Димка покосился на Штурвала. Офицер стоял у носового орудия и о чем-то совещался с танкистами. Приходилось признать, что его упёртая страсть к снаряжению только что избавила их рабочую бригаду от больших проблем, если не хуже. Странно, что муты рванули в атаку, несмотря на непрерывный гудок. Утром, когда танк ехал к заводу по этому же маршруту, от мутов отбились тремя гудками и двумя залпами. Видать, за день из метро вылезли предельно оголодавшие мутанты, раз рвались на смерть, наплевав на рёв гудка, который для них исключительно болезнен. Хорошо ещё, что среди них не было Взрослого. Взрослых мало, но они самые опасные среди всех мутов. Потому что взрослые. Им много лет, и поэтому они умные. Не как человек или зар, но далеко не тупые. Они не лезут в атаку, но умеют её планировать, и остальные муты их слушаются. Когда Взрослый организовывает нападение – это предельно опасно. А если Взрослых несколько, то дело вообще дрянь. Они как генералитет у Чистых, манипулируют разными видами мутантов, устраивая настоящие тактические сражения. Узнать их легко – примитивные муты все, как на подбор, плешивы, даже самки. Одежду они не носят, зато покрыты густым волосяным покровом, словно обезьяны, живущие на тридцать-каком-то этаже сталинской высотки, которая стоит возле развалин зоопарка. А вот Взрослые ходят одетыми. Они отбирают одежду у недавно мутировавших заров или напяливают на себя какие-то обрывки в большом количестве. В школе учили, что это подчеркивает их статус среди других мутов, которые никогда не нападают на Взрослых и подчиняются их приказам беспрекословно. Вот почему грозовой ливень – самое смертельно опасное время. В дождь тоже предельно опасно, но в грозу на поверхность выходят вообще все мутанты, кроме, разве что, совсем малолетних. И просто так за кирпичной стеной от них не отсидеться. Взрослые ведут мутов на штурм со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Приготовиться к бою! – глотка у Штурвала была оцинкованная, а легкие – с ресивером. Потому что иначе перекричать через противогаз дребезжание листов танковой брони и не задохнуться было невозможно. Если это на самом деле так, то тогда понятно, почему Штурвал такой здоровый – его собрали из танковых запчастей.
Димка поднялся с сиденья и принялся проверять, правильно ли заряжена картечница. Приближается самое опасное место всего маршрута – Крымский мост. Что означает слово «крымский», он не знал, но догадывался, что «КРЫ» – это от слова «крышка». Потому что на выезде с этого моста тебе крышка. Мало того что сам по себе мост подразумевает реку, в которой плещутся тысячи мутантов, так ещё сразу за ним метро «Парк Культуры». Какая в старое время была культура в парках, Димка не знал, но сейчас там слоняется огромное количество мутов, гадящих, где попало, и от голода бросающихся друг на друга без всякого повода. И при съезде с Крымского моста обе эти толпы объединяются. Положение дел осложняется тем, что в некоторых местах асфальт Садового кольца провалился в заполненные водой подземные коммуникации, и танкистам необходимо тщательно соблюдать безопасный для танка курс.
– Начать разгон! – Штурвал подал знак танкистам, и боевая машина стала набирать скорость.
К мосту необходимо подойти на максимальном ходу, как можно быстрее его преодолеть и с разгона промчаться мимо метро, в кратчайшие сроки, уничтожив огнем две сотни мутантов, чтобы спровоцировать их на пожирание трупов. Тактика проста в описании, но вот в исполнении – тут уж как повезёт. Димка убедился, что орудие заряжено, а его казённик надежно заперт, и бросил взгляд в смотровую щель. Отсюда мутантов ещё не было видно, но в том, что они уже бегут к танку от набережной, сомневаться не приходилось.
