— Вы представляете, как сэр Бенджамин отреагирует, если узнает о случившемся? Он и без того не самого высокого мнения обо мне. Кроме того, Уильяму лучше не иметь дела с полицией.
— Это еще почему?
— Скажем так, у него отнюдь не безупречное прошлое. А сэр Бенджамин наверняка уволит его после случившегося.
— О Господи! — сказала Флоренс, которая, похоже, купилась на эту старую уловку. — Мне будет жаль, если он потеряет работу.
Уильям дышал глубоко, но ровно. Проще говоря, храпел. Мы решили отвести его ко мне домой, пока не поправится. В больнице нужно было сообщить, что он заболел. Я провел рукой по шву: стежки были маленькими и ровными, — без сомнения, Флоренс талантливая швея.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Я могу простить что угодно, — сказал Уильям через пять дней после ранения, — но только не предательство.
Я только что наложил ему свежую повязку на рану и привязал руку к груди. Теперь он стал похож на одну из египетских мумий Брюнеля.
— Прекрасно тебя понимаю, — ответил я, словно впервые слышал подобную точку зрения.
Выздоравливающий пациент оценивал результат моей работы, нагибаясь то вправо, то влево. Я был рад, что движения не вызывали у него боли.
— Мы ведь достанем его, не так ли?
— Я собираюсь найти его, — согласился я. У меня не оставалось другого выхода: после провала моей операции кошмары только усилились. — Но я сделаю это один: ты не в состоянии участвовать в этом деле.
Уильям заворчал и соскользнул со стола, согнув колени, как фехтовальщик на разминке.
— Мне нужна лишь одна рука, чтобы стрелять, — ответил он с несвойственной ему решительностью. — И все равно вы не найдете этого проныру без меня. — Он подошел к тому месту, где висело пальто, и достал из кармана бутылку. Вытащив зубами пробку, он выплюнул ее в ведро, а затем, вместо того чтобы выпить, вылил содержимое в раковину. — Не буду пить, пока не закончу работу.
Это было очень странно.
— Не думал, что когда-нибудь увижу, как ты выливаешь спиртное.
— Не хочу заниматься этим делом навеселе. Я должен быть хладнокровным и трезвым, когда прикончу этого подонка, — хочу хорошо запомнить этот момент.
Уильям поправлялся на удивление быстро. Лихорадка прошла через пару дней, и единственное, чем я мог помочь ему, это дать возможность отдохнуть. Жажда мести управляла им как мотор.
Конечно, он был прав: у меня почти не было шанса найти Биттерна в лабиринте пристаней, складских помещений, пивнушек и закоулков, где жили люди вроде него. У нас с Уильямом были причины искать его, а поскольку близилась ночь, я не видел смысла откладывать охоту.
— Вижу, что остановить тебя не удастся, поэтому предлагаю начать прямо сегодня.
Уильям ухмыльнулся.
— Сначала нужно раздобыть оружие. У меня есть нож, но мы должны использовать огонь против огня. Я знаю, что у вас есть карманный револьвер, а как быть мне?
— Как ты узнал о пистолете?
— Ну, понимаете ли, — заговорил он, осознав свою ошибку. — Как-то раз ваше пальто упало на пол, я поднял его и обнаружил в кармане пистолет. Очень милая маленькая вещица.
— Хочешь сказать, что рылся у меня в карманах? — Всем было хорошо известно о проворных пальцах Уильяма, и я не раз закрывал глаза, когда он присваивал себе кольца и другие безделушки с трупов, попадавших в морг. Я считал, что меня он обворовывать не станет, но Уильям был явно не прочь удовлетворить свое любопытство.
— Мне жаль, что вы так обо мне думаете, — с негодованием в голосе ответил он.
— Забудь. Мы должны радоваться, что той ночью Биттерн не залез в карманы моего пальто. Кроме того, у меня есть еще один пистолет. Я должен забрать его из дома. Где мы встретимся?
— В «Трех бочках». — Он назвал бар, где несколько дней назад мы встречались с Биттерном.
Договорившись встретиться с ним через час, я зашел в свой кабинет, чтобы забрать шляпу и пальто. Флоренс нагнала меня в коридоре в тот момент, когда я уже собирался выйти из больницы.
— Вы спешите? — спросила она.
Флоренс держала в руках одеяла.
— Разве у вас нет медсестер для подобной работы?
— Мне нужен был предлог, чтобы проникнуть в прачечную и убедиться, что белье там стирается наилучшим образом.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Джордж, вы выглядите ужасно.
— Как мило с вашей стороны, что вы это заметили, — бросил я в ответ, хотя прекрасно понимал, какой у меня был изможденный вид.
