использование запретного заклятия довольно суровое.
– М-да… – протянул Аверин. Он был согласен и с Кузей по поводу справедливости, и с Владимиром относительно закона. Но вмешиваться в дела Академии государственные служащие права не имели. – Кстати, – спросил он, – а Инесса? Вы уже придумали, как подать ей сигнал?
– У меня появилась одна идея. Если получится, наставницу Инессу мы сможем увидеть уже завтра утром. Вы же останетесь до ее возвращения?
– Да, разумеется, – Аверин улыбнулся. – Я прибыл сюда, чтобы выяснить, что произошло с Сергеем Мончинским. И не уеду без него.
– Вот и отлично. Ну что же, тогда предлагаю посидеть сегодня вечером в непринужденной обстановке, как планировали. В конце концов, мы завершили очень важное дело. Может быть, мне уже можно немного кофе? – Меньшов с надеждой посмотрел на Диану.
– Врач категорически запретил, особенно по вечерам, – отрезала Диана. Но, увидев несчастное лицо хозяина, смягчилась и добавила: – Но разрешил немного какао. Я уточняла сегодня после осмотра.
– Что же… давай какао, но с ванильным кексом, никаких сухофруктов! Гермес Аркадьевич, вам что?
– Чаю, – решил Аверин.
– Отлично, – Евгения встала, – тогда пойду и все приготовлю. Давно я отцу какао не варила, даже соскучилась.
– А мне? Мне можно какао? – встрял Кузя.
– Да, Женя, свари еще порцию для нашего студента. Владимир? Ты ничего не хочешь? Леденцов нет, но есть карамель и ириски, я сегодня видел на столе. Диана?
Все заметно оживились.
– Благодарю, – сказал Владимир и поднялся, – но я уже ухожу. Мне необходимо вернуться в общежитие.
«Феофан уже отправился в Петербург», – сообразил Аверин.
Владимир поклонился и исчез. Меньшов с грустью посмотрел ему вслед.
– О! – встрепенулся Кузя, кое-что вспомнив. – Алексей Витальевич… вы же бывший хозяин Владимира, тот самый! А мы каждый год запускаем салют! Ну, чтобы подвиг его отметить. Владимира совсем не наградили, а вас? Вы ведь колдун! Дали орден?
– Наградили, Кузьма, еще как… наградили.
Слова Меньшова прозвучали неожиданно мрачно, и все уставились на него. А Кузя смущенно пробормотал:
– Извините…
– Не нужно, – на лицо Меньшова вернулось обычное выражение, – просто очень неприятные воспоминания. Меня обманули. Когда мой див вернулся с задания, первым делом я рванул в комнату вызовов Управления, чтобы снять внутренний ошейник, доставляющий ему мучения. Но заново привязать его не вышло. Сразу, как я освободил Владимира, мне зачитали приказ об изменении срока совместной службы. Больше этим дивом я владеть не мог. Тогдашний глава Управления специально дождался, когда ошейник будет снят. И подозреваю, что император Владимир придумал это правило специально для меня. Опасался, ведь после внутреннего ошейника связь стала поистине колоссальной. Чего он боялся, ума не приложу…
– Видимо, ожидал предательства, как и от моего отца. Что случается с юношеской верой в преданных людей?
Меньшов промолчал, но было заметно, что слова Аверина его не удивили.
– Вот это награда… – Кузя скрестил на груди руки. – Ломка вместо медали?
– Медалей мне потом выдали массу. Ведь в тот же день я положил заявление на стол и ушел в Департамент, в разведку. А ломка… она была сильная. Но дело даже не в ней. Я колдун и обучен выдерживать ломку. Дело в том, что Владимир… благодаря его способностям и всем испытаниям, через которые мы прошли… Вы будете смеяться, я сейчас скажу очень странную для колдуна вещь, но, не будь Владимир дивом, я бы на полном серьезе считал его самым близким другом…
Аверин даже и не думал смеяться. Зато, изо всех сил сжимая рот ладонью, захихикал Кузя.
Сергея разбудил ставший привычным крик петуха. Он сел на кровати, потянулся, и тут же рядом материализовался Савелий с тазиком теплой воды и вышитым рушником.
– Ой, спасибо.
Ноздри приятно щекотал вкусный запах: яства – а иначе блюда в расписных фигурных плошках было не назвать – уже возвышались на дубовом столе.
– Что у нас на завтрак? – спросил колдун, тщательно умывшись.
– Пшеничная каша с медом, орехами и сушеной земляникой.
– Восхитительно! – Сергей сунул ноги в суконные тапки, чем-то похожие на обрезанные валенки, снял ночную рубаху, натянул такую же, только короче и украшенную петухами, и направился в светлицу. Тело приятно ныло.
…Накануне он посетил местную научную станцию, где познакомился с работающими на ней учеными – колдунами и чародеями. С ними и пообедал. Сотрудники станции наперебой принялись расспрашивать молодого колдуна о последних новостях из «большого мира», было заметно, что они не слишком-то поддерживают с ним связь. Эти люди могли работать в Убежище вахтами, но могли и оказаться полностью изолированными. Сергей не стал уточнять, решил, что такие вопросы неуместны. Зато его пригласили на подледную рыбалку.
Просидев над лункой два часа в тулупе и огромных валенках, Сергей ожидаемо ничего не поймал, зато отведал горячего сбитня и вернулся в свой терем чрезвычайно довольный.
А вечером была баня. Та самая, что он увидел в первый день. Сама по себе баня не являлась для Сергея чем-то экзотическим: детство он провел в гарнизоне под Мурманском и вся семья постоянно ходила в общественную баню. Но эта, пахнущая еловой смолой и дубовыми листьями, с потрясающей парной, оказалась просто волшебной.
Корочун со знанием дела и без всякой жалости отходил его веником, а Савелий несколько раз окатил ледяной водой. Под конец процедуры Сергей выскочил наружу и нырнул в сугроб, а вернувшись в предбанник, застал там Василису. Дива, опустив глаза долу, протянула ему то самое одеяние, в котором он сейчас и сидел за столом. К рубахе прилагались штаны из плотного синего сукна, но в горнице было так жарко натоплено, что Сергей не стал пока их надевать.
– Эх… – протянул он, берясь за ложку, – а скажи, Савелий, жалко ведь, что сюда нельзя будет просто съездить в отпуск? А? И… – с грустью добавил он, – вот бы позвонить домой…
– Тут скучно, – Савелий поставил на стол блюдо с пирожками, которые извлек из печи. – Интересно только господам ученым, охотникам и рыбакам. Жаль, что вы не охотник, Сергей Дмитриевич. Вокруг кто только не водится! И зайцы, и волки, и лоси, и даже медведи, – див облизнулся.
– Так, – Сергей сделал строгое лицо, – ты никого еще не сожрал? Убивать диких животных без разрешения – это браконьерство!
– Я знаю! – тут же воскликнул див, вытянувшись по струнке. – Корочун объяснил. И что дичь пугать нельзя, за это ух… строго тут… – див поежился.
– Я совсем не люблю охоту. – Сергей откусил дымящийся пирожок. – И ты прав. Скорее бы домой и на работу, у меня там дела. И разрешат ли мне пересдать экзамен?
Сказав это, Сергей понял, что очень скучает. И по матушке, и по Любаве,
