— А–а, сука! — заорал Черный, делая теперь уже размашистый рубящий удар по голове.
Когда меч пролетал мимо, Тэсс сделал всего лишь один небольшой шаг навстречу противнику, доставая кинжал.
Черный вдруг с недоумением обнаружил, что лежит на полу. Он попытался подняться, и только тогда пришла боль. Он скосил глаза и увидел кинжал, по самую рукоятку вошедший в грудь. Голова бессильно откинулась на грязные доски пола, а руки непроизвольно попытались схватиться за кинжал, но им не дали сделать это.
— Не трожь, — спокойно посоветовал Тэсс, — будет только хуже. — он не обращал внимания на обнаживших мечи амбалов, которых от нападения удержал только резкий приказ хозяина. — Я еще не получил ответ на свой вопрос.
— Да пошел ты! — злобно процедил Черный. — Мне уже все равно, а ты так и не узнаешь… — он закашлялся, отчего на губах выступила кровь.
— Ты ошибаешься. Я не стал трогать сердце и артерии, поэтому тебя может спасти любой грамотный лекарь. Ты даже не потерял сознания.
На лице Черного отразилось сначала удивление, потом напряженная работа мысли. Впрочем, внутренняя борьба не продлилась долго — собственная жизнь куда дороже, с чем Тэсс был полностью согласен.
— Хорошо, — слова давались ему с трудом, — я скажу. Но знаю я мало… Невысокий, явно очень богатый, светлые волосы, — мысли бандита путались, — плотный такой… Одет богато, приехал из Верхнего города на наемном экипаже вчера. Сказал, где и когда тебя искать…
— Как он меня описал?
— Не описал… Показал. Он маг! — почти выкрикнул раненый, а его затылок глухо стукнул об пол.
— Как я был одет при показе?
— Не помню… В кожу… темную. Два меча за спиной. Не помню…
— Имя ты, конечно, не знаешь, и не проследил за ним? — без особой надежды спросил Тэсс.
— Издеваешься, что ли? — от удивления раненый снова приподнялся, и снова его затылок ударился об пол мгновением спустя.
— Я просто спросил, — ответил Тэсс, резко вынимая кинжал. Раненый вскрикнул и попытался что–то сказать, но лишь захрипел, а изо рта хлынула кровь. Он несколько раз дернулся и затих.
— Извини, — сказал трупу Тэсс, — как–то неловко получилось. — Он не имел дурной привычки оставлять в живых врагов, которые потом будут искать способы отомстить, поэтому на возвратном движении кинжала немного изменил траекторию и перерезал артерию, идущую к сердцу.
— Ты же обещал ему жизнь! — в приступе фальшивой справедливости воскликнул хозяин.
— Можно подумать, на моем месте ты совершил бы такую глупость, — фыркнул Тэсс, поднимаясь на ноги. — Не волнуйся, жертв больше не будет. Если не решишь попробовать отомстить, — гость улыбнулся доброй улыбкой, от которой у хозяина заныли зубы. Да, пожалуй, не зря он не стал поднимать тревогу. — Прощайте.
И Тэсс вышел в дверь, походя взъерошив волосы на голове застывшего столбом Кека.
Глава 4
…Удар, блок, уклонение, смена стойки. Удар, блок… и так далее. Мастер Деррек свое дело знает, прямо–таки вколачивая в меня науку владения оружием. В конце первого сата занятия (а это почти два часа) я уже с трудом поднимаю меч, дыхание сбито, а колени предательски дрожат. Мастер же легко кружится вокруг меня, терзая на первый взгляд легкими ударами меча мою защиту. Он не кажется уставшим, да что там — он на самом деле не устал, несмотря на то, что разменял уже шестой десяток!
Я трачу слишком много сил там, где можно обойтись и третью. Я прекрасно это понимаю, но эффективность приходит только с тренировками и постоянной практикой.
И никак иначе.
Пока я задумывался над тем, сколько же еще надо тренироваться, чтобы хоть немного приблизиться к мастерству учителя, тот подловил меня на очередном блоке. В результате, мне пришлось сначала высоко подпрыгнуть, пропуская меч мастера под собой, а затем быстро упасть на землю и откатиться на пару шагов назад. Это стало ошибкой, так как подняться с земли мне уже не дали — я лишь успел встать на одно колено. Лишившись такого плюса, как маневренность, я был обречен через пол минуты стоять на коленях с клинком у горла и пытаться понять, что же я сделал не так.
