— Ловлю на слове эталона чести добра, — живо отреагировал хозяин антимира. — Где и когда?
— Здесь же. По прошествии тысячелетия. По поводу тех же предмета и темы.
Они оба одновременно сделали по шагу назад, оказавшись в пространстве-времени, где столкновение их ненависти друг с другом могло породить в развитии Вселенной уже давно забытый хаос. Крест БОГА, стремительно выдвинувшись вперед, заслонил собой ЕГО ВОЛЮ, не оставляя у Дьявола сомнений в своей готовности начать карать зло прямо сейчас, приди на это приказ Создателя. Таким же образом поступила и ненависть великого изгоя. Ощетинившись жалом всех пороков человечества, она настроилась защищать зло до окончательного истощения сил его истины. Чистый разум ЕГО ВОЛИ и Дьявола больше не сдерживал порывы их естества. Он был замурован ими в его основах. Поле нейтральности исчезло тем же непонятным для них образом, каким и появилось для первой в истории Вселенной встречи разумов, представляющих абсолютное зло и добро.
— Домой! — раздался в каждом внутренний голос. Это Вселенная, послушная РАЗУМУ САМОГО, разводила их по разные стороны. Она оставляла им реальный шанс увидеться в оговоренный срок.
Только Создатель знал, с чем они прибудут на новую встречу к дальним вехам, начинающего свое шествие по Земле первого миллениума новой эры человечества.
* * *
Марафон времени не имеет особенностей. Когда-то, стартовав без разбега от НЕЧТО, из которого Создатель сформировал НАЧАЛО ВСЕГО, он также когда-то снова вернется к своему старту. Время безразлично к тем и тому, кто и что его наполняет. Оно — составная часть сущности САМОГО, полностью подвластно ЕМУ и, поэтому, преломляется в созданном им во Вселенной разуме в той форме, в которой этому разуму ОН повелел его воспринимать. Человечество в целом воспринимает время посредством событий, ставших для него судьбоносными, а люди — через состояние их души и тела, на которых неизбежно возникают зарубки детства, отрочества, юности, зрелости и старости.
Отпущенное человеку для жизни время — мизерно. Сначала людское сознание торопит его, надеясь как можно скорее вкусить ту красоту жизни, которую способно представить. Но вскоре наступает срок, когда человек умоляет время замедлить свой бег, понимая, что оно неминуемо приближает минуту, после которой тело превращается в тлен, а душа устремляется во владения тех, истины которых он выбрал для своей жизни, но образа и разума сил, ведущих его по ней, не представляет. Как, собственно, не представляет и места их обитания. Страх или безразличие овладевают человеком, когда он не находит пути бегства от того, чем неизбежно заканчивается предопределенность его судьбы.
А что время? Оно безжалостно, оно себя в долг не дает. Столь же немилосердны в его расточении людям и те, кто привносит в их души добро или зло. Создатель — по причине сущности жизни: она — в ее Вечности. Разве можно продлевать то, что нескончаемо, как и время?! Поместив человека в реальное бытие, САМ подарил ему разум, несовершенство которого делало постижение им вечности, а отсюда — и жизни, недостижимым до момента, когда главная истина БОГА станет человеческой сущностью. Сумеют люди превратить себя в Свет истины Создателя — тогда и вечность жизни станет для них очевидностью. К ним, наконец-то, сойдет озарение, что разум и душа, наполнив себя истиной БОГА, становятся сущностью беспрерывного течения бытия, а значит — и времени. Нет — так и будут мучиться страхом конечности плоти и скорбью неизбежной утраты всего, что составляет ее наслаждение.
Совершенно иными резонами руководствовался Дьявол в своем отношении к времени человеческой жизни. Он прекрасно сознавал, что не владеет Временем Вселенной, так как занял свое место в бытии, когда беспрерывность его течения уже давно приняла характер необратимости. Не менее понятной ему была и тщетность любых попыток установления второй власти над временем, пока САМ остается сущностью НАЧАЛА ВСЕГО. Но столь же очевидным для него оказалось, что, несмотря на отсеченность от владения Временем Вселенной, он обладает собственными неограниченными возможностями прямого воздействия на время человеческой жизни на Земле. Великий изгой быстро сообразил, что жизнь человека станет короче ровно настолько, насколько душа и разум выдавят из себя истину БОГА. Взращенное Дьяволом в себе изуверство как раз и основывалось на незаинтересованности зла в сколько-либо длительной жизни человека. Чем быстрее, грезилось ему, она прекратится, не важно для кого — ревнителей греха или добра, тем больше гарантий, что Создатель не успеет своим вмешательством навсегда закрыть в душе человека возможные входы в нее истины зла. По-своему он был прав, ожидая каждое мгновенье своей жизни подобного хода от БОГА.
