Вид у боевого мага Легивара был измученным и всклокоченным, но полным мрачной решимости следовать избранным путем до конца. Пересечь поперек владения Нижнего Вашаншара он рассчитывал в два дня — так ему обещали при входе. Но близился к концу четвертый, а подземельям не было видно конца. Мучительно хотелось есть, а главное — пить, такая гадкая была на вкус рудничная вода, что в рот не возьмешь. Хотелось выспаться как следует — от лежания на голых камнях болела спина. И ноги уже отказывались идти, стертые в кровь неудобными сапогами для верховой езды. Однако он упрямо шел вперед — по крайней мере ему так казалось.
На самом деле Легивар Черный пал жертвой собственной любви к законности и порядку. Когда стражники у ворот намекнули на мзду, получили гордый отказ. Молодой маг настаивал на официальном разрешении. Он не был скуп, и плату с него потребовали весьма умеренную, но превыше всего он ценил честность, и не в его принципах было действовать в обход установленных правил.
Официального разрешения пришлось дожидаться всю ночь. А пока спал, теша себя надеждой, что сквозь защитную завесу, наведенную таким выдающимся (хоть и неоцененным) чародеем, как он, никакая тварь проникнуть вроде бы не должна, — кто-то из смертных обчистил его поясной кошель, утащил дорожный мешок и на его же коне ускакал! Чтобы не бросать тень на подданных подземного государства, уточним сразу — обобрали спящего не гномы. Подобной низости они себе не позволили бы никогда, потому что вознаграждение за честный труд — это одно, и совсем другое — воровство. Множество самого разного неблагонадежного народа обреталось по склонам Сенесских гор, так что желающих разжиться за чужой счет и без гномов имелось предостаточно. Но молодому Легивару от этого не было легче — средств к существованию у него больше не осталось. Последние несколько монет, зашитых за подкладку плаща «на черный день», пришлось отдать за вход: вдвое больше затребованной «мзды» оказалась официальная плата.
В подземный путь он пустился на свой страх и риск — провожать его «забесплатно» местные жители не собирались. А если кто-то и подсказывал дорогу, не потребовав денег за услугу, то указанный коридор всякий раз выводил почему-то не к воротам, а к питейному заведению, трактиру либо торговой лавке.
Корыстолюбие гномов не следует недооценивать, равно как и преувеличивать. Все-таки гибель от голода заплутавшему путнику в Вашаншаре не грозила. Торговый Союз специально выделял трактирщикам по несколько серебряных монет в месяц на бесплатную похлебку для бедняков и нищих странников, потому как помощь нуждающимся — это дело богоугодное и окупаться должно сторицей. В первый же день получил свою миску и Черный Легивар, да только есть не смог: в лучшем случае на свиней было рассчитано варево, а уж никак не на благородных боевых магов. Правда, уже к исходу третьего дня он свое мнение переменил и от угощения уже не отказался бы, но, как на грех, трактиры перестали попадаться на пути — хоть плачь от голода и досады!
И все же не сломлен был его дух терзаниями телесными, поскольку встреча с соперниками радости не принесла.
— Вы?! — вскричал маг, отпрянув, будто от змеи.
— О! Какая встреча! — Мальчишка-полукровка просиял так, будто родича дорогого увидел, но в голосе его звучала откровенная издевка. — Ужели это сам грозный маг Легивар нам явился? Ах, какая честь!
— Йорген, прекрати! — вмешалась ведьма. — Разве ты не видишь, в каком он состоянии! Едва на ногах держится!
«Неужели это так заметно?» — отстраненно подумал маг и мешком осел в рудничную лужу.
Чтобы привести страдальца в порядок, потребовалось полфляжки воды и пара несложных целительных формул. Поначалу Гедвиг опасалась, что ее ведовство не подействует. Очень непросто воздействовать извне на того, кто сам обладает силой колдовства. С тем же Йоргеном, к примеру, сколько ей пришлось помучиться тогда, во фрисском плену! Казалось бы, толком не смыслит в тайных науках парень, так, нахватал с бору по сосенке, — но попробуй-ка зачаруй его! А тут — целый бакалавр! Но ничего, обошлось. Не озаботился как-то Черный Легивар оградить себя от чужих чар — оно и к лучшему, быстрее смог на ноги встать.
О злоключениях своих он им все-таки поведал, но очень неохотно, сквозь зубы. Больше всего хотелось Йоргену прямо по этим зубам ему и дать — научить вежливому обращению. Но бить человека хворого недостойно, и потом столь грубое действие наверняка свело бы на нет всю пользу от чистого добра, которое они, несомненно, совершили, оделив неудачника деньгами и заслуженной благодарности за то не получив. Боевой маг лишь уведомил снисходительно, что берет в долг и обязуется вернуть при первой же возможности, и куда-то убрел.
— Опять на неприятности нарвется, — посетовала ведьма Гедвиг, бросив грустный взгляд туда, где скрылась за поворотом унылая черная фигура. — Шел бы уж лучше с нами!
Вот уж этого ланцтрегеру хотелось меньше всего, но он промолчал, чтобы не выглядеть жестокосердным, а через некоторое время не без злорадства заметил, что бакалавр следует за ними тайно, разуверившись, видимо, в собственной удаче. Крадется, будто заправский лазутчик, подсматривает из-за угла, прижимаясь спиной к стене, — так забавно! Наверное, кажется себе ловким и хитрым, думает, его никто не видит! Напугать, что ли? Подпустить поближе, а потом выскочить навстречу перед самым носом и сказать «у-у!»? Нет, пожалуй, не стоит — нервный, как бы опять не свалился. С одной стороны, не жалко, пусть падает. Но тогда друг Кальпурций вновь примется толковать о том, как подобает себя вести людям благородного происхождения, как не подобает, и будет прав. И Гедвиг Нахтигаль станет глядеть с укоризной, слишком уж добросердечна она для ведьмы, не надо ее лишний раз расстраивать…
Глава 26,
в которой Легивар Черный сидит на дереве, Гедвиг Нахтигаль разочаровывается в рыцарстве, Кальпурций обижается на сочинителей книг и еще много чего происходит
Какую ж видит он картину?Кругом пустыня, дичь и голь…
А. С. Пушкин
— Пришли! — объявил проводник торжественно и с такой гордостью указал дланью на выход, будто сам лично прорубил его в скале. — Вот они — Восточные врата! — Потом помолчал немного, чтобы не нарушать торжественности момента прозой жизни, помолчал и напомнил: — Рассчитаться бы надо!
С ним рассчитались, и «от щедрот» накинули, и едва не распрощались совсем, но тут выяснилось, что там, за воротами, уже догорает закат, а тут, за углом, есть очередное замечательное заведеньице с комнатами для ночлега, так отчего бы благородным господам не воспользоваться… Короче, еще один родственник молодого Штуммельтанненштоффа, не то кум, не то сват (он уж и сам запутался), получил свою долю прибыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