— Твоя проблема — не успеваешь думать, что надо делать, — пояснил мне Деррек, убирая меч и кинжал в ножны. Я поднялся и проследовал вслед за ним к огромной деревянной бочке с водой. Тем временем, он продолжал: — У тебя отличная растяжка, великолепная реакция, — столь много прилагательных в превосходной степени меня насторожило — мастер явно пытался подсластить пилюлю, которую мне приготовил, — даже с силой уже почти нет проблем… — он прервался, чтобы снять оружие. Я не выдержал:
— Но…
— Но, как я уже говорил, тебе необходимо научиться одновременно и драться, и думать, иначе ты постоянно будешь проигрывать более умному противнику.
— Я работаю над этим, — вставил я.
— Я знаю — это заметно, — он надолго замолчал, пока я поливал его сухое, поджарое тело водой, а он довольно фыркал. В этот момент он совсем не походил на одного из лучших бойцов Эннола, напоминая больше… сельского учителя, почему–то именно такая ассоциация приходила в голову в первую очередь.
Потом пришла моя очередь освежиться.
— И еще, — продолжил мастер, как будто и не прерывался на помывку и переодевание, — тупое повторение приемов не даст тебе мастерства. Разовьет силу, технику, выносливость — да. Но не мастерство. Технические приемы ты должен выучить, как алфавит, но это лишь первая ступень — самая простая, — я внимательно слушал учителя. — Это как с языком. Ты можешь выучить на новом языке несколько фраз, достаточных для того, чтобы общаться. Ты даже можешь научиться идеально говорить на этом языке — но это лишь необходимый минимум. И только когда ты станешь думать на этом языке, сможешь полноценно использовать его возможности. Например, написать стихи. Запомни это, как основную идею достижения мастерства.
— Да, учитель, — смиренно проговорил я, внутренне улыбаясь — эту идею, в общем–то, верную, учитель внушал мне на каждом занятии.
— Ты должен научиться думать на языке боя, не важно, что у тебя в руках, да и есть ли в них вообще что–то. Научить тебя этому — моя основная задача, — торжественно закончил он. И обыденно добавил: — Остальное вторично.
— Да, учитель, — еще раз повторил я.
Мастер Деррек не являлся дворянином, богатым или знаменитым в столице человеком. Всю жизнь он посвятил изучению боевых искусств, оттачивая навыки в пограничных стычках, охране караванов и подпольных боях. В молодости ему довелось побывать в роли солдата, наемника, контрабандиста, даже ходил как–то с пиратами, а когда накопил денег, то открыл свою собственную школу. Видимо, он все–таки научился думать на языке своего тела.
Благородные дворяне презрительно именовали его стиль солдатским, предпочитая какую–нибудь из знаменитых престижных школ с многовековой историей. Например, «Крадущийся тигр» или «Королевская кобра», в названии которых виделось больше рекламы, чем особенностей стиля. Солдатский же стиль Деррека отличался, во–первых, прежде всего, своей максимальной эффективностью, а, во–вторых, гибкостью самой технической базы. То есть, ученики не учили одни и те же движения, не отклоняясь ни на йоту от канонов, а, наоборот, подстраивая каждое свое движение с учетом индивидуальных особенностей и наибольшей эффективности. Именно по этой свободе специалисты и определяли школу Деррека.
Разумеется, в стране с тысячелетними традициями существовало достаточно действительно хороших школ. Но одни из них были очень дорогими, другие — расположены далеко от столицы, третьи отнимали все время, четвертые требовали рекомендаций. В этом свете школа Деррека мне подходила лучше всего.
— Не забудь, сегодня после обеда — коллективное занятие, — напутствовал меня учитель.
— …Хорошо, теперь можешь отдохнуть, — магистр Тинлиин на время оторвался от созерцания прекрасных лилий, украшающих пруд в его саду в Верхнем городе, — и продемонстрировать мне искусство рассеивания внимания… например, вот на этом чудесном винограде, — и он снова блаженно откинулся на спинку легкого плетеного кресла, только теперь в его руке находился бокал с рубиновым лаассо, родом с юго–восточных склонов Ласских гор.
Я мысленно застонал. Я только что закончил очередное задание учителя, где требовалось в течение сата из яблочного семечка получить жизнеспособный росток, непрерывно контролируя и подталкивая все процессы роста. Это требовало постоянной концентрации, и сейчас я находился на грани нервного истощения, а перед глазами еще плавали разноцветные потоки Силы — слабые, но многочисленные, которыми я манипулировал.
Попробовал собраться. Упражнение с виду простое, но при этом не имеет предела сложности.
