За дверью они надели шинели, вытащили из снега винтовки и побежали за ворота. На трамвайной остановке они сели в подошедший трамвай и остались стоять на задней площадке, поставив винтовки к стенке, чтобы заслонить их собой.
Скоро набилось много народу, и им стало спокойнее. Только когда они сходили с трамвая, какая-то женщина сказала:
— Боже мой, даже у ребятишек винтовки! Скоро грудные дети начнут стрелять из пушек!
— И не говорите! Ни совести, ни бога нет в душе! — поддержала ее другая.
Потные, запыхавшиеся, Юра и Петя постучали в двери одноэтажного домика.
— Кто там? — раздался женский голос.
— Нам Сеню! — крикнул Петя.
— Нет Сени! Уже ушел! — Было слышно, как женщина пошла прочь от двери.
Юра постучал кулаком:
— А куда ушел? Откройте, пожалуйста!
Дверь открылась. На пороге стояла очень худая женщина с живыми, насмешливыми глазами. Она вытирала о передник руки.
— Нам обязательно надо Сеню или его командира, — сказал Петя.
— А вы кто такие? — сощурилась она.
— Мы рабочегвардейцы! — отрекомендовался Петя.
— От горшка три вершка, а тоже с винтовками! Гвардейцы, как мой Сеня? Да нешто винтовки — это игрушки! Бить вас некому… Нет Сени!
— А где он?
— На вокзал подался. На Лозовую его десятка едет.
— А командир?
— Знаете что, хлопчики, шли бы вы до своего батьки…
— Тетя, — обратился к ней Петя, — дайте нам, пожалуйста, два куска красной материи на руку повязать.
— Тоже мне гвардия, даже повязок нет! — усмехнулась женщина.
— Ну пожалуйста! Мы очень вас просим. Надо явиться…
Лицо насмешливой женщины стало горестным. Она начала сморкаться в передник и глухо сказала:
— Ох, сыночки! Что же это будет?.. Весь народ поднялся, малые и старые…
Она принесла две повязки с готовой наклейкой «Рабочая гвардия» и сама повязала им на левые рукава. Потом сунула им узелок с едой, хотя они и отказывались, и объяснила, как ехать на трамвае и где на товарной станции искать Сеню.
— Передайте моему сорванцу, чтобы берег себя. Эх, кнута на вас нет! Ироды вы! Материнское мученье!.. — Последние слова она произнесла с дрожью в голосе.
С красными повязками они ехали смело, и когда какой-то мужчина с бородкой клинышком стал приставать к ним с расспросами, Петя ответил:
— Не приставайте, а то арестуем.
Тот захохотал.
— Не понимает, что играет со смертью! — сурово сказал Юра.
Человек умолк, словно подавился, и пробормотал:
— И для вас фонарь найдется, будущие висельники! А еще в форме Первой классической гимназии! Постыдились бы!
И тут же выскочил, не ожидая, пока трамвай остановится.
Пройдя гулкие, людные залы вокзала, друзья вышли на перрон. Ну где отыскать Сеню в этой станционной толчее? Паровозы пыхтят, посвистывают «кукушки». Пути забиты составами. Снуют кондукторы, размахивая фонарями; маршируют люди с винтовками.
Юра остановил одного с красной повязкой.
— А вы кто такие? — спросил тот.
— Мы из десятка Семена Паливоды.
— Сеньки? Так он же не командир десятка! Ну и брехун! Видите вон там паровозное депо? Шпарьте туда бегом. А то как бы не уехал.
И они побежали. Винтовки становились все тяжелее и тяжелее, били по ногам.
На черном тендере паровоза, будто задыхающегося от избытка пара и то и дело выпускающего его из многочисленных трубок в разные стороны, сидело человек двадцать говорливых, хохочущих людей с винтовками. Когда Юра закричал: «Сеня! Семен! Семен Паливода!» — его услышали не сразу.
Потом Семен наклонил голову с тендера и спросил:
— Меня, что ли?
— Это мы! — крикнул Юра.
— Гимназисты-рабочегвардейцы! — уточнил Петя.
— Не знаю… Чего надо?
— А помните… — И Юра скороговоркой выпалил все.
Наконец Семен их вспомнил и крикнул:
— Эге, так про вас сам командир дружины сказал: «Молодцы гимназисты!» Но сейчас некогда с вашими винтовками, катитесь! Едем разоружать эшелоны. Там не восемнадцать, там тыщу винтовок возьмем.
— Возьмите нас с собой! — взмолился Петя. — Дяденьки!
— Нам нельзя в гимназию, убьют! — отчаянно вторил ему Юра.
— Ну как, товарищи, может, возьмем гимназеров? — обратился Сеня к старшим.
— Ну, куда таких брать? Что у нас — детский приют или боевой десяток?
— Еще убьют, а ты за них отвечай!
— Не надо отвечать! — крикнул Юра.
Все засмеялись.
— А вы, хлопцы, знаете, откуда из винтовки пуля вылетает? — спросил один.
— Знаю, — рассердясь, ответил Юра и снял с плеча винтовку. Он передернул затвор и, прицелившись в насмешника, крикнул: — Смотри, откуда в тебя пуля вылетит!
— Опусти винтовку! Сей момент! Сдурел!
— А ну давайте отберем у этих пацанов винтовки, пока беды не наделали.
— Так я вам и дам! — ответил Юра, отступая назад и держа винтовку наизготовку.
— А ты боевой! — сказал Сеня. — Товарищи, возьмем их! Они ж утекли из гимназии к нам. Эти самые хлопцы сказали мне про винтовки и маузеры в гимназии на Соборной площади. Зачем же, товарищи, их обижать?
— А кто будет с ними нянькаться?
— Что за крик, а драки нет? — подходя, весело спросил широкоплечий крепыш с винтовкой, револьвером и бомбой на поясе. Он подмигнул Юре.
— Слушай, Анархист! Это те хлопцы, что навели нас на оружие в гимназии, — быстро объяснял Семен. — Они сбежали из пансиона к нам, а наши их не принимают. Они свои, не буржуйские, я спрашивал. Теперь им податься некуда.
— Ладно, принимаем! Садись, братва!
Тот, кого называли Анархистом, подхватил Юру за пояс и поднял на тендер, потом поднял Петю, по-разбойничьи свистнул, засунув в рот четыре пальца, и соскочил на подножку паровоза:
— Погоняй, кучер! Семафор открыли! На водку дам!
Паровоз взревел, сильно дернул и покатил тендером вперед.
— Ложись, хлопцы, оружие вперед! — крикнул Анархист и захохотал.
Все растянулись на кусках угля, выставив винтовки за борта тендера. Юра лег рядом с тем, кто его дразнил и в кого он целился.
— Чего это тебе, хлопец, захотелось с нами? — спросил он.
— Воевать хочу! «Сами набьем мы патроны, к ружьям привинтим штыки…» — во все горло запел Юра, ликуя от восторга, быстрой езды, от сознания, что мчится «на паровозе».
И опять все засмеялись. Юра обиделся. Что смешного? Сеня почти такого же роста.
Город остался позади. Из-за того что паровоз шел задним ходом, тендером вперед, ветер был особенно резким, морозным. Разговоры замолкли. Впереди — темная степь. Скорость казалась сумасшедшей. «Опасность ожидает нас на каждом шагу, — думал Юра. — Засада. Крушение… Хорошо!»
