Меньше десяти дней назад тут находился госпиталь.
– Где это мы? – спросил Шриван, оглядываясь.
– Тут я провел две недели, – ответил Роберт и поднял руку: – Вон там стояла палатка, где меня лечили.
– Взвод, – отвлек от воспоминаний голос Бьерна, – за мной – шагом, марш!
Остатки полка собирали в стороне от дороги, рядом с одним из дотов, за которым виднелись сооруженные на скорую руку казармы, почти такие же, как на Сибири, только без малейших следов утепления.
– Не нравится мне это… – пробурчал Роберт, глядя, как офицеры выстраивают солдат по батальонам, ротам и взводам. – Кажется, из нас хотят сделать что-то вроде местного гарнизона.
От дороги донесся шум, колонна транспортеров двинулась в сторону портала.
– Смирно! – Перед строем появился полковник Ниеминен. – Слушайте меня, долбаная форель. Земля и диктатор велят нам исполнять долг солдат здесь, прикрывая дорогу, по которой двинутся обитатели Диадемы, покидая обреченную планету…
– Похоже, что ты угадал, – прошептал из-за спины Роберта Трэджан, за что удостоился грозного взгляда Бьерна.
Последняя из машин уходящей колонны исчезла в портале, но на дороге показался головной транспортер следующей.
* * *
Тучи неслись низко, едва не задевая горы, но дождь еле капал, словно там, наверху, закончилась вода.
– Говорят, что хорошо отправляться в путь в непогоду, – сказал Роберт, успевший собраться раньше остальных.
– Это говорят те, кто остается дома, – мрачно буркнул Трэджан, торопливо запихивая спальный мешок в рюкзак.
Остатки второго полка корпуса «Один» стояли около ведущего на Аквиум портала десятый день, и впервые за это время солдаты наслаждались тишиной. Вплоть до сегодняшнего утра мимо сплошным потоком шли транспортеры и кары.
Они увозили злых солдат, не сумевших защитить планету, охваченных горем колонистов, для которых Диадема стала домом, и все ценное, что успели захватить эвакуационные команды.
А по пятам за людьми шли твари.
Несколько дней назад портал осмотрела стая призраков, их отогнали стрельбой. Вчера довольно большая группа хищников попыталась атаковать, но благодаря стационарным пушкам от них остались только куски панцирей и капли крови на пластобетоне дороги.
– И все же я не понимаю, как можно отдавать целую планету каким-то хреновым животным, – сказал Кампински. – Я чувствую себя так, словно проиграл в шахматы мартышке или барану.
– Никто не доказал, что это именно животные, – покачал головой Трэджан. – Они разумны, елки-палки, может быть, не по отдельности, но все вместе. Разве способны мартышки соорудить штуковину вроде той, что мы видели?
На это Кампински ничего не возразил – «гнездо» впечатлило и его.
– Все, время, – проговорил Роберт. – Капитан нам ноги повыдергает, если опоздаем.
– Я готов. – Трэджан поспешно схватил автомат.
Когда выбрались из казармы, дождь немного усилился, капли побежали по забралам шлемов, осели на пластинах бронекостюмов.
– А они что, остаются? – спросил Мурад, кивнув на ближайший дот, у которого имелся собственный небольшой гарнизон.
– Насколько я знаю, да, – ответил Бьерн. – А вообще, какая тебе разница? Пойдем лучше, пока хищники не догадались, что жратва убегает.
Вслед за сержантом вышли к офицерской казарме, где собиралась рота. Заняли место в длинной колонне, полковник Ниеминен махнул рукой, и солдаты неспешно зашагали в сторону портала.
Под ногами хлюпали лужи, запах цветов ощущался даже сквозь густой аромат дождя.
«В самом деле, жалко отдавать столь красивую планету тварям, умеющим только убивать, – подумал Роберт. – Что они сотворят с Диадемой? Горы уцелеют, а вот поля и леса скорее всего погибнут, пойдут на прокорм ненасытным хищникам и броненосцам. Останутся только записи и воспоминания тех, кто тут побывал…»
Стало тоскливо.
Вступая в портал, Роберт по давней привычке закрыл глаза. Пережил ощущение падения, мгновение дезориентации, после этого поднял веки, но лишь для того, чтобы снова зажмуриться.
Небольшое, но очень яркое солнце висело в вышине. Слепил блеск рассыпанных по глади уходящего за горизонт моря бликов. Воздух был тяжелый, влажный, дорога от портала уходила в зеленые джунгли, из-за них торчало несколько вышек грузовых кранов.
