этим будто бы повис ледяной холод, пустота, пропасть и ее дыхание он ощущал каждой клеточкой кожи. Конечно, он рисковал, но… репутацией, деньгами, в конце концов. Но чтобы так волноваться…
Появилось жуткое желание вскочить и убежать, скрыться из этого жуткого места. Ему стоило громадных усилий удержать себя за столиком.
— Не занято? — над головой прошелестел бархатистый, вкрадчивый голос, нисколько не подходящий для стадиона, где приятно кричать во всю глотку.
— Э… нет, — ответил он, слегка приподнявшись.
Мужчина, который сел рядом, был в новом и весьма дорогом костюме. На голове — модная шляпа. На глазах очки с затемненными стеклами. Андрей видел похожие на итальянском актере в журнале.
Он не сразу догадался, что мужчина — именно тот человек, которого он ждал. Когда тот вынул из кармана пиджака серебряный портсигар, достал оттуда сигарету, прикурил от зажигалки и выдохнул облачко дыма, до него, наконец, дошло.
— Простите… это вы…
Мужчина пожал плечами. От его облика сквозило легким пренебрежением.
— Я хотел бы сделать ставку… — сказал Андрей.
— В чем же проблема? — спросил мужчина, не глядя на него. — Делайте. Или у вас ее не приняли?
— Нет… не в этом дело. Я видел ваших… помощников, но вопрос деликатный. Я не хотел бы…
Только теперь он увидел, что девчонок, поедающих мороженое и след простыл, хотя у каждый из них оставалось еще больше половины. Рядом никто не проходил, даже продавщица из киоска куда-то исчезла. Он увидел закрытое окошко и рукописную табличку: «Ушла сдавать выручку».
Он замер, открыв рот и недоумевая, куда все подевались.
— Никто и не узнает, — сказал мужчина, сверкнув очками. — Вы это имели ввиду?
— Да.
— Какую ставку вы хотите сделать?
Андрей снова оглянулся.
— Я хочу поставить на свою победу. Через две недели Чемпионат СССР на пять тысяч метров. Будут все самые знаменитые — Гвоздовер, Знаменский, Ермолаев…
Мужчина чуть приподнял очки и с интересом посмотрел на спортсмена. Глаза его были черные как два уголька, и Андрей слегка растерялся. Его изучали, как насекомое под микроскопом.
— Интересно… — протянул мужчина. — А с чего вы взяли, что победите? Спортивная фортуна — дама капризная, знаете ли…
— Я на пике формы. Знаменский оступился на тренировке, подвернул ногу и до конца не успеет восстановиться. Ермолаев плохо бегает на грунте, а Гвоздовер терпеть не может жары.
Букмекер слегка улыбнулся.
— Похоже, вы все рассчитали.
— Я серьезно подошел к делу, потому что…
— Потому что…
— … не могу проиграть. Я на самом деле все рассчитал.
Мужчина выдохнул и слегка опустил голову.
— Что ж… О какой сумме идет речь?
Андрей почувствовал легкое головокружение. Все окружающее пространство пропало из поля зрения — там осталось лишь лицо букмекера, скрытое солнцезащитными очками.
— Я не знаю, какой коэффициент… но думаю, что могу поставить пять тысяч. Это все, что у меня есть.
Но даже этих денег у него не было. Он планировал занять у тренера, у ребят и даже у Ани.
Мужчина пристально посмотрел на него. В его руке тлела сигарета. На указательном пальце сверкнул большой перстень из белого золота. Пауза затянулась.
— Заманчивое предложение… — сказал он наконец, когда пепел все-таки соскользнул с кончика сигареты и упал на стол. — Но… в таком виде я его… не приму.
Андрей почувствовал, как время остановилось. Он очень рассчитывал на эти деньги. Аня… он обещал ей… авто и полушубок, и… скоро свадьба, в конце концов!
— Как? — выдохнул он. — Почему не примете?
— Это слишком просто. Вы и так выиграете, об этом знают если не все, то почти все. Я, разумеется, могу принять ставку, но боюсь, коэффициент вас совсем не порадует.
— Что же делать?
Букмекер пожал плечами.
— Например… проиграть.
Андрей вскочил так резко, что стол едва не перевернулся.
— Проиграть Знаменскому⁈ Никогда! Я готовился к этому забегу три года!
— На нет и суда нет. Сожалею, что потратил на вас время. — Мужчина медленно затушил бычок в пепельнице, коснулся шляпы и начал подниматься.
Андрей лихорадочно соображал. Безумные мысли теснились в его голове и разрывали ее на части. Если букмекер сейчас уйдет, пути назад не будет. Никто больше не примет у него настолько крупную ставку. По мелочи, десять, двадцать рублей — пожалуйста, но такую — нет, исключено. А значит, все планы — коту под хвост. Прощай машина, прощай шикарная свадьба, прощай хорошее настроение… сколько тех чемпионских, даже если он выиграет — тысяча рублей. Слезы.
Он вдруг резко протянул руку и деревянным языком произнес:
— Стойте! Подождите! Я согласен!
Глава 31
1941 год
Расталкивая толпу локтями, Витя ринулся вперед, пока движущаяся река людей вновь не скрыла Лену. Он задел женщину с большим тазом, и тот выскочил из ее рук. По грязному тротуару покатились иссиня-черные бураки. Мальчик на мгновение замер. Сначала он хотел броситься помочь ей собрать овощи, но яростный крик женщины перечеркнул это желание. Синяя куртка Лены снова пропала.
— Ах ты гаденыш! — заверещала торговка как пожарная сирена.
Витя рванул левее, ускользнул от мозолистой руки, в два шага перепрыгнул противоположное течение толпы и снова увидел подругу. Лена стояла, там же, где и была — возле почерневшего от нагара казана. Он посмотрел левее — странный мужик с шершнями пропал. Товар его располагался в раскладном чемоданчике на ножках. Собрать такой — дело одной секунды. А был ли он вообще?
Витя нащупал коробок в кармане. Для чего же они нужны, эти шершни? Этого он так и не понял.
Народу все прибавлялась. Крики торговцев раздавались отовсюду одновременно. И все же в этой толпе он чувствовал себя спокойнее, нежели в мрачном холодном лесу. Здесь были люди, — на вид почти те же самые, что и в его спокойное время. Может быть, не такие… — он задумался, — … современные, одеты похуже, лица мрачные, серые и худые, но были и такие, кто несмотря ни на что улыбался. Кто толстыми губами вгрызался в сочный беляш, торчащий из газеты, и чавкал там смачно, что Витя едва сдержал слюну. Ему нестерпимо захотелось есть.
Пробираясь в толпе, он посматривал направо, чтобы не пропустить старика с ковром, а когда увидел тощую фигуру, невольно улыбнулся. Перед птичьим рядом на лотке он успел купить коробочку махорки и теперь протянул ее старику.
—