Грозная боевая машина приблизилась к мосту, и танкист дал гудок, встречая атакующую толпу звуковым ударом. Передние ряды попадали, остальные развернулись и бросились обратно к воде. Значит, среди них много таких, кто знает, что такое танк, и лезть на звук они не захотели. Но муты не отказываются от добычи просто так. Они переплывут реку, соединятся с другой толпой, которая на том берегу снуёт вокруг метро, и бросятся в атаку в большем количестве. Хрипуны всегда знают, сколько их, и чем это число выше, тем они храбрее.
Танк, отчаянно дребезжа броней и грузом, влетел на мост на предельной скорости и помчался дальше, сотрясаясь на растрескавшемся асфальтовом покрытии. Сидящий за рулями танкист отчаянно матерился, костеря покрытие, трещины, мутантов, грозящие отвалиться колеса и тех, кто их так бездарно изготовил. Стрелка на здоровенном спидометре приборной доски показала отметку в двадцать три километра в час, и Димка невольно оторвался от прицела и посмотрел на несущийся за бортом город. Мчаться на такой скорости ему доводилось нечасто, и зрелище это всегда вызывало у него приток адреналина. Мимо мелькала стальная подвеска моста, ещё дальше раскинулись набережные, заполненные обветшалыми закопченными зданиями, ещё хранящими остатки былого величия. Но долго разглядывать осколки роскоши минувшей эпохи он не смог, взгляд сразу же упал на реку, кишащую мутантами. Стремящихся переплыть реку мутов было так много, что из-за их голов не было видно воды. Плавают они едва ли не быстрее, чем бегают, и по количеству врагов было ясно, что прорыв предстоит не из легких.
Боевая машина промчалась через мост, и танкист едва ли не взвыл от ужаса. Всё впереди кишело мутантами, они бежали навстречу танку единым потоком, образовывая живой мешок. Сотни мутов вылезали из воды и из недр обоих выходов метро, расположенных по разным сторонам дороги, и даже толпились на автомобильном мосту, под которым танку предстояло пройти через несколько секунд. Едва ли не полсотни мутантов перелезали через мостовое ограждение, явно собираясь прыгать с него на крышу танка.
– У нас защитного фартука нет! – возопил танкист. – Резину с колес сорвет! Держитесь!!!
Он вцепился в рули, и танк на полном ходу врезался в толпу. Многотонная махина вспорола живое море, расшвыривая вокруг себя искореженные тела, и затряслась на попадающих под колеса мутах. Внутри танка всё подпрыгивало, и схватившийся обеими руками за поручни Димка пытался придавить плечом бьющийся в настенных зажимах «Дабл». Скорость начала падать, и Штурвал приказал танкисту дать гудок. Ревун оглушительно взвыл, швыряя ближайшие волны мутов на асфальт, и экипаж боевой машины засуетился, торопливо меняя скорость танка на мощность.
– Огонь! – прокричал офицер, и Димка рванул на себя спусковой трос.
Картечница громыхнула выстрелом, и он распахнул казенник. Горячая дымящаяся гильза полетела на пол, Димка выхватил из рук работяги новый заряд, зарядил орудие и ухватился за рукоятки управления. Второй выстрел нужно сделать дальше, чтобы проредить толпу, бегущую по телам корчащихся соплеменников. Орудийный ствол полыхнул пламенем, окутываясь густым дымом, но Димка успел заметить, как картечь с кровавыми брызгами прошибает бошки мутам. Танковые орудия грохотали, посылая в огромную толпу мутантов облака картечи, ревел гудок, выжигая мощной струей раскаленного пара лица мутантам, колотящим по корме боевой машины, окружающее пространство заволакивало дымом. Крыша загремела под тяжестью падающих на неё мутов, и Димка понял, что танк проходит под автомобильным мостом. Значит, сейчас они в самом опасном месте, точно меж двух выходов метро. Он с лихорадочной быстротой перезаряжал картечницу, делал выстрел, снова перезаряжал, менял угол прицела и стрелял опять…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
