Мусаев встал.
К чему я все это? Ведь теперь не война. Лазутчиков нет. Кругом мир и труд. Бегут по улицам машины, позванивают в вышине башенные краны, спешат по своим делам пешеходы, а иные сидят на лавочках с книгами, газетами в руках.
У парапета набережной остановился зеленого цвета «Москвич». Из передней дверцы выглянул худощавый старик.
— Добрый день, Магомед!
— Здравствуй!
— На шашлык приходи. Ай и шашлык! Такой только у меня.
— Спасибо, загляну обязательно!
— А-а… Только обещаешь, а не идешь. Полгода жду…
Да. Полгода тому назад старик пришел в отделение милиции и попросил рассказать непослушному, рвущемуся во взрослые внуку, когда можно считать взрослым юношу: тогда, когда в шестнадцать получит паспорт, или в восемнадцать, по достижении совершеннолетия? Мусаеву вспомнился разговор с семнадцатилетним подростком в тот вечер, долгим он был и обстоятельным. Парень понял, что человек может считать себя взрослым и в четырнадцать лет, что взрослость и возраст приходят не одновременно… Старик был в восторге и пригласил по осени, когда подрастут барашки, на шашлык. Барашки подросли, но Мусаев на шашлык так и не пришел: все некогда.
По тому, как сердито захлопнулась дверца автомашины, Мусаев понял, что старик обиделся, и укорил себя за неуважительное отношение к искренней, настоятельной просьбе почтенного человека. Хождение по гостям — это, конечно, не дело. Но коль просят такие вот люди, надо быть, пожалуй, уважительнее.
Нередко можно слышать, что, дескать, у работника паспортной службы спокойная, не таящая в себе опасности жизнь: ни погони тебе, ни стрельбы, ни, наконец, приемов самбо, как, к примеру, у работников уголовного розыска. Сиди себе в тихом кабинете, принимай граждан, проверяй паспортный режим, участвуй в гражданском розыске — вот, пожалуй, и вся работа. Но это только так кажется…
Нельзя забывать, что солдат правопорядка, на каком бы посту он ни находился, прежде всего милиционер и потому должен быть всегда в постоянной готовности исполнить свой служебный долг, быть готовым к встрече с преступником. Примеры? Жизнь на них не скупится…
Мусаев посмотрел на часы и заторопился к себе в отдел. На работе его ждал посетитель почти такого же солидного возраста — известный в городе буфетчик Абдуразаков.
— Здравствуй, начальник! — сказал он и приложил руку к сердцу. — Рад тебя видеть. Можно?
— Заходи, — пригласил Мусаев. — Садись, рассказывай, как дома, на работе?
Об Абдуразакове шли разноречивые разговоры. Одни хвалили его за любезность. Как он встречал своих желанных посетителей, лично усаживал за столик, обслуживал, затем провожал до дверей, а иных и на улицу, кланялся и просил заходить, как домой.
Другие же, когда заходила речь об Абдуразакове, отмахивались: «Делец он, ловкач. Прикрывается показной любезностью, а сам набивает себе карманы».
— Все хорошо, начальник. Живем, работаем, заботимся… Одна трава перекати-поле ничего не делает, лежит себе, ждет ветерка, да и та все куда-то катится, катится…
— Ну а тебя каким ветром ко мне? — в тон ему спросил Мусаев.
Абдуразаков вытер носовым платком загорелое дочерна потное, лоснящееся лицо.
— Просьба есть, начальник. Так себе, одно пустяковое дело. — И протянул паспорт. — Это документ моего будущего зятя. Хочет он обменять его, срок истек…
— Ну и пусть заходит. Чего же… Милости просим. Двери ни для кого не закрыты.
Абдуразаков отмахнулся:
— А, куда ему… Столько хлопот, забот, работ… Запарился.
— Это чего же?
— Свадьба у него на носу. Большое в жизни событие! Женится он на моей дочери. Такая в жизни радость! Сам понимаешь — это раз бывает.
Пока Абдуразаков развивал теорию о вечной любви и значении женитьбы, Мусаев перелистал довольно потрепанный паспорт и обратил внимание на сильно размытый штамп прописки, где только одна четко выделявшаяся цифра 6 наводила на мысль, что последняя отметка о прописке проставлена отделом внутренних дел района 26 Бакинских Комиссаров города Баку, а штампа о выписке нет. Почему? Ведь буфетчик говорит, что зять совсем переехал к ним. Интуиция подсказывала: что-то здесь неладно!
Свои подозрения подполковник не высказал.
— Ну что ж, дело нетрудное. Вот только нужно все-таки встретиться с твоим будущим зятем — владельцем паспорта. Так у нас принято — приходить самому. Да ты не беспокойся — это долго не затянется. Пусть придет завтра, я его быстро отпущу.
