Громкие быстрые шаги доносятся до меня. Они почти догоняют! Забегаю в спальню Адама и трясущимися руками захлопываю дверь. Теснее прижимаюсь телом к дереву и пытаюсь защёлкнуть замок. За долю секунды до того, как я успеваю это сделать, в неё резко что-то врезается. Из горла непроизвольно вырывается крик. От резкого удара я отскакиваю назад. С ужасом на лице смотрю на заходящего в спальню Саймона.
— Прошу, остановись! — испуганно бросаю я ему, когда он закрывает дверь с уже появившейся трещиной посередине. — это неправильно! Саймон, ты не хочешь этого. Тобой движет злость!
Но он меня даже не слышит. Или просто отказывается слышать. Я снова отхожу на несколько шагов, но Саймон мгновенно оказывается передо мной. Его сильные руки хватаются за мои плечи, и до боли сжимают их в охапку.
— Нет! Мне больно! Пусти!
Я пытаюсь его оттолкнуть, пытаюсь вырваться, но попытки тщетны. Он теснее прижимает меня к себе, поднимает над полом и бросает на кровать.
— Саймон, прошу, отпусти меня! Ты будешь жалеть! Не делай этого!
Глаза покрываются мутной пленкой. Я вижу его силуэт, нависший надо мной, чувствую, как он вжимает меня в мягкую постель Адама, слышу свой отчаянный вопль, но ничего не могу сделать. Мои попытки оттолкнуть его ни к чему не приводят. Я пытаюсь вырваться! Пытаюсь, как могу! Но Саймон словно этого не чувствует. Когда я несколько раз размахиваюсь, целя кулаками ему в лицо, он сильнее придавливает меня к кровати.
Горло сжимается от страха, от отчаяния, от ужаса.
Я не верю! Не верю, что это происходит на самом деле. Это не может быть явью! Я сплю!
— Ты же готовилась для него? Правда? — слышу я бешеный голос над ухом.
«Да! Для Адама! Не для тебя!»
От попыток выползти, либо оттолкнуть от себя я не замечаю ничего. Его голос, будто бы у меня в голове, а дыхание, отдающее алкоголем, я чувствую на своей шее.
Раздаётся треск рвущейся ткани, предупреждающий меня о моем конце…
Глава 40
Адам
До треска сжимаю телефон в руке и рычу что-то невнятное. Возможно, и понятное, но я не соображаю. Не слышу ни себя, ни ребят, что начинают оживляться, ни маму Луизы. Вижу лишь ужас, охвативший меня, на их лицах.
Все происходит будто бы в замедленной съёмке. Мир начинает кружится вокруг, а мысли мчатся вперёд, быстрее меня самого. И в этом хаосе, не отвечая ничего остальным, я вырываюсь из этой долбанной квартиры.
Судорожно завожу машину и не дожидаясь остальных, рвусь из подземки в город. Мимо зданий, мимо людей.
Если он её тронул! Если хоть пальцем коснулся… Я за себя не отвечаю!
— Адам! Адам! Спокойнее! — слышу я сбоку голос. — Может, это не то, о чем мы думаем!
Все же кто-то за мной успел. Это оказывается Джейк. Я ничего ему не отвечаю. Даже если он меня попытается остановить, я выброшу его из тачки на ходу.
Паркуюсь прямо у дома и бросаюсь в здание к лифту. Он оказывается пустым. Спасибо! Нажимаю на этаж.
88…
Две цифры, которые я всегда считал удачными. Теперь же я готов сжечь их дотла.
«Черт! Быстрее!!»
Лифт открывается, и я бросаюсь в свой дом. Не знаю, куда пропал Джейк. Да мне плевать! Дрожащими руками открываю дверь и забегаю внутрь.
Холл!
Гостиная!
Тишина…
Никого нет…
Из глубин коридора резко раздаётся женский крик.
— Луиза!!!
Я бросаюсь с места, пулей несясь в глубь дома. Не слышу свой голос, что до боли раздирает горло. В голове хаос!
Это был её голос. Его я узнаю из тысячи…
Это не может быть реальностью! Это сон! Мой самый страшный сон!
Я слышу, как она кричит. Слышу, как умоляет его остановиться, пока я бегу по коридору в сторону своей треклятой спальни.
Он тронул её!
Он посмел сделать это!
Он осмелился взять то, что принадлежит мне!
Он труп!
Лучше бы я услышал, что он найден в морге…
Раскрываю дверь своей спальни и влетаю внутрь. От картины, что вижу перед собой, становится плохо.
