– Шем, не позволяй им увезти меня отсюда!
Я выдавил из себя улыбку, чтобы мои слова звучали убедительнее.
– Не волнуйся, милая. Все будет хорошо.
– Так ты поговоришь с директором Филипсом?
– Да. Давай. Пусть соединят. – Я услышал, как она положила трубку рядом с аппаратом. Теперь ей надо было пойти разыскать медсестру, которая переключила бы звонок на секретаря, а та потом переключила бы меня на кабинет директора. Сама Хлоя не знала, как переключить меня на секретаря. Пока я ждал, слушая тихое шуршание в трубке, размышлял над имевшимися у меня вариантами. Я мог попросить у Джо взаймы. Теперь это уже было ему по карману. Или Ви могла вытянуть из своего богатея Карлтона какую-нибудь нормальную сумму. Но в груди у меня все больно сжималось, когда я перебирал эти варианты, все они неосуществимы, я понимал это.
Потом в трубке послышался голос директора Филипса, как всегда, очень деловитый.
– Я вас слушаю, мистер Розенкранц.
– Директор Филипс, я просто хотел сообщить вам, что я в Калверте, дела здесь потихоньку налаживаются, но нужно еще немного времени, и тогда я смогу оплатить все наши задолженности.
– Это очень хорошая новость. Спасибо, что сообщили.
– Я только хотел убедиться, что вы не предпринимаете никаких приготовлений для выписки или перевода миссис Розенкранц. Мысли об этом расстраивают ее.
– Мистер Розенкранц, мы знаем, как обращаться с нашими пациентами. Поэтому наши услуги и ценятся так высоко. Вы просто переведите деньги на наш счет, как только сможете, и никаких проблем не будет.
– Конечно, я переведу, как только смогу.
– Хорошо. Тогда всего доброго.
– Да. Всего доброго. До свидания.
Я повесил трубку, но еще продолжал держаться за нее. Звонок этот не принес мне облегчения, настроение еще больше испортилось. Теперь мне просто необходимо было выпить. Но сначала стоило попробовать позвонить Огеру или Пирсону. Если я скажу им, что Клотильду грозят вышвырнуть из клиники… Но я уже столько раз звонил им, что секретарши просто узнают меня по голосу и не соединят с начальством. Может быть, послать телеграмму? Ведь я не клянчил у них денег… ну, уже наверное месяца три. Да нет, даже наверное больше. Если я скажу им, что снова взялся за перо, то, может быть, это даже подстегнет меня к тому, чтобы и впрямь снова начать писать? Да, пожалуй, так и надо сделать.
Бросив блокнот на диван, я вышел в коридор и направился к лифту.
Внизу я не успел сделать и двух шагов, как меня кто-то окликнул:
– Мистер Розенкранц!
Я обернулся и увидел молодого человека лет двадцати пяти, может быть, даже немного моложе, примерно возраста Джозефа. Вытянутое худое лицо, на голове фетровая шляпа с красным пером. Очки в тонкой металлической оправе. Приподняв шляпу в знак приветствия, он гарцевал на месте, готовый броситься ко мне в любой момент.
– Я… – Он начал взволнованно похлопывать себя по пиджаку. – Я… Если у вас только найдется минутка… – Хлоп-хлоп-хлоп по пиджаку… – То вот… – Он достал из внутреннего кармана плаща блокнот. – Если бы я мог…
Тут я все понял и поспешил покачать головой. Репортер.
– Меня это не интересует. Никаких комментариев! – решительно заявил я и направился к столу дежурного портье.
Как я и ожидал, он бросился следом за мной.
– Мистер Розенкранц! Сэр… Пожалуйста… Будьте любезны… Я – репортер. Я работаю в «Сан», разделе городских новостей. Но… я сейчас по другому вопросу. Я просто хотел… Ну, в общем, я поклонник вашего таланта… И я тоже пишу!..
Это было еще хуже. Я резко повернулся, намереваясь устроить ему хорошую взбучку. Желание это было просто непреодолимо. Но искреннее выражение на его лице – такого выражения я уже давно не видел – меня обезоружило, и после паузы я спросил:
– А что вы пишете?
– Ну, я пишу для газеты…
Я жестом подстегнул его, чтобы излагал быстрее.
– Мою пьесу поставили в прошлом году в «Эвримэн». «Призрак». Моя первая пьеса. Получила хорошие отзывы.
– И… как же вы нашли меня?
Он смущенно потупился, словно стесняясь того, что проявил репортерскую нахрапистость.
– Я узнал, что будут зачитывать завещание вашей супруги. Ой, простите, вашей бывшей супруги. Я ждал снаружи на улице и, когда вы вышли, узнав вас по фотографиям из газет, пошел за вами, но у меня тогда не хватило духу подойти и обратиться к вам. Да я и сейчас-то едва набрался смелости.
– Так, значит, вы мой поклонник?
– Да, сэр.
– Как ваше имя?
– Тэйлор Монтгомери, сэр.
Я протянул ему руку.
– Приятно познакомиться.