Там, судя по всему, располагался порт.
По сторонам от дороги, в неглубоких котлованах с лязгом возились строительные комплексы, равномерно двигались их могучие конечности. Суетились полуголые рабочие, клубилась пыль.
Дальше, за пределами стройки, у самой опушки, виднелись стоящие рядком транспортеры.
– И тут доты возводят, – проговорил Шриван. – Видит Единый, боятся прорыва.
– Отставить разговоры, – прервал его Бьерн. – Чего заснули? Поспешим, пока без нас не уехали.
«Твари еще пожалеют, что влезли на Диадему. Мы обязательно вернемся туда», – решительно подумал Роберт, оглянулся на портал и вслед за соратниками зашагал к транспортерам.
СТРОИТЕЛИ 7
Особь открыла глаза.
Ее окутывал теплый, ласковый мрак, чужие мыслеформы порождали в глубине мозга легкую вибрацию.
Воспоминания о последней смерти, яркие и живые, полные огня и боли, удалось погасить с некоторым трудом. Справившись с этим, Особь неторопливо отделилась от пуповины. Она вновь попала в боевое тело, почти такое же, как и в предыдущий раз.
Разминая конечности, Особь вслушивалась в мыслеформы сестер, находящихся за стенами Хайва.
Судя по ним, эта Опора сильно отличалась от предыдущей. В небе висел очень жгучий, яркий Светильник, ветры носили песок по красной пустыне, прорезанной глубокими расселинами. Здесь тоже обитали мехоголовые, но куда более крупные и сильные, умеющие плеваться шарами из огня.
Отойдя от родового шока, Особь покинула Место Рождения. В Переходной Камере влилась в колонну двигающихся наверх, к выходу, сестер. Через пару сотен шагов стены Хайва остались позади.
На Особь обрушилась волна жара.
Когда глаза привыкли, Особь посмотрела на горизонт, где поднимались низкие, изрезанные горы, на сухую, бесплодную землю, на танцующие над ней гибкие столбы смерчей.
Потом она вскинула морду к небу и торжествующе зашипела.
Особь знала, что этот мир будет жесток к ней и сестрам, что мехоголовые – самая большая и сложная опасность, с какой Строители сталкивались за века путешествий от Опоры к Опоре. Понимала, что тысячам сестер придется не раз менять тела и что сами тела будут трансформированы так, как сейчас нельзя и представить.
Но, несмотря на это, верила, что мехоголовые будут уничтожены.
Все, до последнего.
И Великий Хайв, стоящий на сотнях Опор, будет построен!
ВЗГЛЯД СВЕРХУ 4
Наступил ноябрь две тысячи триста девятого года.
Продолжались бои на Драконе, Эброне и Антионе. Форсеры убивали людей, те не оставались в долгу. Биотанки давили автоматчиков, пушки шагающих танков разрывали детей эволюции на части. Штурмовые звенья парили над полем боя подобно ангелам смерти, сражаясь с ударными кораблями, и искореженные куски металла падали наземь не реже, чем обугленная плоть.
Но операция по полной изоляции Демона остановилась на полпути, а форсеры отвели войска с Лониса.
Обе воюющие стороны поняли, что у конфликта появился третий участник, высадившийся одновременно на Норли и Сокаре, Трясине и Белфинде. Люди хоть и не сразу, но осознали, что имеют дело вовсе не с новым оружием форсеров, а те, в свою очередь, с потрясением узнали, что воюют с генетическими «родственниками», с существами, на которых химериновая броня вырастает сама.
А Строители, не тратя время на отвлеченные размышления, возводили Хайвы и уничтожали все, что могло этому помешать.
Люди вынуждены были уйти с Диадемы, и хищники рыскали по развалинам покинутых городов. Форсеры отчаянно дрались, сдерживая наступление тварей на Трясине, а Розенфолл на Фрио все так же находился в кольце блокады, отбивая яростные атаки по земле, из-под земли и по воздуху.
Почти везде Строители медленно, но верно двигались вперед. Быстрые, маленькие и незаметные разведчики уходили на сотни километров от Хайвов, собирали информацию о людях и форсерах. Получая ее, Королевы производили боевых сестер с более прочными панцирями, острыми когтями, сильными мышцами и усовершенствованными ядовитыми железами.
Все учились воевать по-новому, не так, как раньше.
