на несколько крупных капель, и она убрала руку обратно в салон.
— Не знаю. Думаешь, там есть кто-то?
Алиса пригляделась к светящимся окнам. Довольно большие, они были пусты, и за их стёклами не мелькало ни силуэтов, ни случайных вещей обстановки — забыли поставить.
— Нет, наверно, — Алиса опустила глаза, затем всё-таки вышла посмотреть. Далеко она не ушла, только сделала шаг от машины и какое-то время осматривала дом не через стекло. Потом вернулась назад.
Агнешка — видимо, нарочно, пока никто не сидел рядом — размотала платок на руке и несколько озадаченно разглядывала ладонь в ломавшемся свете.
— Что там? — спросила Алиса, утерев водяной бисер с лица и пытаясь устроиться на диване.
— Не, так. Смотрю, что, кажется, всё-таки пошло заражение.
— Дать таблетку?
— Да не. Я просто опасаюсь, что может до ампутации дойти к тому времени, как мы приедем.
Она как-то недоумённо посмотрела на дорогу впереди.
— Я выпилиться хотела, а не руку себе отпилить.
Она шагнула из машины, придерживая за собой дверь открытой.
— Ну что, Лан?
Та что-то ответила с насыпи, громко и неразборчиво. Судя по интонации, ничего переломного найти не вышло, и она стояла там, прямо и одиноко, чуть заслонив глаза ладонью от огней, и тщетно всматривалась в ускользавшую по рельсам даль. Затем она шевельнулась и, наверно, увидев Агнешку и Уазик, стала спускаться.
— Ничего, — сказала она, бухнувшись на своё сидение. — Всё то же, что здесь. Я думала, может, с высоты будет что-то, но ничего.
Агнешка, уже успевшая снова замотать руку, кивнула.
— Дальше?
— Поехали.
Они опять двинулись вдоль железки, листая фонари наверху как бесконечную ленту. Алиса оглянулась через заднее стекло. Насыпь вытягивалась, убегая в точку где-то вдалеке и утаскивая всё за собой. Алиса отвернулась от неё и сидела спокойно какое-то время, но через несколько минут что-то вновь потянуло её взгляд туда.
— По крайней мере, если так и будем ехать вдоль железной дороги, может быть, не потеряемся окончательно, — проговорила с деловитой мечтательностью Лана. — Может, она даже выведет нас куда-нибудь, — она заметила, что Алиса снова извернулась назад, уже в седьмой раз, и сама пристально всмотрелась в зеркало сбоку. — Что там такое?
— А, нет, ничего. Просто… этот дом…
— И что дом?
— Мне почему-то кажется, что я его помню откуда-то.
Лана обернулась к ней.
— Хочешь сказать, что ты была тут?
— Нет, просто откуда-то его помню.
— Тогда тебе мерещится, — Лана развернулась обратно. — Так бывает.
— Может быть. Мне кажется, это было где-то на юге, мы там пролетали на самолёте… очень давно — мы тогда летали ещё на самолётах. Там, наверно, была пересадка, и, наверно, мы опоздали на второй самолёт — или, может, его отменили… Наверно, отменили — мне кажется, тогда вообще вдруг исчезли все самолёты на эти дни, и мы немного застряли там. Потом, на утро, какой-то самолёт всё-таки нашёлся, но до этого… Я не помню, где мы останавливались в ту ночь… мне кажется, это был чей-то дом. Тоже небольшой, беловатый… с окошками.
— Что был за город? — спросила Лана без особой надеждой.
— Не знаю. У меня вот только всплывает — дом, ночь, мы тащим багаж, несколько сумок… Я не помню, откуда я это помню. Может, мне вообще это приснилось. Мы никогда не летали через юга. Не знаю, куда нам могло быть надо, чтобы лететь так.
Лана с затаённой досадой вздохнула.
— Может, вспомнишь ещё что-то? Год, когда это было? Или что ещё было рядом? И дом — он был точно такой, как этот? Может, просто похожий? Окна другие? Этажей больше? Или он вообще не такой формы?
— Не знаю… — потерялась Алиса. — Меня когда столько спрашивают, я забываю даже то, что помнила, — она подумала. — Я, наверно, даже тот дом, что мы проехали, толком не смогу уже вспомнить.
— Можем вернуться, — Лана переглянулась с боковым зеркалом. — Пока не так далеко ушли.
— А нам разве?.. — Алиса снова обернулась назад, на этот раз испуганно. — Оно же гонится…
— Ну, так ведь ночь уже наступила. И вроде эта хрень не объявлялась за всё последнее время, что мы едем. Который у нас час?
— Пять двадцать.
— Ну вот, тем более. Даже почти утро, — губы у Ланы дёрнулись. В её голосе не было особой радости. — Хотя да, конечно. Может, — она развернулась к Агнешке. — Что думаешь?
Та промолчала — как будто не услышала.
— Агнешка?
— Мм?
— Что думаешь? Можно нам немного вернуться?
— В смысле, в город? — переспросила та.
— Почему в город. Можно нам немного вернуться по дороге назад, или эта хрень всё ещё за нами?
Агнешка не стала отвечать.
— Агнешка? Эй! Что с тобой?
— Я веду, — невозмутимо удивилась она. — Что не так?
— Я и спрашиваю, что не так. Тебя сменить? — Лана пристальнее всмотрелась в неё. — Давай. Поменяемся.
Агнешка снова как будто не услышала.
— Вернуться, наверно, можем попробовать, — проговорила она вместо того с запозданием. — В крайнем случае, придётся припомнить, с чего начинали, — Лана поглядела на неё непонимающе, и Агнешка пояснила. — Ну. Это же ты предлагала версию. Что хрень задерживается, когда жрёт кого-то одного. Нас ещё три человека.
Лана сморщилась:
— Ты, похоже, и впрямь долбанутая. Выходи, я сяду за руль.
Агнешка выгнула растрескавшийся рот в улыбке:
— Как ты хочешь.
— Бесишь, — пробормотала Лана, выныривая из Уаза и переходя на место водителя. — Ты специально бесишь?
— Да.
Алиса в последний раз оглянулась.
— Нет, я думаю, он мне приснился всё-таки. Этот дом. Я думаю, его не было.
— Не было? — повторила Лана, словно чтоб утвердиться окончательно перед тем, как они поедут.
— Нет, — Уаз тронулся и стал набирать скорость. — Мне просто, наверно, так запомнилось, потому что я писала ещё об этом доме после того сна. Это была моя первая вещь, и тогда мне казалось, что это самое важное в моей жизни. Я постоянно думала о ней и об этом доме… Поэтому.
— И о чём там было? — спросила Агнешка без особого любопытства, хотя, пожалуй, ей действительно было небезынтересно.
— Сложно сказать. Вроде такой мистической сказки с кучей рефлексий на разные темы. Я хорошо только название помню.
— Какое?
— Горит свет, но дома никого нет. Мне кажется, у меня всегда лучше всего получались названия, — насыпь начала съезжать в сторону, всё сильнее и сильнее отклоняясь вправо от дороги. — Может быть, даже стоило бы всё переписать и оставить только названия.
— Чёрт, — прошептала Лана, покосившись на насыпь. Та была ещё близко, но расстояние между ней и трассой стремительно ширилось, прорастая зеленющей густой травой под фонарными сполохами.
— Может, нам правда перейти на