Он пожал мою руку с нескрываемым восхищением. Как это, собственно, и должно было быть. Как это, собственно, и было когда-то. Вот если бы Джо так же встретил меня!.. Мне как отцу был бы приятен такой же точно взгляд, такое же выражение на его лице. А если бы Джо еще и обнял меня по-сыновнему, то я бы вообще оказался на седьмом небе от счастья.
– Может, зайдем выпьем? – предложил я.
– Ой, ну что вы, я и не…
После этих слов парень немного разонравился мне. Меня напрягало в нем отсутствие раскованности. Но это только в первое мгновение, а потом мне все представилось в более радужных тонах. Конечно, Огер вышлет мне денег. Как он может не выслать? Я же его клиент. В свое время он неплохо заработал на моих книгах. Поэтому да, он вышлет мне деньги. Мы с Ви вернемся на запад, и все будет хорошо. Если я хорошенько попрошу, то смогу получать по 400 долларов в неделю.
– Послушайте, – сказал я. – Вы сейчас идите в бар и закажите себе чего-нибудь выпить. А я схожу и отправлю одну телеграмму и подойду туда к вам. Если вас там не будет, я пойму и не обижусь.
– Нет, я буду, буду там! – обрадованно пообещал он. – Благодарю вас, мистер Розенкранц. Ну конечно, я буду ждать вас там! – Он неловко попятился, чуть не сбив кого-то, извинился, улыбнулся с виноватым видом и помчался в сторону бара.
Эх, вот если бы Джозеф оказал мне такой же прием! А ведь, по-хорошему, так оно и должно было бы быть. Я вот, например, своего отца боготворил. Я никогда не поворачивался к нему спиной – даже когда он высказал мне все, что думал по поводу моего новоявленного писательства. И он, кстати, забрал свои слова обратно, когда моя первая книга была успешно распродана. Но Джозеф ведет себя со мной по-другому, мечет в меня острые кинжалы, а этот паренек Монтгомери, кстати, молодец, – проявил такое почтение.
Я направился к конторке дежурного портье. Высокий малый в костюме-тройке сказал мне:
– Могу я вам чем-то помочь, мистер Розенкранц? – Не, ну не прелесть, а? В отелях всегда так. В отелях тебе всегда дают почувствовать себя кем-то важным.
– Мне нужно отправить телеграмму.
– Хорошо. – Он тотчас же выложил передо мной бланк телеграммы. – Вам ручка нужна?
Я жестом поторопил его, и он протянул мне ручку. Я вписал в пробелы наверху имя и адрес Огера и принялся за сам текст:
«НАХОЖУСЬ КАЛВЕРТЕ тчк НУЖДАЮСЬ ДЕНЬГАХ тчк ПОЖАЛУЙСТА ВЫШЛИ 200 ДОЛЛАРОВ ИЛИ СКОЛЬКО СМОЖЕШЬ ОТЕЛЬ СОМЕРСЕТ НОМЕР 514 тчк»
И, помедлив, я еще прибавил:
«Я СНОВА ПИШУ тчк МНЕ КАЖЕТСЯ МЕНЯ УЖЕ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО тчк»
Потом я зачеркнул эту последнюю фразу, перечитал все и зачеркнул еще и предыдущую – насчет того, что снова пишу. Я протянул заполненный бланк служащему отеля, деликатно отвернувшемуся, чтобы не мешать мне сосредоточиться, и тот, ожив, взял у меня телеграмму и ручку.
– Сэр, ответ потом принести в номер?
Я улыбнулся:
– Да, пусть принесут в номер.
И тут же поймал себя на мысли, что если Карлтон платит за все это, то надо было тогда послать телеграмму еще и Пирсону. Неужели у издательства не найдется небольшой свободной суммы?
– А знаете что? Дайте-ка мне еще один бланк.
Я переписал тот же текст на другой бланк, только с другим адресом, и вручил обе телеграммы портье, после чего направился прямиком в бар. Для меня это было большое событие, и его следовало отметить. Я был пока еще на коне. Если сегодня утром и тяпнул маленько исключительно для храбрости, то сейчас никто не мог помешать мне выпить за удачу.
Глава 4
Но я шел по вестибюлю, когда во мне снова зашевелилась тревога. Вспомнил, что Пирсон просил меня не слать ему больше телеграмм с просьбой о деньгах. И никогда больше не собирался меня издавать, даже если я напишу что-то новое. А еще вспомнил, что Огер всегда относился ко мне хорошо, но это когда было-то? И Ви шлялась сейчас где-то с другим мужиком, а Куинн просто подразнила меня этим своим завещанием, явно для того, чтобы связать по рукам и ногам, Джозеф же даже не захотел посмотреть мне в глаза.
Я зашел в бар. Монтгомери сидел там – на самом ближнем к входу табурете – и перед ним стояла непочатая пинта пива. Он нервозно постукивал ногой по нижней перекладине табурета. Вот, пожалуйста вам, молодой человек, который прочел все мои книги! Я даже подумал в тот момент, что, может быть, не так все плохо и напрасно я развел панику. Я подошел к нему, правой рукой дружески похлопал его по спине, а левой оперся о стойку бара. Бармен был тот же, что и утром. Поймав мой взгляд, он кивнул и выставил для меня порцию «Джин Рики».