— Как ваша голова?
Я положил руку на шов — уже пора было вытаскивать нитки.
— Спасибо, хорошо.
Она подошла поближе, словно хотела проверить все сама.
— Я очень переживаю за вас. И, ради Бога, вам нужно выспаться.
Я возился со своим пальто, путаясь в рукавах.
— Боюсь, это проще сказать, чем сделать. А сейчас извините меня, Флоренс, но я спешу.
Она кивнула, но когда я подошел к двери, окликнула:
— Как там Уильям?
Я повернулся, но не остановился и толкнул плечом дверь.
— Он выживет. Дьявол всегда заботится о своих последователях.
В «Трех бочках» было так же людно, и царила та же атмосфера дешевого притона, как и во время моего прошлого визита сюда. Уильям уже расположился за столом в углу, и перед ним стоял стакан.
Я втиснулся на стул напротив него, положив шляпу на стол.
— Я думал, ты не пьешь.
— А я и не пью, — ответил он с явным сожалением в голосе. — Но было бы странно, если бы я пришел сюда и, как обычно, не заказал себе стаканчик.
— Верно, — согласился я. — Есть какие-нибудь идеи?
— Я только что поговорил с парой ребят. Когда-то они общались с нашим общим другом. Они сказали, где его можно найти. Он живет у своей подружки в доме у реки.
— Хорошо. Очень хорошо. Мы пойдем туда? — Не дожидаясь его ответа, я поднялся, но он схватил меня за руку.
— Но есть и плохая новость.
Я снова сел.
— Кажется, Биттерн в последнее время стал сорить деньгами. Он заказывал выпивку и угощал всех. Говорят, даже купил себе новые ботинки.
— Значит, он уже продал его.
— Похоже, что да.
— Тогда мы должны выяснить, кто его купил.
— А мне нужно отдать ему небольшой должок, — сказал Уильям и поморщился, поправляя привязанную к груди руку.
— Тебе больно?
— Только когда я смеюсь.
— Мне нужно посмотреть на рану.
— Я не могу ждать, сэр. Сначала нужно найти Биттерна.
— Только обращайся с ним аккуратно, — сказал я, отдавая Уильяму пистолет. — Это фамильная реликвия.
— Да это и заметно, вы уж меня извините. Когда из него в последний раз стреляли? Во время битвы при Ватерлоо?
— Ты почти угадал, — улыбнулся я. — Надеюсь, ты знаешь, как им пользоваться?
— Как-нибудь разберемся, — ответил он, взвешивая оружие в руке, — мы с ним оба уже старики. Но уверен: когда придет время, он будет убивать так же хорошо, как и ваш новый револьвер.
Уильям заткнул пистолет за пояс и пошел по переулку, в котором мы оказались сразу, как только вышли из паба. Повернув за угол, мы вышли на узкую, тускло освещенную улочку, вдоль которой стояли похожие на крысиные норы дома, где люди проживали свои жизни и умирали в буквальном смысле на расстоянии плевка от своих соседей. Открытая канализация служила источником холеры и других заболеваний. Но даже здесь находилось место радости и веселью.
Из окон над нашими головами раздавались звуки скрипки и пьяный смех. По дороге навстречу нам шла смеющаяся женщина. Она держала под руку кавалера, хотя скорее всего он был ее очередным клиентом. Позже мы столкнулись с группой мужчин, они собрались под фонарем и громко обсуждали своих жен.
— Привет, Уилл, — окликнул нас один из них. — Выпьешь с нами?
Уильям поднял здоровую руку и поприветствовал их.
— В другой раз, Тэм, у меня дела.
— Кажется, я догадываюсь какие! — рассмеялся тот.
— Если бы! — вздохнул Уильям.
Вслед нам прозвучал громкий смех. Мы снова свернули за угол. Двое мужчин стояли у открытой двери дома и тихо разговаривали о чем-то, не обращая внимания на прохожих. Чуть поодаль сидел точильщик ножей, его колесо выбрасывало в темноту фонтан искр, а пожилая женщина ждала, когда ей вернут разделочный нож.
Мы шли уже около получаса, и с каждым поворотом встречавшиеся нам жители этого лабиринта казались все менее и менее респектабельными. Если бы мы были сейчас в Древней Греции, то золотая нить помогла бы нам вернуться назад, но здесь ее украли бы и продали быстрее, чем ты успел произнести «Ариадна!».
— Вот мы и пришли, — заявил Уильям в тот момент, когда я уже стал подумывать, не заблудились ли мы. — Третья дверь слева — вот туда нам и нужно.
— И как мы попадем внутрь?
— Не знаю, как вы, но если я хочу попасть в дом, то сначала стучу в дверь.
