Без названия
Перевод Б. Пастернака
Я вам прощаю, люди, слепотуСтяжанья, чванства жалкие потуги.Я вашему тщеславью предпочту,В траве валяясь, думать на досуге.
Я лягу под сиреневым кустом,Где пахнет дерном и болиголовом,И, вспомнивши о чем-нибудь простом,Почувствую себя совсем здоровым.
Винцент Гложник (Чехословакия).
Иллюстрация к тексту Конституции
Чехословацкой Социалистической Республики
Над Свраткою-рекой
Перевод Б. Пастернака
Над Свраткою-рекой вероника в цветеньеи берега в густой траве и тростнике.Купаться счастье тут, бродить тут — наслажденье,Над Свраткою-рекой вероника в цветенье.Темна и холодна как лед вода в реке.
Здесь знойным летом тень, как дома на картине,висящей на стене в гостиной меж зеркал.И пахнет тмином здесь, ромашкой и полынью,а знойным летом тень, как дома на картине,как в том саду, куда я в детстве забредал.
Есть радостней места и краше, может статься,и реки веселей, чем Свратка, может быть,но здесь пришлось семье обосноваться.Есть редкостней места и краше, может статься,но там, быть может, мать не захотела б жить.
Быть может, в мире есть блистательней державы,где реки голубей и зеленей поля, —любимицей моей останется Морава.Быть может, в мире есть блистательней державы,но те мне не сродни, как здешняя земля.
Есть кладбища пышней, нам с ними не сравниться,над Прагой Вышеград роскошнее втройне,но мне милее в Брно гранитные гробницы;есть кладбища пышней, нам с ними не сравниться,но памятники в Брно милей раз во сто мне.
Вероника в цвету над Свраткою весною,а летом этот склон под кукурузой сплошь,как сожалели мы, покинув Брно родное.Вероника в цвету над Свраткою весною,нигде подобных мест на свете не найдешь.
Есть редкостней места и краше, может статься,чем Свратки берега, не буду отрицать,но родиной ни с кем не стал бы я меняться.Есть редкостней места и краше, может статься,но здесь моя земля, моя родная мать.
Надписи в зале Красной Армии
Перевод К. Симонова
I
Друг мой, бдителен будь на земле, под которой я стыну!Право требовать это я смертью в бою заслужил.Я ушел на войну. Я убит в день рождения сына.Я убит — чтоб он жил. Я убит — чтоб ты жил.
II
Человек! Я хочу, чтоб с войною повенчай ты не был!Чтобы кровь моя самой последнею кровью была!Я, объятья раскрыв, как свобода, летел к тебе с неба;Парашют мой сгорел. Но свобода — пришла!
III
Когда пушки мои говорили с врагами, как судьи,Когда мир содрогался в хрустящих объятьях войны,Догадайся, о чем я мечтал у лафета орудья?О цветах полевых. Об улыбке жены.
IV
Хочешь знать, почему мы навеки великими стали?Почему нас враги ни согнуть, ни сломать не могли?Нас никто никогда не ковал из железа и стали,Превратила нас в сталь — цель, к которой мы шли!
V
Побеждая, я умер! Я мост наводил через реку.И по мне, как по мосту, взбежала победы заря.Если пал человек, чтобы жизнь сохранить человеку.Значит, верно он жил. Значит, умер не зря.
VI
Если горе войны среди ночи придет к тебе на дом,Если меч занесен над отчизны седой головой,Будь с народом своим. Будь не ниже, не выше — будь рядом!Нету званья в бою выше, чем рядовой!
VII
Не жалей, что я умер. Я умер, себя не жалея,За тебя и за мать, за просторы родимых полей!Хочешь быть как отец? Стой в бою, где всего тяжелее,И себя, если надо, как он, не жалей!
VIII
Кто там? Брат мой? Сестра? Кто там молча простился со мною?Я не слышу — я мертв. Твоего я не вижу лица,Но я верю тебе, что свой долг перед этой страноюЧестно выполнишь ты, как солдат, до конца!
Франтишек Галас
{93}
День поминовения, 1938
Перевод Б. Слуцкого
Торчит репей где штык торчал когда-тосмерть в глине отпечатывает лицакак осы гнезда Блиндажи солдатыпокинули И вот пуста граница
Там только тени тянутся унылыеубитые разыскивают тропкув отечество утраченное милое
Сиротства зерна свечек семяоно рассеет в день поминовеньянад кладбищами нынешними всеми
Неловкие как дети несмышленыеслоняются в лесах погибшиезапекшеюся кровью награжденные
Остановились Пьют они Но что жетак искривились губы онемевшиеПьют желчь земли Голгофы нашей Боже
Далекий ветер грозно задуваетотчизны кладбище — последней целион очи мертвых с силой закрываетно тень винтовку держит на прицеле
Урок сыну
Перевод В. Корчагина
Мышь это проснувшейся глины немножечкостекло это ветвь расцветающая в холодарыба это просто водяного ложечкаа слеза это очень одинокая вода
1 мая 1942 года
Перевод О. Малевича
Пусть не настал еще черед,повсюду ненависти ворох,кто не забился в щель, тот ждет, —фитиль зажжен, и вспыхнет порох,глаза горят, глаза горят,и грозен тишины заряд.
И если выпала нам честьбыть первыми, нести знамена,главнокомандующий местьведет несметные колонны.
Идут, кто был казнен, убит,расстрелян, заживо зарыт, —о, это страшный динамит!
Ты слышишь залпы на востоке?Там без тебя ведется бой.Возмездия настали сроки.И ныне — слово за тобой.Нам, окровавленным, усталым,нельзя довольствоваться малым!
1 февраля 1943 года
Перевод В. Корчагина
Шел сорок третий годвдаль уносились мыслихоть проблеск радости ищанад мраком сорок третьего И вотвиденье женщине какой-то было
Пробив курганстолб крови поднялсякровь растекалась лавой алойлюдей сметалаи обессилев замер человекобъятый ужасом
А я узнал ту кровьразлившуюся по Россииту кровь которую артерии землив себя вбирать уж больше не моглии вырвался из-под погибшихкровавый паводок
Там в небе сталинградскомв гниющей стуже в черном свистегрозило солнце утонутьмладенцы тыкались в пустую грудьи щупали штыками крестоносцыубитых женщин
Был страшен плач мужчинно то был плач на счастьеИстория как Бланик расступиласьи золотым огнем возмездьяплеснул восходв лицо смертельной тьме
Шел сорок третий год
Ленин
Перевод Д. Самойлова
Можно скрипку подложить в огоньчтоб ярче вспыхнуло воспоминанье,
Золото отыщет златоковаЛенина — беднякЛенина — правдолюбец
Поколениечто лишь мечтой богатословом пробудилшелково-тонкими железно-твердымс простотой природнойвремени рукой нетерпеливойон махнул из рукава пальто
Века нужды сокрытые в глазахглядящих на негос невыносимой красотой мольбывдруг взорвалисьИнтернационаломпоющимся еще нестройно
Бешеный оскализменников и трусовсопровождал его«Убить! убить!»хватая за полупочти уж вызревшее время
И Ленин — он помог ему созреть
Расплавилбесправье жалостисмехом презрительнымсмехом заразительныммахнул рукой нетерпеливойпод древом познанья
И время стало резать саван на пеленкии места не было для смерти
И встали статуи в недоуменьенад разбивающим египетские вазы
Как веселиться только на бумагеКак радоваться лишь пролив чернилано скрипку можно подложить в огоньчтоб ярче вспыхнули воспоминанья
Лидице
