Я хлопнула в ладоши:
– Видите? Бекки все это вычислила!
– Едва ли. – Ребекка нервно пожала плечами, словно извиняясь перед доктором Озлемом. – Это просто предположение…
– Так, значит, – заговорил Ник, – если это не слой семь-а, то тогда который?
– Ага! – Ребекка подняла вверх палец, ее глаза засияли. – Как я уже сказала, если вы взглянете на все слои этого города, Троя-шесть выделяется среди прочих как наиболее впечатляющая из всех. Именно здесь имеются высокие стены, именно в тот период горожане жили с относительными удобствами. Более того, Троя-шесть была разрушена примерно на сто лет раньше Трои-семь, то есть около тысяча двести семьдесят пятого года до нашей эры, что для меня выглядит куда более убедительно. Единственная проблема тут в том, что считается, будто Троя-шесть была разрушена землетрясением, а не в результате войны. Но предположим, что на самом деле это было не землетрясение… – Ребекка очаровательно разрумянилась, подбираясь к финалу истории. – Предположим, что это были военные тараны, стенобитные орудия. Или лучше сказать – стенобитная лошадь? – Ребекка прижала ладонь к губам, как будто пытаясь сдержать избыток чувств, и с жаром оглядела всех нас, ожидая реакции.
– Понятно, – произнес Ник, неторопливо кивая. – Вы думаете, что знаменитый троянский конь на самом деле был гигантским тараном?
– Да вы сами подумайте! – продолжила Ребекка с новым всплеском энтузиазма. – Это просто не могла быть огромная пустотелая деревянная лошадь! Троянцы должны были быть просто сумасшедшими, чтобы решить: «Ого! Что за милый прощальный подарок от этих проклятых греков!» – и затащить эту штуку в город! Серьезно?
– Мне нравится ваша теория. – Мистер Телемакос кивнул. – Но я всегда был неравнодушен к безумным идеям. А ты что скажешь, Мурат? Могло Трою-шесть разрушить гигантское стенобитное орудие, а вовсе не землетрясение?
– Мне нужно об этом подумать. – Доктор Озлем слегка расправил плечи. – После более чем ста лет раскопок теорий у нас предостаточно, и я все их слышал. – Он посмотрел в окно, почти непрозрачное от пыли и испарений. – Иной раз мне хочется, чтобы все это оставалось фермерским полем. Почему мы так жаждем превратить прекрасный миф в реальность? Я не понимаю.
После того как доктор Озлем покинул нас, чтобы поговорить кое о чем со своими сотрудниками, оставившими незапертой одну из стеклянных витрин, мистер Телемакос получил возможность объяснить обстоятельства, так испортившие отношения его старого друга с археологией.
– Он двадцать лет потратил на то, чтобы вернуть троянские артефакты туда, где они были найдены. Он хотел выставить их в отданный в его распоряжение музей. – Мистер Телемакос обвел широким жестом скромный комплекс строений, окружавших нас. – И он даже вполне преуспел. Многие вещи вернулись на свою историческую родину, в том числе и эти два браслета. Но, к несчастью, уже через несколько месяцев после открытия музея выяснилось, что наиболее ценные экспонаты оказались заменены подделками… И подозрение пало на Озлема! Он восемь лет бился за то, чтобы обелить себя и избежать тюрьмы. Местные власти прекратили его преследовать только тогда, когда он заболел, три года назад. Но и по сей день у него есть враги, называющие его вором, а самые ценные вещи из тех, что здесь остались, были переданы другим музеям, с лучшей охранной системой. – Мистер Телемакос наклонился к нам. – Я боюсь, они собираются закрыть этот музей. Для него это будет настоящей катастрофой!
Я повернулась к Нику, стоявшему прямо за моей спиной со скрещенными на груди руками и весьма мрачным выражением лица.
– Сокровища, украденные нами, злобными людьми с Запада, – сказала я. – Они вернулись домой только для того, чтобы оказаться утраченными навсегда. Вы действительно этого хотите?
– О, но они не утрачены навсегда, – возразил доктор Озлем, подходя к нам с подносом, уставленным маленькими чайными чашками. – Мы знаем, где они находятся. Мятный чай, друзья мои? Боюсь, стульев у нас нет.
– А вы когда-нибудь думали о том, чтобы обратиться к Фонду Акраб? – спросил Ник, беря чашку.
Доктор Озлем взмахнул уже опустевшим подносом:
– Они же настоящие бандиты! Если они дают вам деньги, то желают полностью всем распоряжаться и приказывать вам, что делать. – Он передернул плечами. – А мне не нравится, когда мне указывают, что делать. Тем более бандиты.
