сразу идти ко мне, Бэмби. Не пытаться решить самостоятельно.
- Прямо со всеми-со всеми? – снова иронизирую и приподнимаю голову.
Всеволод вздыхает, уголок его губ взлетает вверх.
- Ну… не прямо со всеми-со всеми, но с серьёзными – да. Хотя и с мелкими тоже приходи.
- Хорошо, - торжественно обещаю и знаю, что так и будет.
Второй раз я на те же грабли не наступлю. Следом спрашиваю:
- А ты?
- Я? А что я?
- Доверяй мне без всяких проверок и сборов досье. Можно ведь спросить.
Крепкая ладонь мягко обхватывает мой затылок.
- Это сложно, но я буду стараться, Бэмби. Я уже исправляюсь.
Снова опускаю голову и недолго слушаю стук сердца под щекой и тишину.
- Я люблю тебя, Арина, знаешь?
Мне хочется замереть и не дышать. Хочется сказать: «нет, не знаю». Вернее, не знаю, но надеюсь, что это так. Ещё недавно я и не думала, что когда-нибудь их услышу, сегодня же загадала, что, возможно, однажды он скажет это. А тут одна мечта сбывается за другой.
- Мне кажется, я почти сразу полюбил, поэтому и был так разочарован и зол твоим поступком.
То, что он не назвал его «предательством», ведь о чём-то должно говорить?
- Ты мог бы… мне поверить… тогда.
- Мог бы, но, как уже говорил, я никому не верю. Практически никому, - исправляется Сева.
Кладу ладонь ему на грудь и пристраиваю подбородок сверху. Его глаза внимательно смотрят на моё лицо, и, кажется, взгляд проникает в самую душу.
Боже, я люблю его. Безумно и безнадёжно. Тотально и бесповоротно. Вчера, сегодня и завтра, и всегда. Без лишних раздумий так и говорю:
- И я люблю тебя.
- Я вижу, Бэмби, - указательным пальцем он касается моего носа. – Мне сначала казалось, что ты не захочешь больше иметь со мной ничего общего, но… вчерашний вечер меня окончательно в этом разубедил.
- По-почему ты так думал?
Я действительно удивлена. Мне-то казалось, у меня всё на лице написано.
- Я ведь тоже обманул доверие, когда усомнился в твоей честности, а был должен сразу встать на твою сторону, - вздыхает он. – Вместо этого сделал гадкое предложение, ещё и надеялся, что ты его примешь. Ведь считал, что ты настолько меркантильная, что и такой вариант тебя устроит. Но ты ушла, и я убедил себя, что это к лучшему. Но ни черта это не было к лучшему, - его пальцы зарываются мне в волосы. – Я медленно подыхал без тебя первое время, а потом…
- Потом?
- Потом убедил себя, что смогу жить так, как жил раньше. До нашей встречи. И видишь, даже получалось.
- Сева…
- Ш-ш-ш, - палец ложится на мои губы. – Я поэтому и не лез больше в дела Арбенина, чтобы о тебе не думать. Решил, там всё ясно, а надо было докопаться до истины, и тогда бы никакой аварии не было, Бэмби. И ты была бы здорова.
- Я здорова, - горячо трясу головой.
- Нет, здесь тоже есть моя вина. Надо всегда решать проблему до конца, милая.
По мне так звучало, как бред. Однако Сева уверовал, что это в действительности его ошибка.
- Я всё выясню, Арина, - обещает он. – Ты и Ульяна будете в безопасности.
* * *
Утром следующего дня мы возвращаемся к Вере. Наше совместное появление не производит фурора, но я буквально ощущаю волны одобрения и поддержки от мамы, от Веры, даже от Ульяны Юрьевны. Последняя постоянно на связи с Никитой Сергеевичем, когда он не спит, и собирается ехать за ним ближе к вечеру.
- Вроде, приличное заведение, - разводит она руками.
- У приличных всегда и караулят бандиты, - подключается моя мама, будто знаток элитных мест столицы.
Мне и смешно, и немного неловко, но, кажется, обе бабушки прекрасно ладят. Даже учитывая, что они как черное и белое – абсолютно разные из параллельных миров.
Вернулся муж Веры, светловолосый приятный мужчина примерно её же лет, и они с Севой, прихватив парней, ушли на задний двор погонять мяч. Я замечаю, что отношения между Верой и Ильёй слегка натянуты, но природа этого напряжения мне не понятна. Она не рассказывает, не настолько мы ещё подруги, а Всеволод с их мамой предпочитают, возможно, это не замечать.
Оставшиеся до отлёта мамы и Макара дни мы проводим все вместе, и когда Сева отвозит их в аэропорт, я не могу сдержать слёз, потому что не понимаю, когда их снова увижу. Я долгое время привыкала, что они где-то там, на расстоянии звонка, но не рейса, и теперь чувствую себя кроликом, перед носом которого помахали сладкой морковкой. Надо расставаться, а отпускать так не хочется.
У мамы глаза на мокром месте, она бросает такие отчаянные взгляды на Севу, что даже мне не по себе, потому что я чувствую её немую просьбу. Сергеев, о чудо, мягко ей улыбается, серьёзно жмёт руку Макару, сердечко которого он тоже успел покорить. И мне хочется плакать, потому что я помню, что благодаря его помощи мой брат здоров и обеспечен необходимым.
- Ну что, неделю в школе пропустил, - Сева опускает руку на плечо Макару, - придётся навёрстывать.
- А я вперёд всё прошёл, подготовился.
- Ого, неужели сам догадался?
Макарик бросает взгляд на маму, мне сразу становится понятно, кто тут поработал, но брат внезапно скрипучим голосом бурчит.
- Сам.
- Молодец, - хвалит всё подметивший Сева. – В следующий раз на две недели вперёд пройди.
- Да ладно?! А когда?
Макар чуть ли не приплясывать начинает, а на лице мамы расплывается невольная улыбка.
- Да в следующем месяце, думаю, ближе к концу. Договор?
- Договор!
Утираю слёзы и бормочу «спасибо», когда родные скрываются в недрах аэропорта.
- Как думаешь, твоя мама не будет возражать насчёт переезда?
- Куда?
- Сюда, в Москву.
Я чуть растеряна.
- Не знаю…
- Вот тебе задание: поговори с ней насчёт этого в следующий раз. А я всё организую.
- Сева я не знаю, как тебя благодарить, - сжимаю его ладонь крепко-крепко, пока мы идём к выходу.
Он бросает на меня ироничный взгляд.
- Приедем домой, покажу как.
- Я не поэтому…
- Да, знаю-знаю, Бэмби… неудачная шутка.
Он обхватывает мои плечи и притягивает к себе.
- Всё хорошо, перестань плакать, иначе утопишь тут всё
