так и не удалось установить точную картину этого подвига. Об истории с картой тоже ходят легенды, причем самые различные. Есть вариант с «мерседесом». Якобы в генеральском «мерседесе» под охраной броневика должны были перевозить портативный сейф с секретными документами. Машина стояла у здания штаба киевской группы войск. Несгораемый ящик уже поместили в нее. Ждали, когда спустится генерал. И генерал спустился, сел в машину, но не один — вместе с Кимом. Дальше — обычный детектив. По другой версии, Ким просто вошел в кабинет к генералу, когда тот открывал сейф, чтоб спрятать карту. Однако в сейф был спрятан сам генерал, вернее труп его. Эффектно, но не очень убедительно. Оставшиеся в живых соратники Кима знают лишь о самом факте похищения карты. Не более. Никаких документальных подтверждений, кроме косвенной ссылки в записке Тимошенко, тоже нет. А какие, собственно, могут быть подтверждения? Известно, что карта эта (или снимок ее) в единственном экземпляре была доставлена из Междуречья самолетом нашему командованию. И конечно, там нет описания, каким образом Ким заполучил карту. Однако в его наградном листе совершенно ясно сказано, что «Гнедаш К. С., раскрыв систему обороны немцев, способствовал быстрейшему форсированию Днепра наступающими частями Красной Армии». Именно за это он получил первый орден Красного Знамени.
Попробуем представить себе, как могло быть организовано похищение карты, опираясь хотя бы на те немногие факты, детали, которые известны нам. В своем отчете Ким сожалеет, что за недостатком времени «мы не имели возможности хорошо проработать вражескую среду, вжиться в нее. Поэтому порой приходилось прибегать к авантюрам».
Далее он рассуждает о характере авантюр, и проскальзывает такая мысль, что чем авантюра смелей, тем, мол, большая гарантия в ее удачном исходе. Что ж, психологически очень точно. И вот практическое развитие этой мысли:
«Выдавать себя просто за штабного немецкого офицера — весьма рискованно, — пишет Ким. — Контроль и проверка документов, установление личности у них неплохо поставлены (на офицерских документах ставят шифры и часто меняют их). По совету Тиссовского, я стал работать под легендой сотрудника службы СС, приехавшего из Берлина с заданием контролировать во фронтовых штабах порядок хранения совершенно секретной документации. В этом случае я уже меньше рисковал вызвать подозрения по простой причине: офицеры рейха, ведающие хранением документации, были озабочены в основном тем, чтобы я не обнаружил каких-либо нарушений правил. За это у них строго наказывают. Обычно после «ревизии» мне предлагали в виде сувениров подарки. Лишь бы ревизор поскорей убрался».
Рассказа о карте нет. Да это и понятно. Кима просили описать психологию врага, а о том, что совершил наш разведчик, предполагалось, что уже известно тому, кому следует знать. Что же еще?
Продолжаем версию. Оперативное управление штаба группы войск киевского плацдарма помещалось в Киеве в здании бывшего военного училища, которое кончал Гнедаш. Он знал каждый закоулок этого здания — и это было очень кстати для безопасности. В этом-то здании, как я полагаю, и появился ревизор из Берлина, прошел в секретную часть и стал ее инспектировать. Почему же, однако, визит Кима не завершился, как обычно, бутылкой мартеля и вручением ревизору «русского сувенира»? Очевидно, знакомясь с документами, Ким натолкнулся на карту. Понял ее значение и стал перед дилеммой — как быть. Память у него, как рассказывают, была отличная — он брал текст с первого чтения. Но в данном случае Ким из-за исключительной важности документа решил, видимо, не полагаться на одну память. А рядом сидел свидетель — начальник секретной части, присутствующий при ревизии. Его и пришлось убрать. Вряд ли Ким при этом воспользовался огнестрельным оружием — в соседних помещениях было полно людей. Скорее всего — нож. Но это опять уже наши предположения. Вернемся же к отчету секретаря партийной организации Тимощенко.
Вот и первое упоминание Тимошенко о Кларе:
«В марте 1943 года в группу Гнедаша на парашютах с Большой земли были выброшены три радиста, среди которых была восемнадцатилетняя москвичка Давидюк Клара Трофимовна. С первых же дней приземления Кларе приходилось выходить с радиостанцией на очень ответственные и опасные для жизни задания, которые она выполняла точно, с достоинством члена комсомола».
О взрыве Дарницкого моста сказано очень коротко. Но сообщается любопытная деталь: после взрыва «немецкое командование усилило террор над своими офицерами и солдатами, отвечающими за охрану моста в Киеве». В отчете есть и описание майского окружения в 1943 году.
«Немецкое командование, — пишет П. Тимошенко, — сбрасывало листовки, специально изготовленные для Кима, с персональным обращением к нему. Фашисты хорошо знали Гнедаша. В этом обращении фашисты призывали Гнедаша и его группу сдаться с документами и радиостанцией, обещая Киму и его группе свободу и хорошо обеспеченную жизнь».
Как известно, после восемнадцатисуточной блокады немцы сочли группу Кима уничтоженной, сняли кольцо и даже сообщили об этом по радио и в газетах. Похоже, что очередной раз, щелкнув впустую волчьей пастью, гестапо с удивлением констатирует: «Мой бог! Этот русский смельчак снова обманул нас! Можно ли так, господин Ким, поступать с профессионалами высокой квалификации? Всему есть предел. Русские — непонятный народ».
В позднейших обращениях службы СД и гестапо к Киму уже отсутствуют такие формулировки, как «матерый уголовник по кличке Ким». Напротив, СД как будто распинается перед советским разведчиком, который в «отчаянной и фанатичной борьбе своей проявил чудеса храбрости». Затем констатируется безысходность этой борьбы: «Как образованный офицер, господин Ким, вы должны донимать, что одиночный протест — ничто против организованной, хорошо управляемой армии». И, как итог всех этих теоретических рассуждений, скромное предложение: гарантия жизни, свободы и обеспеченное существование в одной из нейтральных стран.
Думаю, однако, что обращение это ставило своей целью отвести внимание Кима от других акций против него. Тут и обещанная колоссальная награда за его голову, и засылка к партизанам убийц и отравителей. По тому же принципу, как действуют обыкновенные разбойники: в то время, когда один из нападающих разговорами, шутками, комплиментами отвлекает свою жертву, другой за спиной его держит нож, чтобы в нужный момент нанести удар в спину. Но до удара в спину еще далеко. И еще много раз будут объявлять
