грести под себя, зорко следя, чтобы ни одна потраченная секунда, ни один потраченный джоуль мускульной энергии не остался без вознаграждения? Причем вознаграждения приличного, что требует постоянного торга. Или пойти еще дальше и посчитать себя личностью исключительной, достойной большего, нежели остальные. Взять и поделить людей на сорта, отнеся себя к первому, а большинство — ко второму. С разными правилами для первого и второго сортов.
Несколько сокращенная, но не исказившая смысл цитата из Бальзака гласит: "За всяким большим состоянием кроется преступление". Копнув поглубже так называемые старые деньги, мы не более чем в одном проценте случаев обнаружим в качестве источника выдающегося человека, чью гениальность по достоинству оценило общество. В оставшихся девяноста девяти с хвостиком процентах мы обнаружим разбойников, грабивших отдельных людей, и колонизаторов, грабивших целые народы, предприимчивых граждан, умевших вынудить других работать на себя за копейки, а также не менее предприимчивых поставщиков дешевой и безропотной рабочей силы. Путем несложных размышлений приходим к формуле успеха: отобрать и заставить работать. Не обязательно силой, можно хитростью. И непременно потом собраться в кучку, называемую элитой, чтобы удобнее было делать и первое, и второе.
Вряд ли этично наказывать ни в чем не повинных, мирных и вежливых молодых людей за социально-экономические изнасилования, совершенные их далекими предками (хотя все настойчивее голоса тех, кто требуют поступать именно так). Вопрос в другом: насколько вообще этично жить лучше, чем большинство? Когда человек спокойно ест, наблюдая голод другого, это норма или патология? Мы уже знаем, что этические вопросы не имеют однозначного ответа по определению. Это работает по-другому: каждый делает выбор для себя сам, и его дальнейшая жизнь складывается в зависимости от сделанного выбора. Вот тут-то и начинается самое интересное.
Известно — гусь свинье не товарищ. По такому же принципу дела идут и внутри человеческого сообщества. Теоретически ничто не мешает трезвеннику-профессору дружить с алкоголиком-воришкой, но что-то нам подсказывает, что такая дружба скорее исключение, чем правило. Да и не с любым профессором станет дружить профессор, потому что для дружбы требуется большее, нежели близкий социальный статус. Требуется тесное сродство душ, предполагающее одинаковый взгляд на многие вещи, и самое главное — сходный выбор при решении задач нравственного характера. Кто не может спокойно наблюдать за чужой бедой и отдаст последнее, чтобы помочь постороннему человеку, тот и дружит с такими же. Эта же закономерность дружбы на сходстве верна и для циничных эгоистов и вообще для всех.
Почему такой оглушительный успех случился у христианского проекта? Да потому что вместе собрались люди, готовые отдать последнее ради ближнего. И эта общность в готовности помочь или, по крайней мере, в неготовности навредить и предать, позволила действовать сообща, не ожидая удара в спину от соседа. Вдумайтесь, и вы сильно удивитесь, осознав, сколько ресурсов приходится тратить людям вне религиозных общин на профилактику потенциальных угроз от всех вокруг, включая членов семьи. Уверенность в лояльности близких позволяет перенаправить невероятное количество энергии на дополнительные достижения. И это не говоря о такой важной стороне жизни, как психологическое благополучие. Только представьте, насколько комфортнее чувствует себя человек, уверенный, что супруг(а) не станет пилить его имущество при разводе, а друг не настрочит донос в полицию.
Ситуация полностью зеркальна для ставящих во главу угла собственную выгоду. Потому что и окружение у них точно такое же, со всей неизбежностью. Более того, существует даже градация по готовности совершить мерзость той или иной степени отвратительности ради собственной выгоды. И чем ближе мы подберемся к деньгам и власти, тем циничнее, больнее и подлее будут пакости. Чем выше статус, тем больше энергии приходится тратить на защиту от собственных коллег, родственников и друзей, тем больше возникает ощущение бега под водой. А на определенной ступени это поглощает все силы без остатка, и тогда предприниматель или политик сходит с дистанции.
Природа не терпит крайностей, вот в чем фокус. Быть эгоистом или альтруистом — не вариант. Альтруисты в большинстве своем остаются ни с чем. Да и обещанного великого удовольствия от самопожертвования тоже не происходит, потому что они не реализуют в должной степени инстинкт самосохранения. Быть эгоистом значит иметь особый нюх на сволочей и особый талант дружить только с ними. К тому же роскошь довольно быстро приедается, переставая приносить острое наслаждение. Острое наслаждение это когда окружающие восхищаются. А восхищаются они, когда с ними делятся. А если делиться, то перестаешь быть эгоистом. Механизмы обеспечения собственного благополучия и благополучия общества одинаково настойчиво требуют своей реализации, и природа всегда найдет способ отомстить "отказникам". Тогда что же делать?
Очевидно, искать баланс, в этом и заключается тонкое искусство жизни. Задачи, в которых нужно достичь максимума по какому-то одному параметру, тривиальны, сложности возникают, когда появляется несколько параметров. Если вы еще не совсем забыли математику, попробуйте решить задачу об оптимальной консервной банке. Каким должно быть отношение радиуса основания цилиндрической консервной банки к ее высоте, чтобы при максимальном объеме на ее изготовление ушло минимальное количество жести? Очень похоже на нашу с вами задачу: каким должно быть соотношение эгоизма и альтруизма, чтобы жизнь стала максимально качественной? Только эта задача несоизмеримо сложнее, потому что для нее нет ни формул, ни однозначно верного решения. Только иносказательная исповедь великого поэта: "Розу белую с черной жабой я хотел на земле повенчать".
Первым попытался рассмотреть данную проблему с научной точки зрения Зигмунд Фрейд. Он условно выделил в психике человека три составляющих: бессознательное, сознание и сверхсознание. В бессознательном сосредоточены "демонические" проявления, основным из которых является сексуальность. Идущие из бессознательного импульсы прямолинейны, физиологичны и пугающе асоциальны. Их надо чем-то уравновешивать, в противном случае человеческое сообщество превратится в дикую стаю в ее худшем проявлении. Эта функция как раз и возложена на сверхсознание. Не посвященные в теорию Фрейда иногда думают, что сверхсознание это что-то мистическое, связанное с высшими силами. По Фрейду же оно служит вместилищем всех сдержек и противовесов, формируемых социумом в процессе развития личности. Именно в нем находятся такие структуры, как стыд, совесть, долг. А сознание — это как раз то место, где, условно говоря, встречаются бессознательное и сверхсознание, обуславливая поведение человека. Их противоборство и порождает проблемы в случае негармонично организованной психики. Равнозначные по важности "ангел" и "демон" вечно препираются внутри такой личности, не желая идти на конструктивное взаимодействие или хотя бы на взаимные уступки. В результате ткань жизни становится рваной, дикие импульсивные поступки чередуются в ней с периодами тяжелого раскаяния и гнетущего чувства вины. Или же импульсы, идущие из бессознательного,
