— Мама, что я наделал-то? — испуганно прошептал Боча.
* * *
Королева и Рэмбо оглянулись. С другой стороны главного подвального зала шел Игорь Борисович.
— И как все тонко продумано, — продолжил он, подойдя на расстояние в пять шагов. — Но только зачем было нужно отпускать девочек, супермен ты дерьмовый!
Рэмбо взревел, и не успела Королева опомниться, как он уже летел на московского гостя, сразу определив, каким ударом превратить его в кусок дохлого мяса. Но тот мгновенно поднял правую руку и три раза выстрелил. Три пули остановили Рэмбо, он развернулся вокруг своей оси и рухнул на пол.
— Теперь нам будет проще, — кхекнул Игорь Борисович. — Где девочки? Где они, я спрашиваю?
— Там, — Королева спокойно указала на яму.
— Так быстро? — не смог сдержать удивления москвич. — Он подошел к краю ямы и заглянул вглубь. — Да, вы правы, два в одном. Черт, что это за г…?
Вид полуразложившихся останков шестилетней давности заставил на миг расслабиться, а когда он поднял голову, в руках Королевы был пистолет, и она выстрелила пять раз подряд. Две последние пули вошли в тело Игоря Борисовича, когда он уже свалился в яму.
Все еще сжимая оружие, Королева присела возле своего любимого. Она не рыдала и не выла, только смотрела на него, ожидая, когда шутка окончится, и он очнется. Она смотрела как человек, потерявший все, кроме жизни, и не понимающий, зачем эта самая жизнь ему еще нужна? Поэтому Королева не расслышала ничего, даже чьих-то окликов, а потому не обратила внимание на шаги по соседству.
— Клавдия Александровна, — раздался чей-то знакомый голос, совсем близко.
Она подняла голову. Перед ней стояли Алексей Нертов с незнакомым парнем. Впрочем, нет, знакомым, это опер Дима Касьяненко. За ними были две девицы, которых недавно привезли в особняк по приказам Игоря Борисовича и ее любовника.
Нертову казалось, что ни одно из происшествий этого дня его уже не удивит. Но он ошибся. Перед ним стояла вдова его старого друга Раскова!
Так вот, кто была та неизвестная женщина, на которую он натыкался все эти дни, расследуя убийство Леонида Павловича и отбиваясь от врагов! Юрист давным-давно знал, еще от своего покойного друга, что его супруга заведует каким-то фондом. Знал, что она занимается общественными делами. И больше ничего не знал. Не интересовался. Эта скромная печальная женщина, так похожая на подбитую птицу, королева, потерявшая короля, эта дрянь убила своего дорогого мужа! И, наверное, в день его смерти дала ублюдку, которому изменяла с ним все эти годы.
Однако этого он вслух произнести не мог.
— Клавдия Александровна, как же вы так? — В его голосе Нертова не было ничего, кроме усталости.
— Леша, пожалуйста, отойди, — сказала она и, видя, что Нертов еще стоит на месте, взмахнула пистолетом: — Ну же, дай мне еще минутку.
Касьяненко, как и Нертов, сжимавший в руке пистолет, вопросительно взглянул на него. Алексей кивнул: отойдем. Они сделали несколько шагов в сторону. Клавдия Александровна нагнулась к любимому, поцеловала его и поднесла пистолет к виску. Даже если бы кто-нибудь и захотел остановить ее, времени уже не было…
— А теперь уносим ноги. Быстро! — крикнул Алексей.
* * *
Касьяненко увез Юлю к себе домой. Всю дорогу они молча просидели на заднем сиденье такси, тесно прижавшись друг к другу. Войдя в квартиру, Дима немедленно наполнил ванну, и Юля закрылась минут на сорок. Сперва из-за двери слышались рыдания, потом они стихли.
Юля вышла из ванны и замерла, пораженная. В коридоре было темно, лишь в комнате на столике мерцали три свечки. Рядом со свечами стояли бутылка белого вина, извлеченная хозяином из какой-то немыслимой заначки, салат, икра. А посередине комнаты, озаренный теплым и дрожащим светом, стоял ее Дима, успевший не только подготовить все это, но и умыться на кухне. Он был в одном халате, и когда Юля приблизилась, скинул его взмахом плеч. Девушка замерла, потом засмеялась, сбросила полотенце на кресло и кинулась ему в объятья. Перед тем как они опустились на кровать, Дима дунул на свечки. В темноте светились лишь три рубиновые точки, а потом погасли и они…
Юрист решил переночевать у Бочи. Конечно, от такой идеи отдавало эгоизмом, но для самого Бочи польза была очевидной. Алексей и Женевьева буквально вытащили его из здания — он был в легком трансе и все порывался вернуться, узнать, жив человек, в которого он стрелял, или нет?