Луиза лежит на моей кровати, а Саймон… Тот самый Саймон, которого я считал другом столько лет, навалился на неё сверху и, обхватив её руки, зарылся лицом в обнаженной шее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дыхание практически распирает грудь. Вокруг все темнеет, оставляя лишь только цель.
Я бросаюсь на этого сукина сына и рывком оттаскиваю от неё назад. Со всей дури размахиваюсь и бью кулаком прямо по его челюсти. Саймон падает в угол комнаты, задевая при этом торшер. Я не дожидаюсь, когда этот кусок дерьма встанет на ноги и снова налетаю сверху.
Мне плевать на всё!
Он осмелился тронуть то, что принадлежит мне. Посмел! Тронуть! Мое!
Бросаю взгляд в сторону кровати. Луиза лежит на постели и, всхлипывая, пытается прикрыться кусками разорванной серебристой тряпки. То самое платье.
— Что ты натворил?! — ору я во что есть мочи.
В ответ он ухмыляется. Рот растягивается в довольной широкой улыбке, словно никакие побои ему не страшны.
— Мы с ней немного пошалили. Как вы с Киран когда-то. Ты думал, я закрою глаза? — улыбается мне тот, кого я всего десять минут назад считал другом. — Не на того нарвался! Око за око, дружище! — выплёвывает он вместе с кровью.
Пошалили? Он сравнивает это с тем, что было с той убогой тварью? Сравнивает мою девочку с ней?
— Ты! Сукин сын!
Я снова размахиваюсь и бью по окровавленному лицу. Саймон корчится от боли и скатывается на пол. Нависаю над ним и продолжаю свой напор, создавая новые кровавые следы на его жалкой физиономии.
— Я убью тебя! Убью! Ты! Чертов ублюдок!
Сукин сын. Как он посмел тронуть её? Ту, что была единственным светлым лучом в моей гребаной жизни!
Удар за ударом, пока Саймон, и вовсе перестаёт сопротивляться. Я не чувствую боли в окровавленных, разодранных руках, не чувствую даже сами удары.
Мне больно за неё. За ту, что является для меня всем…
Саймон уже не реагирует. Он лежит без сознания. Как труп…
— Адам, остановись! — разносится за моей спиной чей-то голос, а после меня хватают и оттаскивают по дальше от этого куска мяса.
Уже подоспевшие ребята поднимают меня на ноги. Я не реагирую на их слова. Да я вообще не слышу, что они говорят. Заглатываю воздух и бросаюсь к постели.
Луиза лежит на боку, прикрыв руками лицо и всё ещё плачет, всхлипывая и подергивая плечами. Платье, разорванное в клочья, еле прикрывает её бёдра.
Мои мысли путаются в голове. Возможно, я их просто боюсь. Боюсь узнать то, чего страшусь больше всего.
Что он успел сделать? Чего коснулись его руки?
Я опираюсь коленом о кровать и приближаюсь к ней. Окровавленными руками касаюсь её оголенных ножек и аккуратно провожу вверх. Луиза дергается в ответ.
— Это я, малышка… — шепчу я дрожащим голосом.
Расстёгиваю пуговицы на своей рубашке, снимаю с себя и накрываю её обнаженное тело. Аккуратно поднимаю на руки и прижимаю к себе. Луиза снова начинает плакать. Я крепче захватываю её в свои руки, встаю с постели, давая уткнуться лицом в мою шею. Бросаю мимолётный взгляд на ребят, что суетятся вокруг этого гребаного подонка и выхожу из комнаты. Лишь слышу, как Чарли вызывает скорую. А зря. Пусть подохнет, в противном случае его ждёт кое-что похуже.
Раскрываю спиной дверь соседней гостевой спальни и захожу внутрь. Я сажусь на кровать вместе с Луизой на руках и откидываюсь на изголовье.
Все внутри кипит от ненависти. Хочется вернуться и закончить то, что я начал. Он посмел посягнуть на то, что было моим.
Я вдыхаю запах её волос и закрываю глаза. Пытаюсь успокоиться и согреть полуголое тело Луизы своим теплом, быть как можно нежнее.
Окровавленной ладонью с разбитыми костяшками провожу по её прядям, пытаясь утешить или хоть как-то помочь.
В голову лезут отвратительные мысли. От представления даже одной из картин, живот скручивается в тугой узел. Его омерзительный рот на её теле, насильственно целующий, пытающийся присвоить, отомстить мне самым ужасным способом. Не знаю, что может быть хуже этого…