— В милицию? — неожиданно вырвалось у буфетчика. — Да к чему это? Приходи-ка лучше к нам, дорогой Магомед, прямо домой. Ты ведь знаешь, где я живу. Давно ведь знакомы. Приходи на помолвку. Отметим по нашему обычаю.
Абдуразаков откровенно юлил. Тут было явно что-то не так. Но прийти надо. На месте будет видней, каков он, абдуразаковский зять.
— Хорошо, — сказал подполковник. — Приду.
— Это совсем другое дело! Вот спасибо! — рассыпался в любезностях буфетчик. — Завтра вечером после работы ждем. — И, попрощавшись, быстро вышел на улицу.
Вечером следующего дня, как и условились, подполковник постучал в калитку двора Абдуразакова. Навстречу вышел сам хозяин. Он одобрительно похлопал Мусаева по плечу, пригласил в дом:
— Заходи, дорогой, заходи! Желанным гостем будешь. Мы уже заждались.
В просторной комнате за празднично накрытым столом сидели гости и весело распевали песни. Среди них Магомед увидел незнакомого мужчину лет двадцати пяти, молчаливо поглядывающего на веселую компанию. Судя по фотографии на паспорте, это и был будущий зять. Правда, на фото он показался немного старше.
— Присаживайся, будь как дома, — не унимался Абдуразаков. — Надо же обмыть встречу и молодых. Вот зарегистрирую свою дочь в браке с любимым человеком, а там — в свадебное путешествие…
Абдуразаков был большим любителем произносить тосты и трогать струны людских душ. За это его неоднократно приглашали на свадьбы и торжества. Вот и теперь — едва кончался один тост, как с пафосом произносился второй, третий… Гости бурно реагировали, аплодировали и, вероятно, верили в искренность и мудрость сказанного. Все дружно подняли свои бокалы за «полнящее счастьем грудь событие», то есть за помолвку двух молодых людей. Хозяин был доволен весельем, а главное, присутствием на нем работника милиции.
Мусаев, стараясь своим поведением не вызвать подозрений, некоторое время сидел молча, а затем подключился к разговору гостей. Продолжал молчать лишь жених. А хозяин дома с заискивающей улыбкой лебезил:
— Это наш Рафик. Дальний родственник, отличный специалист: фотограф, механик, первоклассный водитель. Мастер на все руки. Вот только небольшая загвоздка с паспортом — просрочил. Надо ему помочь. Пропишем его у себя. Теперь уже фактически он наш сын.
— Дело житейское, — поддержал Мусаев. — Раз надо значит надо.
Тут заговорил и сам жених:
— Я хочу взять фамилию жены.
«Еще новость», — отметил про себя Магомед.
А буфетчик, нагнувшись к самому уху, прошептал:
— Мы это так не оставим — услуга за услугу. Уважь, дорогой…
— Постараюсь все уладить, — успокоил хозяина подполковник и встал. — Ну, а теперь мне пора. Дома еще много дел.
— Всего хорошего! Долгих лет жизни! Поклон семье, — расшаркивался Абдуразаков. — Ты чудесный человек. Приятно с таким иметь дело.
Мусаев, распрощавшись с гостями и хозяином, вышел на улицу. Было уже темно. В воздухе после дневного пекла повеяло прохладой, ярко светила луна, доносился стрекот кузнечиков и цикад.
— Ну и дела!.. — глубоко вздохнул Мусаев.
Идя неторопливой походкой домой, Магомед мысленно возвращался к событиям сегодняшнего вечера. Незнакомец не давал ему покоя.
— Яснее ясного, что с паспортом дело нечистое, — утвердился в своем предположении Магомед. — Однако по какой причине Абдуразаков, небезызвестный человек, вступил в сделку со своей совестью и пытается укрыть этого парня?.. А может быть, он и его дочь обмануты и ничего не подозревают?..
На следующий день был срочно послан запрос в Баку. Одновременно запрошено адресное бюро и информационный центр. Ответ не заставил долго ждать: «Пулатов Рафаил, 1950 года рождения, судим, умер…
А через день Мусаева вызвал к себе начальник городского отдела внутренних дел. Открыв дверь кабинета, Магомед увидел за столом двух незнакомых молодых людей в штатском. Они что-то оживленно рассказывали начальнику ГОВД.
Увидев Мусаева, молодые люди поднялись со стульев и, шагнув ему навстречу, крепко пожали руку.
— Большое спасибо! Вы нам очень помогли!
Это были работники уголовного розыска из Баку. Перед ними на столе лежали запрос Мусаева и фотография Рафаила Пулатова. Они рассказали, что Рафаил, старший брат Ихила Пулатова, умер три года назад, а Ихил — это опасный преступник, который ими разыскивается. Он воспользовался паспортом покойного брата и сумел скрыться.