Сам человек Дьявола никогда не интересовал: ему нужна была только, заключенная в нем душа. Забивая ее до отказа своей истиной, он давал людям, здесь и сегодня, обещанное им счастье испития пороков, с наслажденьем наблюдая, как, сами того не ведая, они несутся к эшафоту смерти. На нем их уже ждал распорядитель человеческой судьбы, облаченный в принцип САМОГО о нецелесообразности и нерациональности жизни людей, бесповоротно отторгнувших от души и разума добро. Оставаясь существовать на Земле отведенный им Создателем срок, люди, превратившиеся в билоны Дьявола, уже были мертвы для вечности жизни БОГА. На нее могли рассчитывать только те, кто отверг искушение греха, уводящего разум человека от искренней веры в своего Творца.
Дьявол считал своей исключительной заслугой умение использовать в своих интересах предопределенность человеческих судеб. Его гордыню полностью устраивало, что скупость САМОГО на расширение временных рамок земной человеческой жизни позволяла злу успевать перелицовывать людские души под себя. Хозяин антимира на своем опыте знал, что существу, добровольно впустившему в душу истину зла, Создатель не предоставляет жизненное дополнительное время для ответа на вопрос: «Зачем он это сделал и чем закончится для него забвение истины БОГА?» Знал он также, что людей, отказавшихся от искупления греха, ждет только один вид смерти — такой же вечной, как время. Без Воскресения!!! Это означало, что их души и разум навсегда станут невозвратным к БОГУ достоянием антимира. В остальных составляющих человеческого естества великий изгой потребности не испытывал.
До прихода на Землю СОБЫТИЯ Дьявол полагал, что в его понимании смысла предопределенности человеческих судеб нет изъянов. Может быть, какие-то шероховатости и присутствовали, но в целом все выглядело более чем складно. Однако жизнь Спасителя, осветившая абсолютным добром человечество, показала, сколь далек был великий изгой от подлинного проникновения в сущность жизни, созданной Всевышним на Земле.
Заставив людей, отверженных от добра властью, убить СЫНА БОГА, Дьявол был уверен, что Спаситель навсегда ушел в вечность Дома своего Небесного Отца. Большего представить себе разум первого изгоя Вселенной был не готов. Жизнь людей на Земле он воспринимал как кратковременное, конечное и невозобновляемое состояние души и разума в телесной оболочке человеческого естества. Возможность ее вечности он допускал только для сына БОГА и лишь в качестве души и разума, отделившихся от ЕГО человеческой плоти и вернувшихся к первичности своей божественной сущности. Властитель зла даже не исключал возможности их воплощения в новом человеческом естестве. Но в его разуме никогда не могла возникнуть мысль о неизбежности Воскресения СЫНА БОЖЬЕГО после смерти в неизменной духовной и телесной сущности.
Для Дьявола Воскресение так и осталось таинством БОГА и Спасителя, потому что его разум и отделенная от себя душа никогда не могли превратиться в единосущные БОГУ. Он впервые столкнулся с тем, что Божество добровольно взяло грехи человеческие на себя и искупило их своей Божественной Смертью, поправ Богом же предопределенную для человека смерть. Дьявол только по факту произошедшего СОБЫТИЯ — жизни и смерти Спасителя — понял, что САМ жертвенной смертью собственного СЫНА раскрыл людям реальность Воскресения. Великий изгой не сумел предотвратить распространение по Земле благой вести Спасителя о вечной жизни в грядущем Царстве БОГА, которое будет не от мира сего! Жизни, приходящей к человеку через Воскресение! Его разуму снова послышался стук страха, когда он узнал, что благую весть людям понесли праведники апостолы, напрямую вкусившие от Спасителя истину добра.
Абсолютное зло не очень-то беспокоило, в каком объеме и с какой достоверностью они усвоили и намереваются излагать, донесенную до них сущностью БОГА, истину. Оно было уверено, что в реальном бытие, как, впрочем, и в антимире, несовершенный разум не в состоянии ни сразу, ни в перспективе усвоить ее во всей полноте совершенного вида. Более или менее цепко ухватиться за какую-либо отдельную часть благой вести о ней, пропитав сознание верой в познанное, — на такую ступень постижения истины разум человека, может быть, и сумеет подняться. Не выше и только при условии, что найдет в себе силы пройти через безжалостность опыта ее выстраданности. Так что проповеди апостолов того, в чем они сами, как считал Дьявол, разобрались достаточно условно, также условно абсолютное зло и настораживали. И до них по Земле слонялось немало проповедников, вещающих людям о благах жизни, к которым ведет только один, известный лишь им, истинный путь. Их подвижничество и соперничество с мудрецами, ублаженными вниманием пестуемых злом тиранов, лишь задорили забавы Дьявола с их душами. Все они рядились в тогу мыслителей эпохи, а количество, предложенных ими причудливых путей к постижению истины не приблизило, а, наоборот, отдалило от нее разум человека на расстояние, достаточное, чтобы он не воспринимал ее реальные очертания.
