Лицо де Шене дрогнуло и напряглось, словно от внезапной невыносимой боли, он отступил на шаг - губы сжаты в белые ниточки, ноздри раздуты, желваки на скулах заходили и замерли… Но через несколько секунд он совладал с обуревавшими его эмоциями, ровно выдохнул и проговорил спокойно и тихо, будто на вечерней прогулке по саду:
- Ваше высочество очень часто напоминает мне боевой топор: всегда наготове к сражению, и всегда одиноки.
- Одинока?! У меня есть отец и родные! Придворные! Подданные! - возмущенно воскликнула Изабелла, замолкла на секунду, и с отвращением добавила: - И, подумать только… сравнить меня с топором… Если бы ты был поэтом, я бы всё-таки приказала скормить тебя бугням.
- Как хорошо, что я - воин, - скривились губы де Шене, и он продолжил, серьезно и строго: - Одиночество в толпе - тоже одиночество, ваше высочество. Очень жаль, что вы никогда никого не любили, и у вас не было друзей.
- У королей не бывает друзей - только враги и союзники, - угрюмо сообщила принцесса.
- У всех бывают друзья, ваше высочество, - почтительно возразил шевалье. - Но дружбу, как и корону, нужно заслужить. Нельзя унижать человека и ждать, что он будет твой на века. Чтобы получать, надо отдавать. Отдавать то, что вам дорого. Что бы вы хотели получить сами. Заботу. Внимание. Участие. Поддержку. Сострадание. Улыбку. А что отдаете вы тем, кто рядом с вами? Тем, от кого вы ожидаете дружбы или любви?
- Дружбы нет! И любви тоже! - мрачно огрызнулась принцесса. - Это всё ложь и лицемерие! Поиск выгоды и преимуществ! Сладкие слова в лицо и интриги за спиной! При дворе друзей используют, а потом бросают ради новых, более престижных и нужных!
- Вы так в этом уверены только потому, что у вашего высочества никогда не было настоящих друзей, - печально качнул головой рыцарь. - Наверное, вы глубоко несчастный человек.
- Несчастный?.. Несчастный?.. Я?.. - не ожидая такого вывода, слегка растерянно моргнула Изабелла, словно при неожиданном маневре казавшегося предсказуемым противника, вспыхнула возмущенно, хотела было ответить что-то резкое и язвительное, но вдруг взгляд ее смягчился, и что-то похожее на тепло мелькнуло в разъяренных еще несколько секунд назад карих глазах.
- Нет… Я знаю, что такое настоящая дружба… Я могу казаться тебе чудовищем, шевалье… вроде бугня… или рукоеда… или самого Гавара… - медленно и с расстановкой проговорила она, словно считывая слова с далекой, размытой дождями афиши, - и ты не поверишь, наверное… хотя мне на это… всё равно… Но у меня был один друг… когда-то… давно… очень…
- Настоящий?
- Наверное, да… Да. Настоящий… Но только потому, что не знал, кто я такая.
- Как можно этого не знать, ваше высочество? - в легком удивлении приподнял брови Люсьен.
Изабелла усмехнулась - но не колко и жестко, как всегда, а застенчиво и, как показалось рыцарю, чуть смущенно.
- Когда мы отдыхали в летней резиденции… в тот год, когда матушка… погибла… мне было девять лет… - почти шепотом заговорила она, глядя куда-то вглубь времен рассеянным, отсутствующим взглядом. - И однажды, когда мне стало слишком скучно в окружении назойливых и болтливых нянек и фрейлин, я сказала, что хочу погулять по саду одна, а сама пролезла сквозь дыру в заборе и ушла в лес. И заблудилась. Мне стало страшно… но я не кричала. Боялась, что меня найдут и накажут… не столько за то, что сбежала, сколько за то, что потерялась… Смешно, да?.. Смешно… Но не мне тогда. Я долго шла вперед… или по кругу… как, говорят, ходят по лесу те, кто заблудился… потом наткнулась на ручей и пошла по его течению… потом снова углубилась в лес - по звериной тропе… и вдруг увидела мальчишку. Может, чуть старше меня. Может, такого же возраста. Он развешивал над тропинкой какие-то петли. Ставил силки на зайцев, сказал он… потом спросил, умею ли я… и предложил научить. Ты будешь смеяться, но я согласилась… А потом мы прошли звериными тропами… казалось, через весь лес… и он вывел меня на дорогу к летнему дворцу. Я сказала, что моя мать - фрейлина королевы.
- Почему?
- Потому что кто же в здравом уме согласился бы играть со сбежавшей принцессой, которую разыскивал к тому времени уже весь двор? - слабо хмыкнула Изабелла. - Тем более, когда я предложила встретиться на следующий день в лесу за дворцовым садом? Ведь я еще не научилась различать птичьи голоса, искать грибы, приманивать белок…
- И он пришел? - еле слышно, будто опасаясь спугнуть робкую птичку, присевшую невзначай на ее плечо, прошептала герцогиня Жаки.
- Да, - отстраненно проговорила принцесса. - И на следующий после этого день. И на послеследующий тоже… Так началась наша дружба. Хотя я так и не узнала его имени… И кто он… И откуда… Сам он не сказал, а я не спрашивала. Зачем? Это была наша тайна… наша игра… Наша сказка. А подробности - смерть для нее. Но по его одежде и лесной сноровке я поняла, что это мог быть сын лесника… или егеря… и поэтому я его прозвала… Впрочем, неважно.
Изабелла мотнула головой, точно отгоняя наваждение, но, увлеченная воспоминаниями, будто стремительным лесным потоком, продолжила, не в силах больше сдерживать себя, и слова слетали с ее искусанных, обветренных губ одно за другим, словно долгие годы томились, копились, саднили, бурлили подспудно в ожидании именно этого момента.
- На мне было простое белое летнее платье изо льна, какие носили тогда все девочки - от наследниц местных рыцарей до дочек трактирщиков, и он тоже так и не узнал, кто я на самом деле… И я этому очень радовалась. Он был единственным, с кем я забывала, что я будущая королева, что должна подавать пример, быть благонравной, аккуратной и чинной, ходить плавно и степенно, не повышать голос, не смеяться громко, выбирать друзей по титулу, что от меня ожидается то и не приветствуется это… Я была с ним сама собой. Такой, какая я есть, а не такой, какой меня хотел видеть кто-то еще… пусть даже этими 'кем-то' были мои любимые близкие… В следующие наши встречи он показывал мне грибные и ягодные места, гнезда, учил различать травы и деревья, ставить силки на птицу и зайцев, читать следы… Через неделю фрейлины заметили и доложили родителям, что я постоянно пропадаю из сада, и меня в наказание стали запирать в замке, в моей комнате на третьем этаже. Но на второй день заключения я разорвала портьеры и простыни на полосы, связала, спустилась и снова удрала… И тогда матушка решила, что лучше дочь хоть и беглая, но живая. В последний день перед отъездом я хотела подарить этому мальчику на память что-нибудь такое… что удивило бы его и обрадовало… и украла у отца охотничий нож в серебряных ножнах. Но на этот раз сбежать не смогла - родители взяли меня на охоту. И я своими глазами видела, как споткнулась о валежину и упала лошадь матушки, и… и…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
