Арктические скафандры новичков и старожилов одинаковы во всём, кроме цвета. У прилетевших на первую вахту новичков они цвета апельсина. У старожилов цвета яичного желтка. У тех, кто здесь пробыл уже четыре вахты и больше — ярко-красные. Пилоты транспортника и прибывшие с проверкой инспектора — временные гости на антарктической стройке — носят зелёные скафандры. Ледяные сани покрашены в цвет чистого неба. Получается россыпь цветных бусинок на бесконечном белом покрывале.
Груз спущен. На этот раз получилось удачно, не пришлось сбрасывать ни единого троса. Сейчас предстоит самое весёлое: десантирование. Не впервой, но всё равно волнительно. Скользить между небом и землёй — пристегнувшись карабином к сброшенному вниз тросу. Поверхность тычется в ноги игривым котёнком. Эдаким котёнком размером с гараж, от дружеского толчка которого можно и улететь. Спружинить ногами, отцепить карабин, перекатиться в сторону. Отбежать и уже на безопасном расстоянии отряхнутся и оглядеться. Оранжевые, как мандарины, новички скатывались по тросам с практически зависшего и лишь слабо подёргивающегося дирижабля. Они прибыли. Здравствуй Антарск!
Кто такие они?
Ну как же. Они — это Тихонов Маркс. Все и всегда считали, что его назвали в честь бородатого философа, основоположника марксизма. Но на самом деле имя выбрали в память Говорякина Маркса Сергеевича — первого человека побывавшего на марсианской орбите. И хотя на поверхность красной планеты Говорякин так и не ступил, ограничившись длительными удалёнными исследованиями. Всё равно в истории он остался как Маркс, побывавший на Марсе. Маркс с Марса. Правда, так как капитана второй марсианской явно назвали в честь основоположника марксизма, а Тихонова в честь капитана. То, получается, что и Тихонова, в какой-то мере, назвали в честь бородатого философа.
Словом, у Маркса были неоднозначные отношения с основоположником самого прогрессивного в мире учения.
Они — это Кида Соколова. Кидония Соколова. Девушка с большими добрыми глазами и острым, как шпага, языком, вместо имени гордо несущая название региона в северном полушарии красной планеты. Тихонов тоже был гордым. Попробуй не быть гордым, когда тебя зовут Маркс или, в лучшем случае, Кидония — заклюют ещё в школе.
На почве общей беды с именами собственными они и сошлись. Тихонов Маркс и Кида Соколова. Трёх дней полёта на медлительном грузовом транспортнике с маленькими и неудобными пассажирскими каютами вполне хватило, чтобы все перезнакомились со всеми.
Наконец, они — это Смирнов Алексей. Огромный, как полярный медведь и, наверное, потому очень спокойный и благожелательный инженер-конструктор горнопроходческого оборудования. Казалось, Алексей совершенно не умел злиться. На Кидины остроты он отвечал доброжелательным молчанием. Как человек с тривиальным русским именем Алёша попал в компанию Маркса и Кидонии? Загадка.
Так вот, впервые о нём они услышали прямо там, на посадочном поле, ещё до того как спустились в Антарск.
Антарчане цепляли к сброшенным с транспортника тросам предназначенные к отправке на большую землю контейнеры (много контейнеров, много больше чем привёз дирижабль). Сдавшие вахту, отбывающие пассажиры цеплялись за карабины, лихо возносясь к зависшей над головой громаде и успевая помахать рукой прибывшим на их место новичкам. Не успел Маркс наглядеться на взлетающие по тросам человеческие фигурки, как его довольно грубо хлопнул по плечу человек в жёлтом скафандре. Человек указал на ярко-синие сани, где уже собрались с десяток оранжевых новичков. Ну точно потерявшие наседку цыплята.
В общем радиоканале царил шум и гам. Взбудораженные десантированием новички торопились обменяться впечатлениями. Удивительно, что старожилы не призывали к порядку. Похоже, давали ребятам наговориться и выпустить пар.