Непохоже было, чтобы Ника как-то особенно оскорбило подобное обвинение. Его кривоватая улыбка заставляла предположить, что он такое уже слышал, и не раз.
– Может быть, вам именно это и нужно? – спросил он, вертя чашку, выглядевшую абсурдно маленькой в его руке. – Несколько хулиганов в вашей команде.
Ссутулившись сильнее обычного, доктор Озлем бросил на Ника такой взгляд, словно впервые его заметил и пытался понять, не собирается ли обрушиться на него какая-то очередная чума.
– Может быть. Но я слишком стар…
– Извините, – вмешалась я, пытаясь спасти доктора Озлема и вернуть всех к прежней теме, – но откуда вам знать, что эти браслеты действительно подделка?
Доктор Озлем отставил в сторону поднос и отпер стеклянную витрину.
– Вот, – сказал он, протягивая мне одного из свернувшихся шакалов. – Загляните внутрь, за голову. Что вы видите?
Я подошла поближе к окну и внимательно всмотрелась в бронзу.
– Ничего.
– Вот именно. – Доктор Озлем протянул руку, ожидая, когда я верну ему браслет. – А на оригиналах были крошечные гравировки. Три маленьких символа на одном браслете и два – на другом.
Я так разволновалась, что не могла выпустить шакала из рук.
– И что это были за символы?
Доктор Озлем посмотрел на мистера Телемакоса, кивая с таким видом, словно они заранее ожидали этого вопроса.
– Твоя очередь, – сказал доктор Озлем. – Покажи свой магический фокус.
Мистер Телемакос повернулся к запотевшему окну и начертил на нем кончиком пальца два символа. Оба они были мне знакомы – оба были из алфавита бабушки, – но слово само по себе оказалось новым.
– Вот это было написано на первом браслете, – сказал мистер Телемакос.
Я в изумлении уставилась на два символа. Похоже, наконец-то действительно нашлось доказательство того, что браслеты и символы были связаны между собой. Но на всех ли браслетах с головой шакала имелась подобная гравировка? Была ли она на моем браслете? Мне никогда не приходило в голову это проверить.
– Два слога? – произнесла я, задыхаясь от волнения. – Имя владелицы? Это должно быть оно…
– Дальше – лучше. – Мистер Телемакос изобразил на стекле три других символа, а потом с выжидающим видом повернулся ко мне. – Вот это имя было написано на другом браслете…
Ник опередил нас обоих.
– Это наша царица-жрица с именем из трех слогов, – сказал он, и почему-то в его голосе прозвучало непонятное разочарование. – Мирина. Она и в самом деле добралась до Трои.
– Но это же просто невероятно! – Мне захотелось схватить Ника за плечо и как следует встряхнуть. – Мы действительно идем по ее следу!
– Да, – с сожалением согласился Ник. – И именно здесь он и заканчивается. Бедняжка Мирина, она забралась так далеко, чтобы умереть.
На закате мы все отправились к руинам Трои и бродили там, ошеломленные идеей, что вот этот далекий холм, окруженный пшеничными полями, испещренный беспорядочными остатками древней каменной кладки, некогда представлял собой настоящий маяк цивилизации.
Возможно, в попытке избежать лекции доктора Озлема, Ребекка взяла на себя роль нашего проводника по развалинам.
– Как вы можете видеть, – поясняла она, показывая нам дорогу в лабиринте древних стен и фундаментов, иные из которых до сих пор оставались на удивление высокими, – этот город со временем разрастался, и соответственно этому расширялись укрепления, словно круги на воде.
– Так какая же это из Трой? – спросил Ник, рассматривая остатки массивной башни.
– Троя-шесть, – ответила Ребекка, упираясь ладонями в бедра, словно владелец имения, оглядывающий ближайшее поле. – По моему личному мнению, это и есть та самая Троя. Именно тогда была возведена вся вот эта внешняя стена вместе с несколькими огромными зданиями. Разве тебе не кажется, – она повернулась ко мне, ища поддержки, – что вот эти сооружения вполне соответствуют гомеровскому описанию Трои?
– Проблема в том, – начал доктор Озлем, – что в этом слое не было найдено ничего более или менее значительного. По крайней мере, насколько мне известно.
– Если не считать гигатонны кирпича, – пробормотал Ник так, чтобы его расслышать могла только я.
– Вполне возможно, – продолжил доктор Озлем, выдергивая какие-то сорняки из расщелины ближайшей стены и рассеянно запихивая их в карман своей куртки, – что греки нападали на Трою много раз. И кто знает, может быть, в конце концов землетрясение действительно помогло им захватить Трою. – Он посмотрел на Ребекку. – Может быть, вы и правы. Может быть, это действительно Троя-шесть. Стратегически она имела огромное значение.
