рядом, зачавкало, как вываливающиеся наружу органы. Оно становилось всё ближе и ближе. Кондрат сел, поставив лампу прямо в кровь, и лихорадочно начал рыться в карманах. Рука дрожала, пока вокруг всё будто ожило. Наконец пальцы почувствовали металл, и он выхватил её из кармана.
Пальцы не слушались, первая попытка высекла лишь искры, вторая тоже. Что-то мелькнуло во вспышке перед ним. Третья…
Язычок пламени спасительно скользнул наружу, и Кондрат увидел прямо перед собой…
Он бы вскрикнул, если бы мог выдавить хоть звук. Вместо этого он отшатнулся. Зажигалка выпала из рук. Тьма набросилась со всех сторон, и он выстрелил.
Вспышка осветила округу. Он обнаружил себя окружённым ими…
Холод вышел откуда-то из сердца и прошёлся до самых кончиков пальцев.
Словно хватаясь за спасательный круг во время шторма, Кондрат перехватил ружьё за дуло, замахнулся, как битой, и ударил. Попал по чему-то мягкому, чавкающему. Он замахнулся ещё раз и вновь ударил. И продолжал бить, пока разум не совладал с паникой и ужасом.
Он должен успокоиться.
Должен взять себя в руки…
Должен остановиться и взять под контроль собственное тело…
В этот момент Кондрат очень жалел, что не сдох тогда, спасая ведьму.
И тем не менее он совладал с собой. Это было сложно, он чувствовал, как его окружают, ощущал это на физическом уровне. Тело требовало сражаться, требовало драться до последнего, но Кондрат заставил себя остановиться. Заставил себя перестать бить непонятно что. Вместо этого он упал на колени и начал искать зажигалку. Его руки ощупывали окровавленный пол, касались ручейков крови, которые стекали между булыжниками, покрывающими подземелье.
В какой-то момент он нащупал зажигалку.
И нащупал что-то гладкое, что-то выступающее… чей-то ботинок…
По подземелью разнеслось эхо, словно едва слышимый рёв то ли задуваемого ветра, то ли очень-очень далёкого обвала… а может чего-то живого…
И искры высекли из зажигалки огонь. Одновременно с этим рука с ножом дёрнулась вперёд, пытаясь насадить того, кто был впереди… но он был один. Во тьме.
На четвереньках Кондрат пополз вперёд, пока не нашёл лампу, после чего дрожащей рукой стащил стекло и зажёг фитиль. И тут же поднял её над головой, захватывая как можно больше пространства вокруг себя светом.
Никого…
Только туши свиней, которые, кажется, висят здесь в бесчисленном множестве со вспоротыми брюхами и вскрытыми шеями, заливая пол кровью и собственными внутренностями. Они висят вокруг него и… будто все повёрнуты к нему так, чтобы их глаза смотрели прямо на него. А возможно, ему это и не кажется.
Кондрат нащупал ружьё, заставляя себя успокоиться, после чего сел прямо на кровавый пол и лихорадочно начал заряжать ружьё. Трясущимися пальцами вытащил капсюль и сразу запихнул новый, зачерпнул порох…
Что-то впереди вновь начало шагать, будто по лужам.
… и засыпал чуть больше, чем нужно. Схватил пулю с ветошью и отчаянно начал запихивать её внутрь, после чего вскинул ружьё и прицелился. Кто-то или что-то замерло. Звуки прекратились.
Одной рукой кое-как удерживая ружьё, Кондрат другой приподнял лампу и медленно встал. Как его учили раньше, на вытянутую руку с лампой, согнутую в локте, он положил поверх ствол ружья, после чего вновь прислушался.
Тихо.
Слишком тихо…
А ещё он обратил внимание на то, что он не стоит около входа. Входа нет. Ни слева, ни справа, ни спереди, ни сзади. Кондрат мог поклясться, что не сделал больше пяти шагов от лестницы, но его клятвы не могли помочь ситуации. Он остался один вокруг свисающих окровавленных туш свиней. Оставалось только идти вперёд, чтобы искать или выход, или дорогу дальше, что попадётся первым.
Кондрат сделал первый шаг, пересиливая животный страх. Потом сделал второй и третий. К ногам будто привязали гири. Тело отказывалось слушаться, и рука с лампой подрагивала не в силах успокоиться. Кондрат даже забыл о боли в груди после попадания пули.
Он брёл среди свиней, как через лес. Те мирно покачивались от невидимого ветра, которого Кондрат не чувствовал. Он шёл дальше. Вновь прокатился раскат какого-то звука, как и первый раз, но слегка громче. То ли он приближался к источнику звуков, то ли источник звуков при…
— ВИ-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! ВИ-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! ВИ-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!
Кондрат отшатнулся, едва не выронив лампу. Одна из свиней задёргалась, дёргая лапами и громко визжа. Её эхо лишь усиливало звук, делало его оглушительным, пробирающим и пугающим. Словно насмешка над ним, что здесь не только он живой.
Но как свинья начала визжать, так она и смолкла, будто никогда и не издавала звуков.
Кондрату показалось, что на мгновение у него остановилось сердце. Лучше бы он остался сверху и попробовал пробиться через охрану, чем спускался сюда. А теперь он заблудился. Один. В голодной и живой тьме. Окружённый тушами мёртвых свиней. Кондрат не мог видеть везде и сразу, потому не мог заметить, как вокруг него бродят тени, касаясь свиных туш. Как они кружат, мелькая то тут, то там своей неестественностью.
Он продолжил идти вперёд, стараясь теперь не касаться туш. Это был словно оживший кошмар. Что-то нереальное. Будто ты читаешь книгу, где всё это описывается, а потом оборачиваешься и обнаруживаешь, что сам находишься в этом кошмаре. Да и такое подземелье невозможно вырыть теми технологиями, что были в этом мире. Возможно, магия помогла, но это не сильно облегчало его участь.
А впереди замаячил красный свет.
Кондрат направился к нему, понимая, что выхода попросту больше нет. И чем ближе он был, тем отчётливее мог увидеть, что было источником красного света, пока не остановился перед ним.
Вперёд убегал коридор с полукруглым потолком, светящийся светом, который Кондрат мог описать как адский. Свет, как кровь, был настолько насыщенный и ядрёный, что было больно глазам. Он уходил дальше и дальше, где не было видно конца. Туда же уходили желоба, по которым стекала кровь. Не хватало ещё надписи «Lasciate ogne speranza, voi ch’entrate» или, если перевести «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Быть может все эти свиньи, вся свиноферма была нужна именно для этого, для жертвоприношения или какого-то обряда?
Возможно…
Его взгляд скользнул по стенам, в которых был выдолблен проход. На них висели головы свиней. С десяток, если не меньше. Изуродованные, причудливые. Одни вскрытые в районе лба, другие с разорванной, как у хищника, пастью. У одних торчали огромные глаза, другие имели кровавые дыры вместо глаз. Они были как стражники, и Кондрат не мог избавиться от чувства, что за ним наблюдают.
Он обернулся и увидел лишь бесконечные висящие туши, которые смотрели на него в ответ.