Нертов управлял машиной Бочи, сам хозяин дрожал рядом. Женевьева вела машину юриста — было решено не оставлять возле злополучного особняка ни одной улики.
Жена Бочи отнеслась с некоторым предубеждением к компании, которая ввалилась в дом около одиннадцати и сразу же начала искать выпивку. К ужасу супруги, муж нашел бутылку «Белой лошади», которую она берегла, намереваясь подарить собственному отцу, и к ее же изумлению, накричал на жену, когда она попыталась этому помешать. Бутылка опустела за час. Особенно поразило жену то, что гости за это время ни разу не чокнулись и почти ни о чем не говорили.
Потом все пошли спать. Квартира состояла из четырех маленьких комнатушек, и супруга захотела было наказать мужа единовременным актом отдельного проживания, но Боча буквально загнал ее в спальню и та поняла: сегодня тот день-исключение, когда надо подчиниться всем его прихотям.
Алексей попросил Бочу уложить его в комнате, которая ближе к дверям.
— Чтобы у вас было меньше проблем, если меня придут забирать, — сказал он напоследок хозяину квартиры.
* * *
Нертов проснулся около шести утра от громкогих и привычных звуков. Через несколько секунд он определил их источник: собственный мобильник, валявшийся где-то на стуле в куче одежды. «Отключить было надо, — подумал он, поднимая аппарат. — Кто же это?»
— Доброе утро. Вы Алексей Нертов? — голос был незнаком.
— Да. Кто вы? — неприязненно пробормотал Алексей.
— Я Дубинский, — спокойно сказал незнакомец. — Надеюсь, дополнительная информация не нужна?
— Не нужна, — удивился Алексей. Про себя он отметил, что за всю его не такую уж и короткую жизнь, первый раз ему домой звонят люди, входящие в первую пятерку российских богачей.
— О том, что случилось вчерашней ночью в Питере, я знаю. Меня не интересует ваша роль во всей этой истории. Хотя бы по одной причине — я никогда не занимаюсь такими глупостями, как месть. Меня интересует лишь будущее. Я знаю, что дискета, на которой был текст, написанный моим покойным другом, уже уничтожена. Однако до этого она побывала в ваших руках.
— Да, — согласился юрист. — И я получил немалое удовольствие, познакомившись с текстом.
— Вот как? Я в одном никогда не соглашался с покойным Игорем Борисовичем — он почему-то недооценивал любителей и считал, что прочесть дискету смогут лишь в специализированном центре. Только, пожалуйста, не говорите, что у трех ваших лучших друзей находятся копии и в случае, если на вас упадет сосулька или вы внезапно скончаетесь от пневмонии, тексту будет дан ход. Это мелкие приемы, которые никому не нужны.
— Что же вы хотите? — поинтересовался Нертов.
— Мы просто забудем друг друга. Видите, как я сказал, мне месть не нужна, а ваша, надеюсь, удовлетворена. То, что было записано на дискете, потеряло свою ценность вчерашним вечером. После кризиса я и так колебался, стоит ли возиться с этими выборами. Теперь, когда я лишился нескольких человек, двигавших эту работу, все стало ясно. Конечно, большие деньги уже вложены и не только мной, там еще постреляют и повзрывают, но я к этому отношения иметь не буду. Честное слово, больше мне эти выборы не нужны!
— Может, и я вам не нужен? — обозлился Алексей.
— Совершенно верно. Милиция вас уже не ищет, гуляйте спокойно. И если какой-нибудь кирпич на вас и упадет, я тут ни при чем, честное слово.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — без тени юмора ответил Дубинский. — Вы сохраняете свою жизнь, что не так и плохо. К тому же у вас останется убеждение, что именно вы спасли Россию.
— Знаете, об этом я думаю в последнюю очередь, — вяло отозвался Нертов.
— Рассказывайте, — невидимый собеседник, похоже, был немного обижен. — Все равно, чувствуете себя спасителем, чувствуете! И еще: имейте в виду, что когда-нибудь, вероятно, ближе к Новому году, я вам позвоню. И это будет интересное предложение. Ладно, извините за ранний звонок. Прощайте.
Алексей привстал, положил мобильник на стул. В душе были неостывшая злость, немного радости и полная опустошенность. Но кроме этого присутствовало еще одно чувство, еще одно желание. Немного подумав, Алексей понял, какая усталость накопилась за эти дни, как хочется ему наконец-то выспаться.
И он заснул.
Эпилог. ЧЕРНЫЙ ОБЕЛИСК
