Наследница Дома Раздора умерла через пять минут. Мы так и не смогли узнать, были ли слова царя Металлов правдивы и она действительно сбежала к принцу по своей воле или же имело место принуждение. Все сомневались, потому что видели, в какое бешенство пришёл Мелай. Он гневно вопил, пока не сорвал голос, а затем попытался расколоть шар, оставленный Привратником. Он проклинал того и желал избавиться от любых упоминаний о ребёнке. Мелай обвинял Привратника и новорождённого в смерти Илиры.
Родители погибшей решили, что тот тронулся умом, и покинули Даорию, забрав тело дочери. С тех пор мы не встречались с правящим родом Клана Металлов, военные действия возобновлять не стали, так как Илиру было невозможно вернуть, да и остальные архонты ощутили шаткость положения Дома Раздора без наследницы и вынудили нас обратить внимание на собственный статус в Совете. Ещё тяжелее ситуация стала из-за последующей кончины Калисто. Так во главе Дома Раздора встал Майрон – её муж.
На этом рассказ обрывался. Я напрягла мозги, стараясь вспомнить новости или лекции в университете. О политическом положении Палагеды и Даории люди знали мало, наших журналистов на их территориях не было. Если палагейцы и даории изредка посещали города друг друга, перемещаясь по всем трём мирам, то мы были зажаты между ними и служили переправочным мостом. Представители власти человеческой расы, разумеется, не были довольны подобным положением, но за все прошедшие годы так и не смогли добиться полнейшего равноправия. Ни Палагеда, ни Даория не зависят от наших ресурсов. Нам нечего им предложить, чтобы наладить торговые и экономические отношения, это как раз мы развиваемся за счёт их зарева, и кто знает… вероятно, они способны его забрать так же просто, как и дали. Зарево не может циркулировать по нашим металлам, соответственно, мы зависим от Палагеды и Даории, а те пользуются этим и держат нас на поводке той длины, которая их устраивает.
Я отложила книгу, ощутив опустошение. История была неприятной, хотелось как можно быстрее выкинуть её из головы. Забыть, что это не выдуманный отрывок романа, а реальность, произошедшая пару десятков лет назад. Если Мелай и был тогда не в себе, то отошёл от трагедии и стал новым царём Металлов несколько лет назад после кончины его отца – Тариса.
Я выключила свет и завернулась в одеяло, а ранее желанная тишина в доме стала пугающей, и я пожалела, что Элион свернул вечеринку.
21
– Выспалась?
Я только вышла из своей комнаты и вздрогнула всем телом от внезапного приветствия. До этого с опаской глянула в сторону гостиной, удивляясь, как могли так быстро исчезнуть все следы тусовки. Я обернулась на Кая и обомлела, едва узнав. Осмотрела его с ног до головы минимум дважды, из-за чего он с наигранным недовольством поморщился и сдул со лба прядь волос.
– У меня бывают выходные, – оправдался Кай.
– По тебе не скажешь, – бездумно парировала я, действительно так считая.
Ни разу не видела Кая без костюма. Теперь же он стоял в простых чёрных джинсах, ботинках, серой футболке и чёрной кожаной куртке. Холодного бежевого оттенка волосы падали ему на глаза, позволяя впервые увидеть длину чёлки. Из знакомого остались разве что часы на руке. Я моргнула, приметив за часами браслет. На толстую нить были нанизаны неаккуратно огранённые красные камни.
– У меня и толстовки есть, – со