Как только Маркс запрыгнул в кузов, тотчас взревел мощный мотор и сани довольно быстро, что называется с ветерком, понеслись к ближайшему сброшенному с дирижабля контейнеру. Пара антарчан-старожилов показала новичкам, как крепить чёрный куб грузового контейнера к саням. Второй и последующие кубы новички закрепляли уже самостоятельно. Вскоре по ледяному полю рассекал маленький поезд с санями-паравозом и контейнерами-вагонами. И не один — ещё четверо саней занимались сбором контейнеров. Возник азарт, хотелось привести в Антарск больше кубов-контейнеров, чем другие сани.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Гони! Скорее! — кричали новички антарчанам. Старожилы только улыбались, направляя растущую змейку к очередному кубу. А, может быть, и не улыбались. За непрозрачными шлемами лиц не разглядеть, а в эфир они говорили скупо и только по делу.
Контейнеры стояли на лыжах установленных так, чтобы какой бы стороной не упал груз, он обязательно встал лыжнёй вниз. Вот остался последний бесхозный куб. К нему рванули сразу двое саней. Резко затормозили, обдав друг друга снежной крошкой. Не дожидаясь полной остановки, Маркс выпрыгнул из саней. Коснулся контейнера открытой ладонью, утверждая право первенства. Выглянул и столкнулся шлем к шлему с человеком в оранжевом арктическом скафандре коснувшимся контейнера с другой стороны.
— Эй, мы первые успели!
— Соколова? — удивился Маркс, узнав голос.
Девушка смущенно кашлянула. Маркс и сам смутился. Взрослые люди, специалисты, а устроили какой-то детский сад. Под насмешливыми взглядами старожилов они прикрепили куб к веренице контейнеров и сани покатили к ближайшему входу-шлюзу в подземный город. Пока новички собирали грузовые контейнеры, транспортник успел развернуться и улетал обратно, гоня по ледяным барханам свою смазанную, бесформенную тень.
Маркс пересел на сани к Киде. Алексей, поприветствовал присоединившегося товарища взмахом руки.
—Скорее, — поторопил старожил-водитель: — Потом будете шатуна ловить.
— Кого ловить? — переспросила Кида.
Вместо ответа, сани толчком рванулись вперёд. Может быть, антарчанин огорчился тому, что взамен последнего грузового контейнера прицепленного к саням он получил на борт Маркса Тихонова — ещё одного оранжевого новичка?
Ловить шатуна — значит заниматься бесполезным делом, зря тратить время. Почему зря? Потому, что нет никакого шатуна. Это миф, выдумка, шуточное объяснение вкрадывающихся в отчёты статистических погрешностей. Фольклор строителей Антарска. И хватит об этом. Давайте лучше поговорим о великой северной стройке.
Антарская стройка — пролог и фундамент для будущих космических строек. Проверенный на практике, в «тепличных» условиях вечной мерзлоты проект изолированного, самодостаточного города-техносферы будет повторён в лунных пещерах. В песках красной планеты. Корабли-станции-города техносферы долетят до самых дальних объектов солнечной системы. Дайте только время. Время и ресурсы, на добычу которых опять же нацелена антарская стройка. Вырастающий на месте старой военной базы, чудесный город станет воротами, открывающими массовое освоение и разработку богатств ледяного континента.
* * *
Знаете, сколько мальчишек сегодня мечтает о космосе? Не меньше пятисот миллионов, если принимать в рассмотрение всю планету. В Союзе так и вовсе каждый нормальный мальчишка мечтает своими глазами увидеть холодный блеск далёких звёзд не искажённый линзой атмосферы.
А знаете, сколько мальчишек становится космонавтами? Единицы. Может быть, десятки. Да пусть даже сотни. Всего лишь сотни из сотен миллионов — крайне неутешительная, для мальчишек, статистика.
Маркс Тихонов знал, что не сможет стать космонавтом. Он слишком рано родился, до массовых пилотируемых полётов ещё целое столетие. Поэтому он выучился на энергетика-ядерщика. Повелителя гигантских энергий множества солнц заключённых в топке атомного реактора. Профессия всего лишь в сто раз менее редкая, чем космонавт.
